Печать и колокол - Кларов Юрий Михайлович (хороший книги онлайн бесплатно .txt) 📗
– Для духов, разумеется, создавались и более изящные сосуды. Но ни у одного из них не было такой богатой биографии, как у нашего флакона, – сказал Василий Петрович и, одобрительно кивнув неутомимому ангелу, который уже два века не расставался со своей арфой, спросил: – Как вы думаете, сколько лет насчитывает искусство косметики и парфюмерии?
– Представления не имею.
– А все же?
По веселому блеску в глазах Василия Петровича легко было понять, что на столетия скупиться не следует.
– Веков десять – пятнадцать?
Он отрицательно покачал головой.
– Два тысячелетия?
– Нет, побольше.
– Четыре тысячи лет?
Василий Петрович был явно не в восторге от моей фантазии.
– Палочки губной помады, – назидательно сказал он, – были найдены археологами в доисторических пещерах, голубчик. Да, в пещерах. Чем люди научились пользоваться раньше, огнем или помадой, – это еще вопрос. Во всяком случае, неандертальцы знали по меньшей мере семнадцать косметических красок, а это, согласитесь, не так уж мало. «Четыре тысячи лет»! Четыре тысячи лет назад был золотой век косметики.
Древнеегипетские красавицы, чьи мумии ныне покоятся в различных музеях мира, пользовались великолепными розовыми и красными лаками для маникюра, румянами и помадами.
А о парфюмерии и говорить не приходится. Благовония, которые чаще всего приготовляли из цветов, считались необходимой принадлежностью дома. Во время пиров у Клеопатры лепестками роз усыпали пол, а гирляндами этих цветов украшали стены и колонны. Розовой водой струились многочисленные фонтаны, а гости в розовых венках возлежали на розовых подушках и пили розовое вино из увитых розами кубков…
Дань косметике отдали Финикия, Египет, Эллада, воинственный Рим и Византия.
Первая модница своего времени, византийская императрица Феодора держала при себе целый штат косметологов и парфюмеров. На сделанном из цитрусового дерева туалетном столике императрицы стояли сотни флаконов и баночек с самой разнообразной косметикой. Выкрашенные в голубоватый цвет волосы Феодоры были усыпаны тончайшей золотой пудрой, а благоуханное туалетное мыло ей специально привозили из Испании…
Кстати говоря, косметика вслед за христианством пришла на Русь из той же Византии.
Наши прабабушки умывались отваром овсяной муки, смешанной с белилами, что, по свидетельству летописцев, делало их лица белыми и лучезарными.
Сваренный в воде толченый ячмень заменял нынешний крем от загара. Приготовленное особым способом сорочинское зерно разглаживало морщинки на лице.
Парфюмерию составляли «ячное пиво», «гуляфная водка», росный ладан, розовая вода и перец, ибо, как указывал один из парфюмеров того времени, «перец ефиопский, аще во рту жуем, – благовоние рту наводит».
Русские красавицы удлиняли себе ресницы (для этого существовали специальные «клеельницы») и злоупотребляли гримом.
Боярыни и боярышни красили не только лицо, но и шею, руки. Составленная из металлической сажи с розовой водой черная краска закапывалась даже в глаза. Черные ресницы перекрашивались в белые, а белые – в черные.
Несомненными признаками женской красоты на Руси XVI и XVII веков были белое лицо, красные щеки, тонкие пальцы рук, большие ноги и толстый стан.
В период средневековья искусство красоты в Европе находилось в упадке. А в эпоху Ренессанса две неразлучные сестры – Косметика и Парфюмерия – вновь вернулись на свой благоухающий трон.
Они завоевывали королевские дворцы; неприступные, казалось бы, замки; вторгались в респектабельные дома буржуа и жилища ремесленников. Но они не посягали на сословные перегородки: то, что поощрялось на верхней ступеньке иерархии, запрещалось на нижней.
У каждого сословия были свои наряды, свои украшения, своя косметика. Так определила королевская власть, которая очень опасалась, как бы модистку ненароком не приняли за благородную дворянку, а настоящую принцессу не перепутали с какой-нибудь захудалой графиней, чей замок вот-вот готов развалиться.
Поэтому принцессу, не прибегая к горошине, легко было узнать не только по длине шлейфа (принцессам королевской крови разрешался шлейф до шести метров, а дочерям короля – почти до одиннадцати), но и по яркости румян. Эти румяна так и назывались: «королевские». Поэтому у принцесс, как сообщают братья Гонкур в своей весьма любопытной книге «Женщина XVIII века», были самые пунцовые щеки во всей Франции. Герцогиням и маркизам предписывались более спокойные тона румян. Щеки нетитулованных дворянок напоминали розовую пастилу. А представительницам третьего сословия приходилось проявлять крайнюю умеренность.
Но, обделяя своими дарами третье сословие, Косметика и Парфюмерия были зато в одинаковой степени благосклонны как к женщинам, так и к мужчинам, которые находились при королевском дворе. Каждый придворный должен был не только владеть шпагой, но и кисточкой для косметики. Искусство фехтования, верховой езды и танцев дополнялось искусством накладывать румяна, подводить сурьмой брови, пользоваться миндальными отрубями и красить губы. И герои «Трех мушкетеров» Александра Дюма в промежутках между головокружительными приключениями уделяли немало внимания своей внешности. Если отец д'Артаньяна не позаботился о «косметическом воспитании» своего сына, то д'Артаньян был вынужден срочно восполнять этот пробел, став лейтенантом мушкетеров. Что же касается герцога Букингема, де Тревиля и кардинала Ришелье, то тут уж не может быть никаких сомнений – с косметикой они были знакомы отнюдь не понаслышке… Ничего не поделаешь, перед модой пасуют даже самые отчаянные храбрецы, которым ничего не стоит проткнуть шпагой дюжину противников.
Самой благоденствующей страной косметики и парфюмерии являлась Италия. Но к XVIII столетию она вынуждена была уступить первое место Франции. И русская императрица Елизавета Петровна, плохо разбиравшаяся в географии (увы, она даже не подозревала, что Англия находится на островах), но знавшая толк в косметике, очень хорошо ориентировалась, где зарождается мода и откуда следует выписывать духи, зеркала, чулки и румяна. Поэтому русский дипломатический агент при дворе Людовика XIV беспрерывно получал от государыни-матушки поручения, не имеющие никакого отношения к его высоким обязанностям. Он каждую неделю высылал в Петербург парижские румяна, духи, пудру и уксусы. По ночам же, скрипя пером и зубами, писал почтительнейшие верноподданнические письма: «А чулки вашему императорскому величеству уже заказал… Стрелки у нех новомодния, а шитых стрелок в здешних европских краях боле не нашивают, потому как оне показывают ногу горазд толще…»
Не только русская императрица проявляла повышенный интерес к французским «галантным изделиям». Изо всех «европских краев» в Париж шли заказы на косметику, галантерею и парфюмерию.
Изготовлявшиеся здесь духи высоко ценились и при английском дворе, и при испанском. Ими пользовались светские дамы Австрии, Саксонии, Польши, Пруссии, Голландии и Испании.
– Но, – Василий Петрович выдержал эффектную паузу, – среди флаконов с французскими духами, которые отправлялись в Дрезден, Вену, Петербург, Мадрид, Лондон и Варшаву, не было ни одного с изображением ангела, играющего на арфе. Подобные духи нельзя было приобрести и в самой Франции. Ими пользовалась лишь маркиза де Помпадур, которая, родившись в семье лакея, сумела с помощью короля стать первой дамой в царстве Косметики и получить право употреблять более яркие румяна, чем сама французская королева.
Косметика маркизы, отличавшаяся многообразием и поразительной утонченностью, была верхом совершенства.
И, воспевая алые губы прекрасной маркизы, ее божественные глаза, волосы, щеки, придворные поэты тем самым невольно отдавали дань искусству косметики. А искусство, как известно, требует жертв. Жертвы, правда, в данном случае несла не Помпадур, а Франция, которой косметика фаворитки обходилась в круглую сумму. Если расходы маркизы на покупку книг не превышали двенадцати тысяч франков в год, то на косметику она тратила около четырех миллионов. И злоязычные версальские дамы шутили, что королю легче завоевать мир, чем оплатить бесконечные счета за духи, румяна, пудры и белила.
