Игра королей - Даннет Дороти (читать книги без сокращений .TXT) 📗

Кейт ощущала, как гнев и усталость одолевают Гидеона, но голос его оставался ровным.

— Тогда спрашивайте, что хотите. Я могу уверить вас в том, что до сегодняшнего смехотворного спектакля я не испытывал к вам никакой вражды и, насколько мне известно, не причинил вам ни малейшего зла. Я даже имени вашего не знаю.

— Мое имя Лаймонд.

Это имя ничего им не говорило.

— Что ж, господин Лаймонд…

— Лаймонд — это название поместья. Мое родовое имя — Кроуфорд.

— Хорошо, господин Кроуфорд… — терпеливо начал Гидеон и остановился, потому что светловолосый смотрел куда-то за спину Гидеона.

— Филиппа! — позвал Лаймонд.

Девочка, прижавшаяся к коленям Кейт, не шелохнулась. Кейт заявила:

— Ребенку пора спать. Ступай к себе, крошка. Если джентльмен пожелает, он поговорит с тобой завтра, когда ты проснешься.

Лаймонд разжал кулак и показал ключ от двери, лежащий у него на ладони.

— То, что написано в письме и что говорите вы, ничем не подтверждается. Вы заявляете, будто вы — не тот человек, которого я ищу. Ладно. Пусть девочка докажет это.

Кейт сверкнула глазами:

— Дорогой господин Кроуфорд, вы говорите не подумав. А вдруг этот ребенок родился Мессалиной? 32)

Яркие, как у женщины, глаза остановились на Гидеоне.

— Пусть она подойдет ко мне.

— Только если захочет сама. — Гидеон был без оружия.

Филиппа встала: косички ее растрепались, а из-под короткого халата выглядывала белая ночная рубашка. Девочка произнесла:

— Не бойся, папа, я ему ничего не скажу.

Глаза ее родителей встретились. Потом Гидеон с усилием обратился к дочери:

— Ничего не бойся, детка. Можешь говорить ему все, о чем он будет спрашивать. С нами ничего не случится.

— Не беспокойтесь, — повторила девочка. — Он меня не заставит говорить. Не беспокойтесь.

Бросив на пришельца горящий гневом взгляд, Кейт скользнула со стула на колени и, прижав голову ребенка к груди, зашептала:

— Ах, Филиппа, Филиппа, папа просто хочет сказать, что нам нечего бояться, — господин Кроуфорд нас с кем-то спутал. Ты же знаешь, — добавила она, глядя на дочь блестящими глазами, — какие легкомысленные у тебя родители. Он не верит нам, но говорит, что поверит тебе. Это не очень лестно для нас — но, вероятно, у тебя единственной в этой семье честное лицо, и мы с папой должны за это Бога благодарить. Иди к нему, дорогая. Я буду рядом. И говори, — отрезала она, словно бритвой, — говори так, как будто перед тобой собака.

В глазах девочки стояли слезы, но она не плакала. Она встала, пересекла комнату и остановилась на достаточном расстоянии от Лаймонда.

— Я не лгунья, — сказала Филиппа. — Спрашивайте, что хотите.

— Мне этого не вынести. — Гидеон дернулся, но жена ухватила его за рукав.

— Нет, оставь. Это единственное, что может нас спасти. Черт бы побрал твоего Уилли Грея, — со страстью выговорила Кейт.

Началась отвратительная сцена. Лаймонд, полуобернувшись, опершись руками о стол, не поднимая глаз от полированной древесины, стал задавать вопросы:

— Сколько тебе было лет, Филиппа, когда ты уехала из Лондона? — Она подумала и твердым голосом ответила. — Ты помнишь старшую английскую принцессу? Принцессу Марию? Твой папа работал на нее? Ты помнишь, когда вы жили в Хэтфилде? В какое время года это было? Ты играла в саду? Когда ты уехала оттуда?

Она не все помнила. Иногда он наводил ее на ответ дополнительными вопросами. Иногда немного помогала Кейт, не давая при этом подсказок. Потом наступила пауза, и Кейт подумала: «Какие у него красивые руки. Разве не омерзительно так поступать с ребенком? Что же она ему сказала? Достаточно, чтобы оправдать Гидеона? Или, наоборот, приговорить… детская ошибка… путаница с датами… «

В ней закипал гнев, и она не выдержала:

— Ну, господин Кроуфорд, вы удовлетворены? Или хотите попробовать еще раз?

Лаймонд поднял голову и повернулся к Гидеону.

— Я убедился, что вас не было в Лондоне, когда какой-то неизвестный друг надумал поиграть с моим добрым именем. Поэтому неизвестным другом должен быть Сэмюэл Харви. Вы, должно быть, думаете, что можно было выяснить этот немудрящий факт и более простыми способами. Но уверяю вас, если бы это было так, я бы избавил себя от довольно скучного вечера.

— Надеюсь, — отрезал Гидеон, — что веселого вечера в вашей компании не выпадет на нашу долю. Может быть, теперь вы покинете нас?

— Пожалуй. — Блуждающий взгляд Лаймонда остановился на бледном личике Филиппы.

Карие глаза девочки, пристально смотревшие на него, были обведены широкими темными кругами. Лаймонд опустился на одно колено. Тонкой рукой музыканта он отстегнул от своего дублета брошь, украшенную сапфиром того же цвета, что и его глаза. Девочка вздрогнула от прикосновения, но ничего не сказала. Когда он поднялся, она потрогала брошь и, прежде чем кто-либо успел остановить ее, швырнула вещицу на пол и принялась топтать своими грубыми деревянными башмаками. Потом побежала к родителям.

Прижимая к себе рыдающую девочку, Кейт спокойно взглянула на Лаймонда.

— Полагаю, извинения излишни.

Какой-то миг он стоял не двигаясь и лицо его было спокойным, потом мягко подошел к двери и открыл ее.

— Если вас это хоть как-то утешит, ваше стадо за эту ночь умножилось — даже, сказал бы я, поразительным образом, с точки зрения естественных наук, — сообщил Лаймонд. — Доброй ночи. — И дверь за ним закрылась.

Собрав своих людей, Лаймонд беспрепятственно покинул Флоу-Вэллис, потом в условленном месте встретил Скотта и остаток отряда, а с наступлением дня разбил лагерь в укромной долине, где их костры не были видны со стороны, а низкорослые ели предоставляли и защиту от ветра, и сухое топливо.

По дороге туда Лаймонд не скрывал своего настроения. Взгляд его был неистов, а голос, холодный и резкий, падал, как удары хлыста. Лэнгу Клегу взбрело в голову самостоятельно поохотиться за чужим скотом. Когда до Лаймонда дошла эта история, он сделал то, до чего снисходил редко: лично выпорол Клега, привязанного за запястья и щиколотки к дереву, своим собственным длинным кнутом.

Скотт стоял рядом и смотрел, пока окровавленный Клег не повис на веревках, а потом почувствовал тошноту и отвернулся.

Когда наказание было закончено, они завернулись в одеяла и устроились поближе к кострам. Наступало морозное утро, и часовые несли свою вахту на окружающих холмах.

Теперь, когда наконец можно было поспать, Скотт ворочался с боку на бок, прислушиваясь к бесконечному шороху шагов Лаймонда, пока прямо над ним не раздался знакомый голос.

— Поднимайся. Я хочу поговорить с тобой. — Лаймонд, прислонившись к ближайшему дереву, смотрел на него сверху вниз. — Ты сегодня долго беседовал с Джонни Булло, верно? — сказал он. — Ты провел со мной три месяца, а теперь отошел от меня. Мы больше не понимаем друг друга. Что тебе рассказал Булло?

Скотт не был расположен хитрить, хотя и убедился этой ночью, каким крутым может быть нрав Лаймонда. Он, не лукавя, признался:

— Мы говорили о вашем отсутствии в сентябре, после визита в Аннан.

— Ясно. И Джонни тебе рассказал…

— Как слепая девушка спасла вам жизнь, так и не узнав вашего имени. Как вы склонили ее на то, чтобы шпионить для вас. Как устроили тайную встречу с ней после того, как подстрелили своего брата в Стерлинге.

Последовала многозначительная пауза.

— Я так и думал, — отрезал Лаймонд. — А ты, значит, возражаешь?

Но Уилл научился кое-чему за три месяца — ирония, сходная с иронией Лаймонда, засветилась в его глазах.

— С какой стати? Вы не делали секрета из своих привычек.

— И эти самые привычки одевают и кормят всех вас, не правда ли? — Лаймонд осторожно опустился на землю, оперся спиной о дерево и поднял глаза к темным ветвям. — И все же ты возражаешь, упрямец, — в твоем уме, который, точно маяк, неустанно высвечивает чужие чувства, все звучит и звучит один и тот же припев: ах, как непорядочно использовать женщин в своих целях. Ах, как не по-рыцарски использовать их обманно. Ах, как противно нормам морали использовать женщин, которых обидела природа. Тот, кто решился на подобное, никогда не попадет в царствие небесное. Весь ты в этом: все у тебя делится на черное, белое и серое, и твой моральный кодекс похож на стрельчатую арку.