Мари Галант. Книга 1 - Гайяр (Гайар) Робер (версия книг TXT) 📗
– Я слишком честен, чтобы обещать нечто подобное. Все будет зависеть от того, как поведет себя господин де Пуэнси…
Лавернад обхватил руками голову и надолго задумался.
– Послушайте, Лефор, – молвил он, наконец. – Вы знаете, как пройти в его кабинет… Ну и ступайте один, раз уж вам не терпится с ним переговорить! Но, ради Бога, не впутывайте вы меня в это дело! Не говорите ему, что виделись со мной… Идите и договаривайтесь с ним сами… Если он познакомит вас со своей тюрьмой, стало быть, вы сами этого захотели: я вас предупреждал!
– А кому может прийти в голову посадить меня в тюрьму? Кому? И сколько же в этом форте карабинеров и солдат с алебардами, чтобы одолеть Лефора?
– Капитан! – теряя терпение, воскликнул Лавернад. – Я вас больше не задерживаю!.. Делайте что хотите! Я умываю руки…
Лейтенант склонился над бумагами, которым был завален его стол. Он снова поднял голову только после того, как за флибустьером с грохотом захлопнулась дверь.
Выйдя из кабинета, Лефор нахлобучил шляпу. Он был так возбужден, что его шпага ходила ходуном из стороны в сторону, ударяя его по икрам, гремя по плитам двора, скрежеща в ножнах. Лефор миновал казармы и вошел в низкую дверь, за которой начиналась лестница. Лефор старался ни о чем не думать. В голове его накопилось так много самых разных сведений, что он был не в состоянии привести свои мысли в порядок: все путалось, мешалось в кучу, и в его душе постепенно росло раздражение, отчего он скрипел зубами и сжимал кулаки так крепко, что твердые ногти впивались в ладони.
Лефор вышел на площадку, с которой начиналась еще одна лестница. Он столько раз проходил этими коридорами, что знал их как свои пять пальцев. Однако раньше его непременно провожал Лавернад, а сейчас он шагал один.
Он не мог удержаться от живейшего восхищения таким человеком, как командор, противостоявшим в одиночку на своем крошечном острове приказам Мазарини и отбрасывавшим в море королевские войска, словно то были простые англичане. Да, Лефор восхищался его силой, отвагой, ловкостью: ничто на свете так не впечатляло Ива, как все эти качества…
Лефор миновал просторную переднюю, украшенную лепниной с облупившейся местами позолотой; по углам висели фонари. Четыре гвардейца ожидали, с алебардами в руках, перед кабинетом командора. Ив сейчас же узнал среди них Фавержа, не раз докладывавшего о нем господину де Пуэнси.
Когда Ив подошел, у него был такой дикий вид, что гвардеец отпрянул, а его товарищи сомкнулись вокруг, словно защищая от незваного гостя.
– Фаверж! – крикнул великан. – Командор у себя?
– Да, капитан. Но он просил ни под каким предлогом его не беспокоить.
– Ошибаетесь. Вам следовало бы сказать: ни под каким предлогом, кроме одного, – поправил флибустьер.
– Кроме одного?
– Так точно, мессир. И это исключение – перед вами, собственной персоной. Я, капитан Ив Лефор, пришел повидаться с командором и увижу его, чего бы мне это ни стоило, даже если придется брать этот кабинет штурмом, со шпагой в руках.
– Весьма сожалею, капитан, – твердо возразил Фаверж. – Приказ категорический и распространяется на всех без исключения.
Флибустьер остановился и свысока окинул взглядом трех солдат, взявших алебарды наизготовку.
– Как жаль, что у меня нет времени. Слово чести, Фаверж, вы сейчас доложите обо мне командору или, ей-Богу, ни один из вас четверых не выйдет живым из этого коридора!
– Капитан! – с искренним сожалением промолвил Фаверж. – Наш долг – умереть, но не нарушить приказа. Вы лучше нас знаете, что это такое, ведь вы – офицер. А нам было предписано…
В это мгновение дверь в кабинет командора отворилась и невысокий седовласый господин с более темной, чем волосы, бородкой, подстриженной, как тогда было принято при дворе, появился на пороге. Взгляд у него был живой, глаза метали молнии. Парик немного съехал набок, наглухо застегнутый камзол помялся, из рукавов выглядывали несвежие манжеты.
Сухо и властно он спросил:
– Что происходит? Что значит этот шум? Я же строго-настрого запретил кому бы то ни было входить даже в переднюю!
Лефор вышел вперед и изящно поклонился командору де Пуэнси.
– Господин командор! – звучно проговорил он, не давая вставить слово гвардейцу, хотевшему было ответить. – Господин командор! Я пришел обсудить с вами дело, не терпящее отлагательств!..
Он заметил, как взгляд господина де Пуэнси стал жестким, а лицо исказила злоба. Однако он продолжал:
– Мне известно, господин губернатор, как дорога каждая минута вашего времени. Именно поэтому, увидев меня здесь, вы можете судить о том, насколько серьезное у меня дело.
– Я просил, чтобы меня не беспокоили ни под каким предлогом, – холодно отвечал господин де Пуэнси и вдруг стал совершенно спокоен. – Приказ касается всех, в том числе и вас.
Он кашлянул, после чего снова заговорил, будто ему на ум пришла новая мысль:
– Капитан Лефор! Я, разумеется, вас еще увижу… Да, мне необходимо с вами поговорить. Не думаю, кстати, что этот разговор доставит вам удовольствие… Я очень вами недоволен. Крайне недоволен… Теперь же предлагаю вам не настаивать. Вы сами заинтересованы в том, чтобы мой гнев улегся…
– Господин генерал-губернатор, – мягко возразил Лефор, стараясь под вежливым тоном скрыть вызывающе резкие слова, – не знаю, так ли велик ваш гнев, как мой. В препирательствах мы уже потеряли много времени: я бы давно успел изложить вам причины, приведшие меня сюда. Прежде чем вы вернетесь за свой стол, я хочу, чтобы вы все-таки узнали следующее: я видел лейтенанта Лавернада. Он все мне сказал. Я не принимаю ни одно из ваших обвинений.
Флибустьер чеканил слова, говорил громко и не замечал, как все сильнее бледнел командор; Лефор был уверен в себе – как каждый, у кого за спиной двести преданных матросов и фрегат с шестьюдесятью четырьмя пушками, – и ничего не боялся.
– Я пришел, – продолжал Ив, – вернуть вам патент, который вы мне подписали около двух лет назад и регулярно обновляли по истечении положенного срока. Если ваша подпись, равносильная в здешних краях подписи короля, встречается без должного уважения, то и мое свидетельство на каперство ничего больше не стоит – заберите его назад!
Он рывком распахнул камзол и вынул из нагрудного кармана мятую пожелтевшую бумажку; он разорвал ее и бросил обрывки себе под ноги.
– Сударь! – вызывающе бросил он. – Я возвращаю себе свободу и прямо отсюда иду в таверну «Конь-работяга». Там я расскажу всем капитанам-флибустьерам, чьи суда стоят здесь на якоре, о своем решении снова стать обычным пиратом, раз сегодня уже не существует разницы между честным моряком, который занимается каперством для своего короля, и морским разбойником!.. Примите, сударь, уверения в моем глубоком почтении.
Ив резко повернулся на каблуках. Он собирался было двинуться прочь по коридору, когда его остановил отрывистый голос командора:
– Капитан, вы арестованы! До моего разрешения сдайте оружие гвардейцам.
Лефор стремительно обернулся.
– Весьма сожалею, – заявил он, – что впервые в жизни мне придется оказать вам неподчинение, господин командор. Я не подчинюсь вам в некотором смысле с радостью, так как в этом случае лишь последую вашему собственному примеру. Когда-то вы сами в штыки приняли приказания кардинала, но благодаря этому спасли колонию. Думаю, избранный мною путь – единственно правильный в интересах все той же колонии…
– Неповиновение? – взревел командор. – Глава четвертая воинского устава! Вы заслуживаете сурового наказания.
– Вот уж не думал, – с горечью заметил Ив, – что, защищая вашу подпись, заслужу наказание! Из-за того, что вы не пожелали уделить мне четверть часа, вас ждут тяжкие испытания, командор! Придет день, и Мерри Рулз высадится на Бас-Тере, но рядом с вами не будет ни Лефора, ни Лашапеля!
Лефор немного успокоился. Гнев сменился разочарованием. Во рту у него был горьковатый привкус пепла. Он еще колебался: уйти на свое судно и стать, как он грозился, пиратом и разбойником или еще раз попытаться урезонить командора. Господин де Пуэнси отлично понимал, что творится на душе у капитана. От него не укрылось ни одно из его движений. Командор сердился на него за резкость, однако не мог забыть об оказанных в прошлом услугах, верности, ловкости, отваге Лефора. Он обыкновенно говаривал: будь у него двадцать подчиненных с таким же характером, как у Лефора, он мог бы создать в Америке мощную империю.
