Обитатель лесов (Лесной бродяга) (др. перевод) - Ферри Габриэль (книги хорошего качества .txt) 📗

Глава XXVII

Между тем тени, отбрасываемые горами, незаметно удлинялись и сдвигались к востоку.

Тьма росла по мере удаления солнца к закату и наконец легла на равнину. До ночи оставалось несколько часов, тишина и мрак должны были объять вскоре саванну.

Оставалось исполнить еще одну малость: нужно было похоронить дона Антонио де Медиана сообразно его чину.

Хозе и канадский охотник взялись за это дело. Дона Антонио перенесли на руках на вершину пирамиды, где он и нашел себе последний приют в могиле индейского вождя. Суеверные страхи, охранявшие это место, должны были послужить ему последней защитой от индейцев, а камни, прикрывавшие его, защитить от хищных птиц и зверей.

— Как часто, — сказал канадский охотник, — с тех пор, как начал носить оружие, приходилось мне переживать такие скорбные минуты, в которые невольно начинаешь перечислять умерших, близких.

Хозе, менее впечатлительный, нежели два его товарища, по временам с беспокойством осматривал горизонт.

— Мне думается, — сказал он, — что мы сделаем большую глупость, если останемся на ночь.

— Почему? Где мы можем найти более надежное место, чем на этой высоте? — спросил канадец.

— Мы упустили двух негодяев, ненависть которых может нам сильно насолить.

— Как, эти трусы? Разве ты забыл, как один из этих негодяев свалился в ту же пропасть, в которую ты теперь препроводил за ним Кучильо?

— Я долго буду помнить раздирающий душу вопль этого несчастного, — сказал Хозе, — но другой негодяй вернется в лагерь, и, может статься, еще сегодня человек шестьдесят ударят на нас с тыла.

— Не думаю. Тот мерзавец, что на наших глазах полетел в водопад, упал туда не случайно. Я готов спорить, что его столкнул товарищ. А почему? Конечно же потому, чтобы одному стать обладателем тайны этой долины.

Канадец не обманулся в своем предположении относительно судьбы Ороче.

— Все, что ты говоришь, весьма вероятно, — отвечал Хозе. — Но тем не менее я остаюсь при своем мнении. До вечера еще остается два часа, а посему нам нужно взять фунтов по тридцать или сорок золота на брата и ехать. Это не много, но все же составит, если я не ошибаюсь, порядочную сумму. Потом мы можем пройти за ночь по направлению к президио Тубак и зарыть в каком-нибудь месте наше сокровище, а там вернуться за новым золотом.

Пока происходил этот разговор, оба охотника поглядывали вниз, где тени в долине все более и более удлинялись, а магический блеск золота, сплошь будоражащий прежде, погас.

— Говорю тебе, что тот сбежавший человек не вернется в лагерь, это не сулит ему выгоды, — продолжал Розбуа, — а, впрочем, плевать, через несколько часов мы уйдем отсюда и все разведаем.

— Подождем лучше до завтра, чтобы захватить бедняка, которого мы оставили там внизу.

— Послушать тебя, так пришлось бы ждать еще дольше. Я ручаюсь, что лихорадка не помешала ему сегодня спать целый день, — хмыкнул Розбуа. — Малый в полной безопасности, вода у него есть, до завтра мы можем не беспокоиться за него. По моему мнению, надо его оставить, может быть, это и жестоко, — прибавил он тихо, — но должен сознаться, что он, по крайней мере, ничего не знает про наше сокровище и место, где оно хранится. Мы его вознаградим за это принужденное одиночество несколькими кусками золота, а потом… Ба, да вот в чем штука-то: куда мы денем его?

— Это мы увидим, но я полагаю, что коль скоро у него в кармане окажется несколько кусков золота, то он поспешит поблагодарить нас и удалится в какое-нибудь населенное местечко.

Этот разговор происходил между двумя охотниками, между тем как Фабиан сошел на минуту вниз на равнину, чтобы спокойно предаться размышлениям.

— Несомненно, ты разделяешь мое мнение? — сказал Хозе. — А также и то, что доном Фабианом овладела опасная прихоть остаться здесь на ночь, а эта прихоть для тебя — неприкосновенный закон.

Канадец улыбнулся, но не сказал ни слова.

Тут Фабиан взошел на холм, где находились два его товарища.

— Я пойду теперь, — сказал Хозе. — Хочу посмотреть, что делается за этой скалой.

Хозе удалился с винтовкой на плече. Хотя он вскоре заметил в направлении гор следы Барайи и Ороче, однако не счел нужным преследовать их. Он поднялся на небольшую гору, за которой прежде оба искателя приключений укрывались от выстрелов.

— Вершины этих скал, — проговорил он вслух, — покрыты столь густым кустарником, что пять или шесть человек могут доставить нам весьма много вреда на этой площадке. Потому, я думаю, лучше покинуть этот пост и занять другой, вон там, пониже.

Одно только обстоятельство мешало канадцу разделить мнение Хозе. В случае осады водопад был бы на таком близком расстоянии от них, что они с помощью тыквенной бутылки, прикрепленной к суку, могли легко запасаться водой, а это было чертовски важно, потому что под лучами знойного солнца вода почти всегда необходимее съестных припасов. Таким образом три охотника решили единогласно остаться на занятой ими площадке, а потом около четырех часов утра двинуться в путь.

Канадец не забыл недавнего появления вдали таинственной лодки, которая утром обратила на себя его внимание. Он задумался и о том, что желание Фабиана остаться на ночь на месте, известие о котором могло уже дойти в лагерь золотоискателей, было опасной прихотью. Но для Розбуа достаточно, что его любезный приемыш выразил столь решительно свое желание. Он охотно согласился покориться ему. Впрочем, площадка, на которой находилась индейская могила, была выше соседних гор. Два больших плоских камня, множество которых было разбросано на равнине и которые находились вблизи, были использованы для устройства ограды, вместе с естественными отрогами холма камни эти составляли укрепление, за которым охотники в случае нужды могли скрыться от вражеских пуль.

Приняв меры предосторожности, старый охотник спокойно и с довольством посмотрел по сторонам. Запас пороха и свинца был более чем достаточен, кроме того, Розбуа полагался на свой опыт, на свой меткий глаз и на свою способность благоразумно пользоваться обстоятельствами.

— Ну, теперь, — сказал Хозе, — прежде чем расположиться на часах, нужно закусить. Нет ли у тебя, Розбуа, в ранце куска сушеной говядины? У меня осталось только несколько крох хлеба.

При тщательном осмотре съестных припасов оказалось, что, кроме порции пиноля [11], достаточной на два дня, остался только кусочек сушеного мяса, которого едва хватило бы на ужин ребенку. Но так как Фабиан объявил, что ему довольно горсти смоченной водою маисовой муки, то оба охотника решили довольствоваться закуской в той мере, каковая оказалась в ранце канадца.

— Знаешь ли, — сказал Хозе, принимаясь за уничтожение своей доли, — что мы со времени нашего отъезда из гациенды ели очень скудно, не считая изюбра, остатки которого ты сушил на солнце.

— Что же прикажешь делать? — отвечал канадец. — Когда три человека находятся одни в саванне, то они не должны разводить огня или стрелять оленей, в противном случае они сами выдадут себя.

— Правда, но что бы ни случилось, а горе первому изюбру, который подойдет ко мне на выстрел.

Между тем как канадец и Хозе оканчивали свой «роскошный» ужин, солнце исчезло, загоралась звезда за звездой, туман ложился плотнее, а с вершин Туманных гор повеяло ночным холодом.

— Чья первая очередь быть на страже? — спросил Хозе.

— Моя, — отвечал Фабиан, — вы и Розбуа пойдете спать, а я буду на страже, потому что мне теперь вовсе не до сна.

Тщетно настаивал Розбуа, чтобы Фабиан, как младший из всех, хорошенько отдохнул. Юноша упрямо оставался при своем мнении.

Розбуа вынужден был лечь возле испанца, и оба вскоре забылись, переживая во сне происшествия дня.

Фабиан один остался бодрствующим. Он завернулся в шерстяной плащ, скорчился, обратил свой взор на запад, откуда более всего грозила опасность, и погрузился в тревожные думы.