Роковое наследство - Феваль Поль Анри (список книг txt) 📗
Помните, граф Ж. – прекрасный человек. Пути Господни неисповедимы. Целую Вас, дорогая сестра.
До свидания. Вы получите от меня весточку с указаниями по поводу того, как мне можно будет ответить.
Ваша преданная подруга,
Ж., графиня Б.
indominoМария-ди-Грация.
Винсент внимательно изучил почерк. Он мог принадлежать как женщине, так и мужчине.
Подпись была выведена более жирно. В этом месте к бумаге пристал черный волос.
Архитектор перечитал письмо. Он не мог оторваться от него. Казалось, в этом почерке заключалась какая-то волшебная сила.
– Кто передал вам это письмо? – наконец спросил Винсент.
– Та же особа, которая сообщила об отъезде матери Марии Благодатной госпоже настоятельнице. Вы стали обращаться ко мне на «вы», потому что я совершила какую-то ошибку?
– Нет, – ответил Карпантье. – Где та прядь волос? Ирен залилась краской. Она достала свой кошелек и вытащила оттуда бумажку, в которую был завернут черный локон.
Винсент дрожащей рукой дотронулся до него. Внезапно ему вспомнилась сцена, которая произошла в особняке Боццо: убийца, состригающий свои волосы в двух шагах от трупа. Дело в том, что архитектор узнал эти волосы – черные, как вороново крыло, мягкие и нежные, словно у женщины.
– Ты не совершила никакой ошибки, – произнес он, возвращая дочери письмо и прядь волос.
Винсент колебался. Ему очень хотелось рассказать Ирен всю правду, но он понимал, что не имеет на это права.
Архитектор чувствовал, что на его дочь было оказано очень сильное влияние, которому не в силах противиться пятнадцатилетняя девушка. Поэтому он решил, что от нее, словно от заклятого врага, нужно скрыть все.
– Ты видела когда-нибудь брата этой женщины? – спросил Винсент.
– Никогда, – не раздумывая, ответила Ирен.
– Если не его самого, то, может быть, его изображение? – расспрашивал Винсент свою дочь.
– Вы задаете такие вопросы, отец, будто заранее знаете мои ответы, – улыбнувшись, ответила девушка. – В самом деле, я дважды видела его изображение. В первый раз – на медальоне, который матушка Мария Благодатная носит на шее.
– На медальоне? – удивился Винсент.
– Да. Это настоящий шедевр, – подтвердила девушка.
– Наверное, между братом и сестрой есть какое-то семейное сходство, не так ли? – Карпантье пытался уточнить свои догадки.
– Да, они очень похожи, – согласилась Ирен.
– Очень? – Винсент хотел знать любые подробности.
– Можно подумать, что на медальоне изображена матушка Мария – только в образе молодого мужчины, – в раздумье проговорила Ирен.
– А где ты его видела во второй раз? – любопытствовал Винсент.
– Это не был портрет графа, – ответила девушка. – Просто на той картине был изображен человек, который почему-то очень похож на него. Может быть, вы тоже видели эту картину, отец. Она находится в мастерской у Ренье, – добавила она.
– Там много картин, – заметил Винсент.
– Я говорю о той, на которой изображены сокровища, – пояснила Ирен.
– Ты имеешь в виду копию с той картины, которая принадлежит Биффи? – уточнил он.
– Да, копию с «картины Разбойника». Сходство просто поразительное, – заявила девушка.
Винсент взял руки дочери в свои и прижал их к груди.
– Если бы ты была хотя бы на пару лет старше, – произнес он, словно разговаривал сам с собой, – я бы сказал тебе: «Срочно выходи замуж за Ренье, и тогда я смогу спокойно уехать».
При словах «выходи замуж за Ренье» Ирен потупилась, но, услышав конец фразы, она тут же подняла голову.
– Как? Отец, вы тоже уезжаете? – воскликнула девушка.
– Уезжаю. Причем надолго. Я пришел сюда, чтобы попрощаться с тобой, – сообщил Винсент.
– Но почему? – недоумевала Ирен.
– Послушай! – произнес Винсент Карпантье, в голосе которого появились торжественные нотки. – Если ты снова увидишь эту женщину, мать Марию Благодатную, или кого-нибудь, кто появится от ее имени, не говори обо мне ни единого слова. Я не знаю ее, я не могу ее знать, понимаешь?
– Я понимаю, что вы не хотите... – начала было Ирен.
– Нужно понимать больше, – прервал ее архитектор. – Это вопрос жизни и смерти. И ты должна мне верить.
– Папочка, тебе угрожает опасность? – прошептала Ирен, прижавшись к отцу.
– Нам обоим, – ответил тот, крепко прижав ее к своей груди.
XXXVI
БЕГСТВО
Винсент Карпантье встал.
– Я не могу тебе сказать, куда я еду, – продолжал он. – Пока я сам этого не знаю. Писать я тебе не буду. Если тебе придет письмо от меня, не верь: это письмо писал не я. Слышишь? Не я! – повторил он. – Не верь никому, кроме Ренье. Причем его письмам ты тоже не должна верить: его почерк могут подделать точно так же, как и мой. Если Ренье предложит тебе уехать, немедленно соглашайся. Такова моя воля. Я прошу тебя уважать волю отца. Если этого недостаточно, я приказываю тебе.
– Я сделаю всю, как вы сказали, отец, – произнесла побледневшая Ирен. Ее била дрожь. – Но неужели вы не скажете мне, что за опасность нам угрожает?
– Нет, не скажу, – отрезал архитектор. – Думаю, что здесь ты будешь в безопасности. Ты останешься в монастыре до тех пор, пока я не позову тебя. Тогда за тобой явится Ренье... А теперь я вынужден попрощаться с тобой. Мне надо торопиться. Если воспоминания об этой женщине и молитвы за нее не будут занимать все твое время, вспомни и обо мне. И помолись за меня.
Он попытался мягко отстранить от себя Ирен, но она схватила его за руки. На глазах у Винсента выступили слезы.
– Отец! Отец! – рыдала девушка. – Не покидай меня! Я чувствую, ты сердишься на меня. Мне только пятнадцать лет, и я здесь совсем одна. Пожалуйста, не оставляй меня в неизвестности. Это убьет меня!
И снова архитектор чуть не проговорился: ему было невыносимо видеть, как страдает его дочь. И все-таки, собрав всю свою волю, он промолчал.
Поцеловав Ирен в лоб, Винсент высвободился из ее объятий и почти побежал прочь. На ходу он прокричал:
– Вспоминай обо мне! Молись за меня!
Во дворе архитектор наткнулся на подкарауливавших его монахинь. Когда они узнали, что он не будет присутствовать на торжестве, на котором будут чествовать его дочь, они принялись умолять и упрекать его.
– Послушайте, сударыни, когда вы будете распределять ваши награды, я уже буду подъезжать к Бресту, – говорил Винсент, надеясь, что монахини запомнят название города.
– Какая жалость! – причитала настоятельница. – Ведь и матери Марии Благодатной, которая была так добра к нашей дорогой Ирен, тоже не будет с нами. Но зато нас почтит своим присутствием полковник Боццо... Он сам хочет увенчать чело той девушке, которой он покровительствует.
Но архитектор больше ничего не слышал, он уже занял место в ожидавшем его фиакре.
– На станцию! – велел он кучеру. Там он заказал место в экипаже, отправляющемся в шесть часов в Лион. Затем Винсент дошел до площади Виктуар, там опять взял фиакр и доехал на нем до улицы Вест, где помещалась мастерская Ренье.
Художник работал. Его внимание было поглощено картиной «Венера в облаке». В мастерской присутствовали две половины модели – Эшалот и Симилор – добродетельный приемный отец юного Саладена, трудное детство которого проходило в сумке, похожей на ягдташ, и настоящий отец ребенка, погрязший в распутстве и презирающий экономию с великим трудом заработанных денег. Эшалот говорил о Симилоре следующее: – Сам не понимаю, почему я до сих пор не поссорился с Амедеем. Это просто какое-то наказание. От него у меня одни неприятности. Этот выпивоха постоянно тратит в кабаке наши общие деньги! Он не может оторваться от бильярда, пока не проиграется в пух и прах. Другого такого повесы в Париже не найти. Этот человек волочится за каждой юбкой! Мне кажется, что он, в отличие от меня, родился под счастливой звездой: ему каким-то таинственным способом удается покорять женские сердца.
