Игра кавалеров - Даннет Дороти (читать книги онлайн бесплатно серию книг txt) 📗

— Безумием, — повторила она и нахмурилась, затем резко сменила тему, заговорила о чем-то другом.

Англичанам понравилось здесь больше, чем они предполагали. Церемонии походили на английские, хотя монарх и был старше — следовало и ему дать позабавиться. Пища тоже всем пришлась по вкусу.

В субботу к полудню, когда О'Лайам-Роу с покрасневшим носом и остановившимся, как у змеи, взглядом присоединился ко двору, ежедневное состязание в ловкости и силе шло полным ходом. Словно солдат, заслышавший бой барабана, он направился к арене турниров, расположенной в парках Шатобриана у большого пруда; Пайдар Доули безмолвно следовал за ним, с трудом протискиваясь между рядами зрителей, мимо выставленных в ряд коленей.

Чтобы добраться до своего места в павильоне шотландского двора, ирландец должен был пройти мимо Джорджа Дугласа.

— Улыбнитесь, мой принц, — произнес ленивый голос. — Вам выпала лучшая доля. Samson en perdit ses lunettes, Bien heureux est qui riens n'ya! [32]

О'Лайам-Роу не пришлось преодолевать трудности французского языка, чтобы угадать смысл шутки, — за его спиной раздался женский смех.

Смеялась Маргарет Дуглас, леди Леннокс. Проходя, он поклонился. Его овальное лицо оставалось непроницаемым. Во имя святого креста Господня, как подобные вещи становятся известны окружающим? Она была одета в белое, легкое, развевающееся платье. Солнечный свет еще ярче оттенял ее великолепие.

— Самсон там, внизу, — прозвучал вслед ее веселый и свежий голос. — Если вы желаете его видеть. Говорят, его собственные желания весьма скромны сегодня. — У нее было время продумать линию поведения по отношению и к Фрэнсису Кроуфорду, и О'Лайам-Роу.

Он обернулся:

— Есть время для смеха и время для речей. А в данную минуту я едва дышу.

Она снова засмеялась, но глаза оставались серьезными.

Когда он устраивался позади, за шесть рядов от шотландской вдовствующей королевы, сидевшей рядом с дочерью и Маргарет Эрскин, то увидел знакомую золотоволосую голову немного ниже и правее себя, и его беспечная, ленивая душа вскипела от злости и отвращения.

Из-за Фрэнсиса Кроуфорда он сидит здесь теперь с прищемленным хвостом и перцем, насыпанным под нос, став героем веселых песенок менестрелей. Рассеянно наблюдая за столкновениями чудовищ, закованных в металл, украшенных перьями и восседающих на лошадях, которые перелетали через острые барьеры, он спрашивал себя, о чем сейчас думает Лаймонд. Вокруг маленькой шляпы с перьями, покачивающейся слева от королевы, виднелось много рыжих голов семьи Флемингов, за дамами теснилась собственная свита вдовствующей королевы.. Маленькую Марию хорошо охраняли.

Однако в голосе Джорджа Дугласа звучала не только насмешка, да и в интонации леди Леннокс слышалось напряжение. В воздухе был разлит страх — причем не страх перед каким-то единичным убийством, но сладкий, захватывающий ужас: не сегодня-завтра чья-то своенравная рука опустит нож, и вся непрочная сеть договоров и соглашений относительно германских и итальянских княжеств, Англии, Шотландии и Ирландии, да и самой разделенной Франции будет изрезана в клочья.

Пылая ненавистью, О'Лайам-Роу все же мог оценить реальное положение, и его взгляд, минуя арену для турниров, то и дело устремлялся к человеку, на плечи которого легло все бремя. Лаймонд сидел вполоборота к нему, положив руку на перила, и слушал герольда Честера, время от времени наклоняясь, чтобы ответить. До Филима доносился йоркширский акцент Флауэра. Лаймонд что-то сказал герольду, и тот рассмеялся. На арене победил англичанин. Сэр Джон Перрот, задиристый незаконный сын старого английского короля, отца короля нынешнего, стремительным жестом поднял забрало и, усмехаясь с наигранно героическим видом, поставил ногу на поверженного врага. Французы вежливо зааплодировали. Он позволил пажу снять с себя шлем, подставил ветру жесткие каштановые волосы и с ревом покинул арену — этакий грубовато-добродушный король Хэл, способный загнать в день по десять скакунов.

Распорядитель турнира, улыбаясь, поднялся со своего места и, протиснувшись бочком мимо заполненных рядов, обратился к вдовствующей королеве. Король желает, чтобы ее шотландские лорды продемонстрировали свое умение в состязаниях с англичанами.

— Король слышал, — вежливо добавил придворный, — что ваш герольд господин Кроуфорд — выдающийся воин, и надеется, что он с вашего позволения выйдет на поле к столбу с мишенью.

Снова раздался смех Флауэра. Прямая спина толстушки Маргарет Эрскин напряглась; О'Лайам-Роу, не отрываясь следивший за этой сценой, припомнил пухлую, одетую в черное фигуру в Сен-Жермене, с копьем наперевес летавшую, словно ведьма на помеле, вокруг бочонка, наполненного горячей водой.

Тогда они видели стиль Тади Боя. И как часто с тех пор?

— Пожалуйста, передайте его величеству, — любезно ответила Мария де Гиз, — что наш герольд прославился многими деяниями, но не как боец на турнире. Если его величество позволит, мы подыщем кого-нибудь другого.

С завидным самообладанием посланец скрыл свое удивление:

— Может, он прославился в национальных видах спорта? Король охотно посмотрит, как он состязается в метании камня или железного бруска.

Длинная рука коснулась сутулого плеча распорядителя.

— Моя госпожа королева, возможно, считает, что уже достаточно испытала доблесть герольда на арене с кабаном в Анжере. Позвольте мне запять его место.

И, поклонившись вдовствующей королеве и посланнику, сэр Джордж Дуглас спустился на поле, его свита последовала за ним.

Честерский герольд, рассказ которого прервали, снова засмеялся, хлопнул Вервассала по плечу и отвернулся. Лаймонд, откинувшись на спинку сиденья, поймал взгляд сэра Джорджа и поклонился.

Дуглас, хорошо сложенный, красивый, в свое время знаменитый рыцарь, ответил насмешливой улыбкой и отправился исполнять добровольно взятый на себя долг перед королевой.

К нему присоединились остальные. О'Лайам-Роу с тревогой наблюдал за жестокими играми с пикой, копьем и мечом, с железными прутьями и камнями между представителями лучших домов Шотландии и воинами-дипломатами, воинами-учеными, рыцарями Англии. Детик, ходивший в поход вместе с Сомерсетом и участвовавший в кровавой резне при Пинки и Трокмортоне, был посвящен в рыцари, когда принес королю вести об этих сражениях. Ратленд, разрушивший стены Хаддингтона, и сэр Томас Смит, чей голос историка помог англичанам подкрепить свое право на верховную власть над Шотландией, Эссекс, сын которого погиб в шотландских войнах. Удары были мощными, и смех звучал грубо, но ничего неподобающего не произошло: Мария де Гиз обладала реальной властью и управляла ситуацией. Лаймонд непринужденно болтал с соседями, почти не глядя на арену.

Турнир уже заканчивался, когда сэр Джон Перрот с холодным взглядом предстал перед трибуной королевы-матери и обратился к Кроуфорду из Лаймонда:

— Сэр, мне сказали, что вы борец, а у меня сил еще в избытке и кое-какое умение в этом деле. Если ваша госпожа позволит, не согласитесь ли вы помериться со мной?

Холодный, собранный, герольд вышел из-под навеса. Рыцарские забавы входили или должны были входить в его обязанности, хотя Лаймонд и исполнял их временно. Ни он, ни вдовствующая королева дважды не могли отказаться от приглашения. О'Лайам-Роу заметил, как светловолосая голова на один миг повернулась туда, где в окружении королевы, любовницы, высших чиновников, придворных и закадычных приятелей находился Генрих, король Франции, а рядом с ним — лорд д'Обиньи, красивый, сдержанный и отрешенный.

— С удовольствием, если моя госпожа позволит, — сказал Лаймонд.

Вдовствующая королева, не глядя на него, а устремив взгляд на что-то, вызвавшее ее гнев, медленно кивнула. Защитить герольда своим отказом она не могла, этим Мария де Гиз подтвердила бы свое соучастие, и он принял вызов, чтобы уберечь ее от подобного шага.

Как добела раскаленное солнце, отражающееся в пурпурно-голубом озере, как зеленая трава и красноватая пыль, как перекликающиеся тона щитов и штандартов, флагов, вымпелов и балдахинов, как яркие одеяния придворных, напоминающие расшитые подушки на богатой кровати султана, для всех стало очевидно, что лорд д'Обиньи решил именно здесь и сейчас начать войну и нанести ряд ударов, дабы обнаружить, что Фрэнсис Кроуфорд и Тади Бой Баллах — одно и то же лицо.