Имперский раб - Сосновцев Валерий Федорович (читать бесплатно полные книги TXT) 📗
– Вы думаете, это он подслушивал? – спросил капитан.
– Я поделюсь с вами моими мыслями, капитан Лерн. Потом. Рассказывайте, только не громко.
Капитан рассказал, что ему буквально навязали О’Хила. И, как он узнал позже, больше всех ратовал за это Чамбер. О’Хил был исполнительным офицером, но явно тяготился службой в колониях. Был угрюм и нелюдим.
– Говорили, что за ним тянется нечистый след… Но какой?.. То он будто бы предал кого-то, то замешан в контрабанде. Приплетали даже фальшивые деньги… Но все это без доказательств, – добавил капитан и замолчал.
– Сам-то вы как считаете, что в этих слухах похоже на правду? – спросил Ефрем.
– Как говорится в Писании: «Брось камень, если сам безгрешен…» Так, кажется? – попытался уклониться Лерн.
– А вы не бросайте камней. Вы свое мнение скажите, – предложил Ефрем. – Меня ведь не сплетни, а наблюдения интересуют.
– Готового мнения у меня нет. Я рассуждаю, сэр. Зададим себе вопрос: почему О’Хил не поднял шум сразу, когда застал матроса за воровством? Ответа у меня нет, но есть догадка. – сказал капитан.
– Поделитесь, – Ефрем сосредоточился.
– Хорошо, но это только догадка. Итак, думаю, что лично О’Хилу выгодно было поймать матроса с поличным, с моими вещами или документами в руках.
– Может, мы напрасно подозреваем его? И какая ему выгода? – усомнился Ефрем.
– Если бы он сам сказал, что ждал, когда матрос что-то стащит, то я поверил бы. Но он не сказал этого. Утаил?
– Зачем? – спросил Ефрем.
– Утаил по привычке не выдавать истинные намерения. А ему нужно было поймать О’Брина с поличным, чтобы потом шантажировать.
Ефрем недоуменно воззрился на капитана. Тот, гордый вниманием начальства, продолжил:
– Если, как можно догадаться, у вас в багаже имеются кое-какие бумаги, то О’Хил заставил бы матроса украсть их. Его он потом убрал бы, а бумаги или сведения из них выгодно продавал, выдавая за свои. Смекаете? Это же карьера и деньги!
Капитан замолчал. Молчал и Ефрем. Про себя он подумал:
«Капитан, похоже, прав. Я плохо знаю их. Он здесь свой, ему виднее. А в сундуке они бы ничего не нашли…»
Ефрем оглядел спокойный и ласковый океан. Небо было чистым, без единого облачка.
«Как в Бухаре, – отметил Ефрем. – Волны словно барханы, только движутся быстрее…»
Шхуна плавно резала ленивые волны, слегка накренившись на борт.
– Сколько нам еще идти до Ла-Манша без остановок? – спросил Ефрем капитана.
– Месяц, полтора, как погода позволит. Но без остановок не получится. Пресная вода у нас закончится в районе Бискайского залива, – ответил тот.
– Сколько времени мы потеряем при заходе в порт? И в какой из Европейских портов мы можем зайти без опасения недружественной встречи?
– Я бы предпочел в них вообще не заходить. Нам ведь только вода нужна.
– Почему вы опасаетесь портов? – спросил Ефрем.
– Мистер Бирк, видать, давно вы не были в Европе, – сказал капитан.
«Да, давненько!» – подумал с усмешкой Ефрем и спросил снова:
– Вы чего-то опасаетесь? А как же вода?
– Отношения между государями в Старом свете так быстро меняются, что мы можем случайно нарваться на неприятности. А насчет воды – я в таких случаях проделываю фокус. Не первый раз этим маршрутом иду!
Капитан поведал Ефрему о своих уловках с добычей пресной воды.
– Ну, хорошо, капитан, – поморщился Ефрем, – только предупреждаю вас – без крови. Иначе это расценят как военное нападение. Последствия могут быть печальные… для нас с вами.
– Есть, сэр, все сделаем как ангелы – без шума! – заверил капитан.
Ефрем помолчал, любуясь на океанский простор. Потом снял со своего мизинца перстень восточной чеканки с маленьким рубином и протянул Лерну со словами:
– Мне понравилась ваша логика, мистер Лерн. Дарю вам это за вашу верность долгу и чести. Пока только от себя.
Капитан Лерн был приятно удивлен. Принимая дар, он горячо заверил:
– Я отслужу, мистер Бирк, я… Поверте, что я вечный ваш должник и…
– Да, да, капитан, я верю, – остановил его Ефрем. – Передайте штурвал рулевому и продолжайте исполнять устав.
Он ушел к себе. Но через час в каюту к нему постучали. Это опять был Лерн. Он с порога воскликнул:
– Видно, день сегодня не закончится тихо!
«Вот рвение-то!» – недовольно подумал Ефрем, но виду не подал и приготовился слушать.
Капитан заговорил шепотом:
– Только что мне доложил боцман, что во время нашего разговора у штурвала, под палубой, прямо под нами торчал О’Хил.
Ефрем сначала оживился, потом подумал и сказал:
– Ну и черт с ним, мы ведь о нем говорили. Пусть он теперь гадает, что ему может угрожать. Если он наш противник, то начнет нервничать, не зная о наших намерениях, и будет искать выход. Начнет ошибаться.
– Выходит, я был прав, – торжествующе шептал капитан. – Неспроста он следил за О’Брином!
Ефрем улыбнулся и спросил:
– У вас тоже свой штат осведомителей, мистер Лерн?
– Без этого в наше время не обойтись, сэр. – Улыбнулся в ответ капитан.
– Тогда велите отмечать каждый шаг, каждое слово этого О’Хила. А теперь дайте мне отдохнуть. Я устал… Только без меня ничего не делать?
– Слушаюсь, сэр! – отчеканил капитан и вышел.
«Да-а-а! – мысленно воскликнул Ефрем. – А мне поначалу казалось, что поплыву я по морю-океяну свободным от людского скотства! А тут всего полно: и воды, и грязи… Ну, делать нечего – буду выплывать…»
Почти весь следующий месяц плавания на шхуне «Параллель» был спокойным. И все же Ефрема не покидало душевное напряжение.
Мистер О’Хил оказался изворотливым малым. Он упорно старался выведать конечный порт плавания. Но делал это так, что придраться к нему было невозможно. Тогда Ефрем решил использовать желание капитана Лерна выслужиться. Ефрем подзадоривал его и, как ему показалось, вынудил капитана на прямой разговор с О’Хилом.
– Дружище Джим, – говорил капитан помощнику панибратски, – объясните наконец прямо, зачем вы исподволь стараетесь выяснить, в какой порт направит шхуну мистер Бирк?
Помощник капитана развел руками и сказал в недоумении:
– Согласитесь, капитан, я ведь просто обязан знать маршрут. По долгу службы. Вы поручили мне прокладку курсов, и я…
– Да, если только я сам не занят этим, – перебил капитан. – Я что-то не припомню, чтобы в этом плавании давал вам такие поручения.
Джим О’Хил потупился и молчал. Сразу не найдя себе оправдания, он решил выждать и придумать что-нибудь на ходу. Капитан сначала не торопил его, но потом не выдержал:
– Я жду, дружище Джим… Поймите, вы уже не раз выдали себя с головой… Скажите мне, я сохраню это в тайне, если хотите. Зачем вам знать конечный пункт прибытия шхуны?.. Учтите, что пока я спрашиваю не по обязанности.
Помощник капитана вздохнул и будто в порыве благородного отчаяния заговорил:
– Я верой и правдой служил Британской короне, сэр! Служил из убеждения, что счастье моей родины – в лоне империи. Но дьявол силен! Он смущает души многих моих земляков… Оттого моя милая Ирландия до сих пор истекает кровью…
Пораженный таким пылом и страстью, капитан поначалу застыл с открытым ртом, но спохватившись, тряхнул головой и перебил О’Хила:
– Я готов понять ваши чувства, Джим, но ни черта не понимаю, куда вы клоните. Говорите яснее.
– Яснее некуда, капитан. Корона жалует меня за мою службу. А земляки именно по этой же причине – нет.
– Понял! Вы боитесь… то есть опасаетесь… что мы пойдем в Ирландию, где вам будет… скажем, не очень-то уютно?.. Верно? – уточнил капитан.
Джим О’Хил коротко кивнул и застыл, склонив голову на грудь, явив благородную задумчивость и грусть, переходящую в скорбь, и даже в горе.
Когда Лерн доложил об этом разговоре Ефрему, тот ничего не ответил и отпустил капитана. Сам подумакл: «Зачем одному верному слуге короны прятать эту тревогу от других таких же слуг? Корона нанимает, корона и защищает. Что-то тут не так!.. Что?»
