Сильвандир - Дюма Александр (книга бесплатный формат .txt) 📗
— Право, кажется, я последую твоему совету. Ах, Кретте, Кретте! Мое сердце истекает кровью…
Маркиз обнял своего друга; он даже не пытался утешать его, ибо прекрасно знал, что для подобных ран есть только один надежный бальзам — время.
Шевалье отправился в Англию; он пробыл там три месяца и встретил двух англичан, не нашедших счастья в супружеской жизни: они вели своих жен на рынок с веревкой на шее.
Один продал супругу за десять гиней, другой — за семь.
— Черт побери! — воскликнул Роже. — Я бы охотно уступил свою даром, даже еще приплатил бы.
По несчастью, Роже не родился англичанином.
Через три месяца ему захотелось вернуться во Францию; он был совершенно свободен, и ничто не мешало ему исполнить свое желание, поэтому он тотчас же выехал в Дувр и сел там на корабль.
Двенадцать часов спустя он прибыл в Кале, но чувствовал себя очень дурно после переезда через пролив, ибо море было очень бурное. Едва ступив на твердую землю, шевалье увидел на набережной лакея маркиза де Кретте: тот ждал часа, когда можно будет подняться на корабль; Роже сразу же узнал его.
— Да это ты, Баск! — окликнул он слугу. — Какого черта ты тут делаешь?
— Господи, да никак это вы, господин д'Ангилем? — воскликнул удивленный Баск. — Само Небо пожелало, чтобы я вас повстречал: ведь вас-то я и ищу.
— А для чего я тебе понадобился?
— Я должен вручить вам письмо от моего хозяина. Но прошу вас, говорите тише, господин д'Ангнилем, потому как нас могут услышать.
— Скажи на милость! А кто это может нас услышать?
— Да кто угодно, сударь, кто угодно. Вы, стало быть, еще не знаете, что у нас там стряслось?
— Где это «там»?
— Да в Париже.
— Я уже три месяца не получал оттуда никаких вестей.
— Так вот, хозяина моего позавчера допрашивали и грозили ему Бастилией.
— Вот как! Маркизу де Кретте угрожали Бастилией?
— Да, господин д'Ангилем, я это вам верно говорю.
— А почему ему угрожали Бастилией?
— Потому что он вызвал на дуэль господина де Руаянкура, да только тот не пожелал драться.
— Ты сказал, что привез письмо для меня?
— Да, сударь.
— И там обо всем подробно написано?
— По всей видимости.
— Ну тоща давай скорее письмо.
— Видите ли, сударь, это не так-то просто, ведь оно зашито в подкладку моей куртки. Но коли вы, господин д'Ангилем, соблаговолите пойти со мной в гостиницу «Дельфин»…
— К чему такие предосторожности?
— Сударь, вы, верно, все узнаете, как только прочтете письмо моего хозяина. Когда господин маркиз увидел, что к нам в особняк пожаловали полицейские, он сразу почуял что-то неладное, тут же написал вам это письмо, господин д'Ангилем, велел мне его получше спрятать и сказал: «В путь, Баск, и не возвращайся до тех пор, пока не встретишь шевалье д'Ангилема». Я тотчас же отправился в дорогу, и вот я здесь.
— В таком случае не станем мешкать и пойдем в гостиницу, дружок. Мне надо поскорее прочесть письмо.
Они быстро зашагали к гостинице «Дельфин», вошли в комнату, где остановился Баск, и заперли изнутри дверь.
— Вы уж простите меня, господин д'Ангилем, что мне придется при вас снять куртку, — сказал слуга, — да только другого выхода нет.
— Не стесняйся, мой милый. Скорей!
Баск подпорол подкладку своей куртки, вытащил оттуда небольшой конверт и подал его шевалье.
Роже нетерпеливо распечатал письмо и прочел нижеследующие строки:
«Любезный шевалье!
Пишу тебе уже четвертое письмо: три предыдущих, должно быть, перехватили. Твоя жена исчезла, и, несмотря на все мои попытки, я не мог узнать, где она. В Кур-ла-Рен я повстречал маркиза де Руаянкура. Так как я нисколько не сомневаюсь, что он причастен к исчезновению Сильвандир, я громко сказал ему, что он негодяй. Полагая, что он поведет себя как подобает дворянину, я тут же вытащил шпагу из ножен. Но я ошибся: к величайшему моему изумлению, г-н де Руаянкур сделал вид, будто ничего не слышал. В ту же минуту я заметил, что ко мне приближаются полицейские, и д'Эрбиньи помог мне скрыться. Вчера вечером я послал к маркизу Кло-Рено и Шастелю, чтобы условиться о дне дуэли; однако он их не принял. Нынче утром ко мне пришли, видно, собираются взять меня под стражу. Посылаю к тебе Баска; если ему посчастливится разыскать тебя, не теряй ни минуты и поскорее возвращайся в Париж, тут ты сам во всем разберешься».
— Да, да! — воскликнул Роже. — Я еду в Париж!
Он потребовал, чтобы ему побыстрее привели с почтового двора лошадь, шевалье не сомневался, что неслыханное поведение жены дает ему полное право убить всякого, кто к этому причастен, убить маркиза де Руаянкура и всех его друзей-приятелей, хотя бы их оказалась сотня или даже тысяча. Быстрая езда, как догадывается читатель, только разожгла кровь д'Ангилема. Однако когда шевалье оказался в Кур-ла-Рен и уже собирался въехать в Париж, его карету остановил полицейский офицер, поклонившись ему при этом чуть ли не до земли. Роже сперва было хотел насквозь проткнуть его шпагой и начать таким образом резню, к которой он мысленно готовился, однако офицер отступил на три шага, вытащил из кармана бумагу и громко объявил:
— Именем короля, предлагаю вам, шевалье д'Ангилем, отдать мне свою шпагу.
Убить полицейского офицера было делом нешуточным; поэтому Роже только гневно взглянул на него, потом взглянул еще раз и вложил шпагу в ножны.
Час спустя шевалье уже доставили в Фор-л'Евек.
XX. О ТОМ, КАК ШЕВАЛЬЕ Д'АНГИЛЕМ, ВИДЯ, ЧТО ЕМУ НЕ ПОЗВОЛЯЮТ ВЫЙТИ НА СВОБОДУ, ВОЗНАМЕРИЛСЯ СДЕЛАТЬ ЭТО БЕЗО ВСЯКОГО НА ТО СОИЗВОЛЕНИЯ
Человек, пораженный молнией, никогда не рыдает и не стонет; напротив, он лишается чувств, и всякому понятно, что он оглушен, разбит и не в силах пошевелиться; однако, хоть он и совершенно неподвижен, жизнь в нем продолжается, связь между его органами чувств и мозгом, на мгновение прервавшаяся, постепенно восстанавливается, сознание и силы медленно возвращаются к нему, и он старается постичь свое новое состояние и приноровиться к нему.
Шевалье д'Ангилем, доставленный в Фор-л'Евек, походил на человека, пораженного молнией.
Мы не сказали, что он не предупредил Баска о своем намерении немедленно ехать в столицу; он велел слуге лечь и немного отдохнуть, и Баск с благодарностью последовал его совету; а пока бедный малый крепко спал, Роже вскочил на коня и во весь опор помчался в Париж.
Роже не хотел, чтобы Баск сопровождал его, прежде всего потому, что тот был совершенно без сил, а также из опасения, что это может повредить Кретте. Он сразу сжег письмо, полученное от маркиза, чтобы никто не мог сказать, будто тот имел хоть какое-либо касательство к его решению возвратиться в столицу. То, о чем рассказал Баск, не выходило у шевалье из головы, и он не сомневался, что ищейки метра Вуайе д'Аржансона уже пущены по его следу.
В десяти льё от Парижа Роже пересел в карету: за пятнадцать часов он проделал пятьдесят льё и был совсем разбит. В экипаже он стал понемногу приходить в себя, но пока еще не догадывался о грозившей ему опасности. И только когда его взяли под стражу, он начал лучше понимать свое положение. Словом, как мы уже говорили, шевалье был угнетен и подавлен.
— Итак, я арестован! — то и дело горестно восклицал он. — Итак, я арестован!
И при каждом возгласе д'Ангилема полицейский офицер весьма учтиво кланялся ему, но не произносил ни слова.
Карета въехала во двор замка. Роже вышел из нее. Какой-то человек в кафтане из алого бархата с золотыми пуговицами направился к нему и громко сказал одному из стражников, куда надлежит отвести узника; потом он вполголоса прочитал протокол о взятии под стражу шевалье д'Ангилема: его нацарапал в карете по пути в замок полицейский офицер так, что задержанный этого даже не заметил.
Человек в бархатном кафтане пробормотал:
— Превосходно.
И знаком показал, что узника можно вести в предназначенное для него помещение.
