Заговор Важных - д'Айон Жан (хорошие книги бесплатные полностью .TXT) 📗
Он не предполагал, что не увидит свою возлюбленную в течение долгих недель.
По дороге домой Луи то и дело оборачивался, желая убедиться, что никто не следует за ними. Интересно, субъект, которого он узнал, тоже его заметил? А вдруг направление его взгляда перехватил кто-то третий? И как это выяснить? Черт возьми, если на все вопросы ответ положительный, значит, жизнь его висит на волоске.
И что теперь делать? У кого искать защиты?
Но оставим Луи с его тревожными раздумьями и взглянем, что происходило в особняке герцогини де Шеврез сразу после его ухода.
Мари де Шеврез не была удовлетворена поворотом событий. Она прекрасно разбиралась в мужчинах и мгновенно почувствовала, что Фронсак никогда не будет принадлежать ей. Обычно, когда ее спрашивали, как ей удается столь быстро склонять мужчин на свою сторону, она цинично отвечала: «Я позволяю им под столом коснуться моего бедра».
Но в этот раз она поняла, что никакие прикосновения не заставят этого нотариуса делать то, чего хочется ей. Его не соблазнили даже деньги! Чертов Фронсак! И, войдя в малую гостиную, где ее ждали друзья, она обратилась к молодому и высокому белокурому красавцу:
— Бофор, вы можете на минуточку зайти ко мне? А вы, Монтрезор, будьте столь любезны и отыщите Фонтрая. Он, без сомнения, где-то в доме.
Голос ее звучал отрывисто и нервно.
Герцог де Бофор почтительно последовал за герцогиней де Шеврез, и та в нескольких слова изложила ему свой разговор с Фронсаком.
— Этот тип слишком правильный, а потому не хочет изменять кардиналу. Но он верный, и это мне нравится, — произнес сын Вандома с выговором парижского ломового извозчика. — Да, он мне положительно нравится… Он не такой, как другие, готовые продаться по дешевке.
— Решительно, Бофор, вы никогда ничего не понимаете, — презрительно бросила ему герцогиня. — Нас совершенно не волнует ни верность, ни справедливость, ни честность. Фронсак слишком много знает. Сейчас он уже в состоянии арестовать Фонтрая. А если он и дальше продвинется в своих поисках, нам всем будет грозить Бастилия или еще хуже… эшафот! Палач, мэтр Гийом, без сомнения, с радостью заполучит меня в свои руки…
— Фронсак знает гораздо больше, чем вы можете себе представить, — раздался неприятный скрипучий голос.
Бофор и герцогиня обернулись.
В комнату вошел обиженный судьбой уродец, иначе говоря, маркиз де Фонтрай. На его безобразном лице играла ироническая улыбка. Фонтрай был умен, но, к несчастью, природа не нашла для него ничего более подходящего, чем приплюснутый нос, маленькие блестящие глазки, сидевшие глубоко в орбитах, бесформенный рот, полный испорченных зубов, и бесцветная, покрытая оспинами кожа. Роскошный костюм из синего шелка, украшенный пестрыми бантами, придавал его отталкивающей физиономии вид грозный и пугающий.
Луи д'Астарак, маркиз де Фонтрай чувствовал себя у герцогини как дома: в свое время он оказал ей множество услуг. Злобно усмехаясь, он зловещим тоном продолжал:
— Во дворе Фронсак заметил того, кого не должен был видеть здесь. Я стоял у окна и наблюдал. Это была ошибка — вывести его во двор. Ошибка, которая дорого будет ему стоить… стоить жизни… Впрочем, я всегда говорил, что от него надо избавиться.
— Мы не убийцы, сударь! — возмутился Бофор, презрительно и одновременно со страхом глядя на него.
Мари де Шеврез по очереди смерила взглядом обоих мужчин — пустым, бездонным, мертвящим взглядом, а потом бросила:
— Так убейте его! И побыстрее.
14
С 17 июля 1643 года до конца месяца
Маленькая квартирка на улице Блан-Манто напоминала крепость. Заперев и забаррикадировав входную дверь, Гофреди уселся напротив нее на стуле, держа под рукой тяжелую испанскую рапиру. Призванный на помощь Жак Бувье занял клетушку Никола и перенес туда оружие, которого бы с лихвой хватило для небольшой роты. Луи расположился у себя в спальне. Они приготовились к осаде.
На сундуке разместили дюжину мушкетов, положив рядом кремень и огниво, чтобы быстро запалить фитили. На стол положили столько же пистолетов. Короче говоря, вооружились до зубов.
Луи предупредил, что, возможно, враг пойдет на штурм ночью. Теперь, заявил он, он узнал о заговоре Фонтрая все, но что именно, объяснять не стал.
Завтра, думал он, вытянувшись на кровати, он отправится к Гастону, а оттуда с ним вместе к Мазарини. Только кардинал может вытащить его из ловушки, куда он так глупо угодил.
И кардинал сможет арестовать своих противников, ибо наконец-то Луи собрал все необходимые доказательства.
Но возможно, враги тоже догадались, что он все понял.
Окна заложили досками, и комната погрузилась во мрак, разбавленный тусклым светом чадящих сальных свечей.
Снаружи было еще светло, по улице сновал народ. На церкви Блан-Манто пробило девять, когда они услышали, как перед домом остановилась карета. Луи встал и вышел из спальни. Чтобы проехать на улицу, кучеру пришлось снять перегородившие ее цепи, а это означало, что в карете ехала важная особа.
Привлеченный шумом, Гофреди прильнул к щели между досками, закрывавшими окно гостиной. Подозвав Луи, он уступил ему место у щели, и молодой человек увидел, как из кареты вышел дворянин в сопровождении лакея. Свернув в тупик, где начиналась лестница, ведущая в апартаменты Луи, посетитель исчез из виду.
Гофреди поманил Бувье, и, сжимая в руках оружие, они стали возле двери.
Вскоре в дверь постучали.
— Кто вы и что вам угодно? — крикнул Луи дрожащим от страха голосом.
— Я Франсуа де Ларошфуко, принц де Марсильяк, приехал поговорить с шевалье де Фронсаком.
Луи отпер засов, отодвинул задвижку и осторожно приоткрыл дверь. Гофреди и Бувье приготовились, если понадобится, выступить на его защиту.
На лестничной площадке стоял щегольски одетый мужчина среднего роста и прекрасного телосложения. Он был один.
Луи пригласил его войти. Тонкая ниточка темных усов облагораживала грубоватое, с непропорционально широким носом и крупными мягкими губами, лицо Ларошфуко, придавала ему открытое и привлекательное выражение. Однако неуверенность — или печаль? — во взгляде заставляла сомневаться в искренности этого человека.
Посетитель столь же внимательно рассматривал Луи и его телохранителей, останавливая на каждом загадочный взор своих маленьких черных глаз.
— Вижу, вас готовы защищать… — сдержанно отметил он.
Луи не ответил, но старательно закрыл за гостем дверь.
— И вы правы, — продолжил принц де Марсильяк. — Гм! Не знаю, с чего начать… Мы с вами не знакомы… однако я много о вас слышал…
На лице гостя читалась досада и одновременно решимость совершить то, зачем он сюда пришел. Жестом Луи предложил ему сесть, и тот охотно согласился. Выбрав самое красивое кресло с высокой спинкой, он сел и окинул взглядом комнату. Впрочем, свечи позволяли разглядеть только лица хозяев, однако даже при таком скудном освещении было ясно, что настроены они не только решительно, но и враждебно.
Несколько сбитый с толку, гость, ни на кого не глядя, начал говорить, словно произносил монолог:
— Сегодня при дворе готовятся великие дела. Возможно, вам неизвестно, что я предан королеве, хотя, конечно, не слишком ценю господина кардинала… Я дружу с госпожой де Шеврез, равно как и с герцогом Энгиенским… — Он прикрыл глаза, словно размышляя о своих многочисленных друзьях, а потом продолжил, уже более энергично: — Это так трудно… Они все мои друзья, мои близкие… и все ненавидят друг друга…
Он снова замолчал, как будто в рассеянности позабыл, зачем, собственно, он здесь. Несколько минут он пристально разглядывал подлокотники кресла с резными львиными головами, меланхолично их поглаживал, а потом продолжил:
— Я не одобряю поведения многих своих друзей, особенно тех, кого я прячу у себя во дворце. Один из них маркиз де Фонтрай…
Луи побледнел, сердце его бешено заколотилось. Не заметив волнения Фронсака, Марсильяк продолжил:
