Французский дворянин - Уаймэн Стэнли Джон (книги онлайн полные версии .TXT) 📗

Симон подавил возглас. В комнате воцарилось молчание. Симон тяжело дышал; я стоял как вкопанный и так смотрел на Антуана, что он опять взялся за ручку двери и беспокойно оглядывался. Он не успокоился, пока не угадал, как ему казалось, причины моего странного взгляда.

– Ага! – сказал он, сжав губы с лукаво-проницательным видом. – Понимаю. Вы хотите убить меня сегодня; но позвольте вам заметить, что этот дом находится под надзором. Если вы выйдете отсюда с кем-нибудь, кроме Ажана, которому я доверяю, я буду предупрежден и уйду раньше, чем вы явитесь на свидание, и уйду… заметьте это, – прибавил он, злобно усмехаясь, – подписать ваш смертный приговор.

Он вышел и запер за собой дверь. Мы слышали, как он спускался по лестнице. Мы с Симоном посмотрели друг на друга с понятным ужасом.

Каким-то чудом отец Антуан назначил то самое место и время, которое назначал и посланник бархатного банта.

– Он пойдет, – сказал Симон дрожащим голосом, покраснев. – И они пойдут.

– В темноте они не узнают его, – заметил я. – Он приблизительно одного роста со мной. Они примут его за меня!

– И убьют его! – воскликнул Симон. – Они убьют его! Он идет на верную смерть. Это – перст Божий…

ГЛАВА II

Пред лицом короля

Мне казалось, что если бы монах погиб в ловушке, приготовленной для меня, то раскрытие в этом деле участия Брюля было бы мне чрезвычайно полезным, и я чуть было не совершил одну из тех крупных ошибок, в которые впадают люди, когда они, стремясь к намеченной цели, уже не хотят считаться с обстоятельствами. Моим первым побуждением было идти за монахом на паперть, накрыть убийц и, если можно, арестовать их. Но Симон так убедительно доказал мне всю опасность такого поступка, что я отказался от своего намерения. По его совету я послал его к Ажану просить того зайти ко мне сегодня же вечером.

Напрасно проискав полдня, Симон нашел его, наконец, играющим в мяч во дворе, и привел ко мне за час до назначенного времени.

Мой гость был, конечно, удивлен, что я не сообщил ему ничего особенного: я не решался открыться ему, а воображения для вранья у меня не хватало.

Придя к заключению, что я послал за ним в припадке скуки, Ажан принялся забавлять меня и издеваться над Брюлем, что было одним из его любимых занятий. Так прошло около двух часов. Мне не пришлось долго ждать, чтобы убедиться, насколько Симон был прав, приняв эти меры предосторожности. Мы сочли благоразумным не выходить из дома по уходу нашего гостя и провели ночь в полной неизвестности.

Около семи утра один из слуг маркиза, посланный Ажаном, ворвался к нам с известием, что отец Антуан убит накануне вечером. Я принял известие с глубокой благодарностью, а Симон был так взволнован, что по уходе посланца опустился на стул и зарыдал, словно потерял мать, а не смертельного врага. Я воспользовался случаем прочесть ему наставление о гибельных последствиях кривых путей и о том, как злодей попал в яму, которую рыл другим. Вдруг звук шагов на лестнице привлек наше внимание. Я тотчас же узнал шаги Ажана и мне послышалось в них что-то зловещее: я вскочил раньше, чем он отворил дверь. Значительным взглядом он окинул комнату, но при виде меня к нему вернулось обычное хладнокровие. Он поклонился и заговорил спокойно, но торопливо. Он задыхался, и я сейчас же заметил, что он перестал заикаться.

– Рад, что застал вас, – сказал он, старательно заперев за собой дверь. – У меня дурные вести, и теперь нельзя терять ни минуты. Король подписал приказ о немедленном заключении вас в тюрьму, господин де Марсак; а раз дошло дело до этого, то все возможно…

– Приказ о моем аресте?

– Да. Король подписал его по настоянию маршала Реца.

– Но за что?

– За убийство отца Антуана. Простите, но теперь не время разговаривать: старшина-маршал [102] уже готовится арестовать вас. Единственно, что остается вам, это избегать его и добиться аудиенции у короля. Я убедил дядю пойти с вами, он ждет вас у себя на квартире. Нельзя терять ни минуты.

– Но я невиновен!

– Знаю и могу доказать это. Но если вы не добьетесь свидания с королем, невинность вас не спасет: у вас могущественные враги. Идите же не медля, очень прошу вас.

Я поспешил поблагодарить его за дружеское отношение и, схватив лежавший на стуле меч, сам надел его: у Симона так дрожали руки, что он даже не мог помочь мне. Затем я знаком попросил Ажана идти вперед, а сам последовал за ним. Симон пошел за нами по собственному побуждению. Было около одиннадцати утра. Мой спутник сбежал с лестницы так скоро, что я едва поспевал за ним. У выхода он дал мне знак остановиться и, выбежав из дверей, тревожно посмотрел по направлению улицы Сен-Дени. Там не было ни души, и он кивнул мне, чтобы я следовал за ним. Мы взяли противоположное направление и шли так скоро, что менее чем через минуту обогнули наш дом. Тем не менее надежда наша уйти незамеченными очень скоро исчезла. Дом наш стоял в уединенном переулке, упиравшемся в стену, которую поддерживало несколько подпорок. Не успели мы отойти на несколько шагов, как из-за подпорок выскочил человек и, посмотрев на нас, бросился бежать по направлению улицы Сен-Дени. Ажан оглянулся и покачал головой:

– Ага, вот что! Они хотят нам помешать, но, я думаю, мы их предупредим.

Когда мы проходили по улице Валуа, где в это время был раскинут рынок, привлекший громадное стечение народа, я заметил необычайный шум и возбуждение.

Я спросил Ажана, что бы это могло значить.

– Ходит слух, – отвечал он, не замедляя шага, – что король намеревается переехать в Тур.

Я подавил возглас удивления и радости.

– В таком случае, он придет к соглашению с гугенотами? – сказал я.

– Похоже на то. Партия Реца очень этим недовольна: она обрушится на вас, если только счастье им улыбнется. Берегитесь! Вон двое из них.

Пока он говорил, мы выделились из толпы, и я увидал в трех шагах от нас двух придворных, в сопровождении двух же слуг шедших прямо на нас. Они переходили улицу, довольно пустынную в этом месте, с очевидным намерением остановить нас. Мы тоже пересекали улицу и очутились с ними лицом к лицу посреди дороги.

– Господин Ажан! – воскликнул первый из них, свысока обращаясь к моему спутнику и мрачно посмотрев на меня. – Мне очень грустно встретить вас в таком обществе. Вы, вероятно, не знаете, что этот господин подлежит аресту по приказу, только что отданному старшине-маршалу?

– Пусть даже так, и что же? – пробормотал мой спутник своим мягким голосом.

– Что же?! – воскликнул другой, хмурясь и стараясь незаметно подвинуться вперед.

– Именно так, – повторил Ажан, взявшись за рукоятку своей шпаги и намереваясь отступить. – Я не знал, что его величество назначил вас, господин Вилькье, старшиной-маршалом или что вам дано право останавливать на улице прохожих.

Вилькье вспыхнул с досады и проговорил дрожащим голосом:

– Вы слишком молоды, Ажан – не то я заставил бы вас дорого заплатить за это.

– Зато мой друг не молод, – возразил Ажан, кланяясь. – Он дворянин родом, Вилькье, и не гасконец, и, как я узнал вчера, заслужил славу одного из лучших воинов Франции. Арестуйте его, если угодно. В таком случае, я буду иметь честь взять в залог вашего сына.

Все время мы стояли с мечами наготове: одного взмаха было достаточно, чтобы возбудить одну из тех уличных ссор, которые были тогда в обычае. Привлеченная нашими криками кучка народу с нетерпением ждала, что будет дальше. Однако Вилькье, как вероятно знал мой товарищ, был гасконец не только родом, но и душой: видя нашу решительность, он счел за лучшее оставить нас в покое. Презрительно пожав плечами, он дал знак своим слугам идти своей дорогой, а сам посторонился.

– Благодарю вас за любезное предложение, – сказал он со злой усмешкой. – Я не забуду о нем; но, как вы изволили сказать, сударь, я не старшина-маршал.

Не обращая внимания на его слова, мы поклонились, прошли мимо него и направились дальше. Один из его слуг пустил слух, будто один из нас – убийца отца Антуана: и вмиг мы были окружены толпой черни, которая хватала нас за платье, что немало обеспокоило Симона Флейкса. Невзирая на презрение, выказываемое ей Ажаном, который все время держал себя великолепно, мы были бы вынуждены вернуться, чтобы хорошенько ее проучить, если б как раз в это время не дошли до дома Рамбулье. Там у двери стояли с полдюжины вооруженных слуг, при виде которых наши преследователи отступили со свойственной этому слою народа трусостью. На этот раз у меня не было причин быть недовольным господином Рамбулье. Был ли я обязан этим посредничеству Ажана или маркиз думал, что без моей помощи его планы не осуществятся, не знаю, но он ждал нас с тремя придворными в плащах. Его решительный, суровый вид доказывал, что он считал наше положение нешуточным.