Раны чести - Ричес Энтони (электронная книга TXT) 📗
— Да. С учетом всех обстоятельств, те четыре года были самыми счастливыми в моей жизни. Под моим командованием находились шесть сотен копий, и никто не мог помешать мне превратить их в лучший отряд во всей этой паршивой стране. Я был сам себе хозяином, и ни один человек не заступал мне дорогу. Ни трибун, ни интендант не рисковали возражать мне, и это чистая правда.
Он похлопал юношу по плечу, подчеркнув слова.
— Но позволь предупредить, эта страна прорастает в человека, как гриб в дерево — медленно, незаметно, — пока однажды ты не понимаешь, что не можешь представить себе жизнь в другом месте. У меня была возможность вернуться домой, когда закончился срок службы, но я не смог придумать, к чему мне привыкать к жизни в стране, где нет вечно хмурого неба и толп раскрашенных в синее дикарей. Теперь это мой дом, и если ты проживешь здесь достаточно долго, то же случится и с тобой. Может, в твоей семье принято служить в этих краях?
— У моего отца есть…
Руфий, улыбаясь, поднял бровь.
— Связи?
— …Мой дед командовал легионом три года, пока не вернулся в Рим, а отец был старшим трибуном в Шестом. В нашей семье все служили, еще со времен Республики. Хотя отец в действительности не военный человек, по его собственному признанию и к глубокому разочарованию деда. Он человек слова, а не действия. Но заметь, я слышал, что в Сенате он может заставить человека умолкнуть, даже не повышая голоса. Хотелось бы мне обладать таким красноречием.
Руфий задумчиво кивнул.
— Два старших командира в семье, и оба служили в лучшем легионе империи… У тебя, юноша, даже больше преимуществ, чем кажется на первый взгляд. Я успел мельком взглянуть на тебя, пока дрался с пьяными варварами. И мне до сих пор интересно, где ты научился так размахивать клинком?
Марк слегка покраснел.
— Когда было решено — едва ли не раньше, чем помню себя, — что я буду служить в Шестом, отец решил позаботиться о том, чтобы мне не оказаться дураком с мечом в руке. Он заплатил освободившемуся гладиатору, и тот обучил меня паре приемов…
Руфий иронически посмотрел на него.
— Пара приемов? Ну, мой новый друг, если у нас найдется в Тисовой Роще свободное время, ты поучишь меня од ному-двум из твоей «пары приемов»…
Часом позже они промаршировали через городок у крепости, пересекли реку по мосту и остановились перед массивными воротами. Тиберий Руфий посторонился, чтобы не мешать снимать стонущих раненых с лошадей, обменялся несколькими словами со стражником у ворот и крепко взял Марка за руку.
— Ты не сможешь прямо сейчас доложить легату, он с частью легиона на учениях. Почему бы нам не позаботиться о лошадях, потом навестить баню, найти приличную еду и выяснить, насколько местная кухня улучшилась с моего прошлого приезда? Все за мой счет, отпразднуем спасение наших жизней. Мы остановимся в таверне, принадлежащей одному из моих старых друзей. Он, как и я, после увольнения не смог расстаться со страной, в которой прожил столько лет. Он присоединился ко всем прочим дурачкам, пустившим здесь корни из-за отсутствия лучшего места, и сейчас владеет лучшей гостиницей в окрестностях Тисовой Рощи.
Руфий чуть улыбнулся воспоминаниям.
— Петроний Энний был знаменосцем второй когорты, а я — старшим центурионом. Он сложен как крепостной сортир. Мы составляли отличную парочку, когда одновременно ходили в увольнение; женщины ерзали на задницах, когда мы шли мимо! Давай пойдем туда, где с этих коняг смоют кровь, напоят и накормят. Мне здорово хочется попасть в баню и выпить.
Хозяин тепло приветствовал Руфия, хлопнув его по спине ладонью размером с тарелку.
— Уже вернулся, Тиберий Руфий? Всего пару дней назад ты говорил мне, что мое вино годится только для снятия ржавчины с доспехов, и вот ты опять здесь. Однако, судя по виду твоей туники, недавно тебя кто-то здорово огорчил. Ну, рассказывай, что у тебя случилось?
Он внимательно выслушал рассказ Руфия о засаде, тихо рассмеявшись, когда услышал, как его друг угрожал легионерам Шестого, чтобы заставить их остаться в строю.
— Ничего не меняется, верно? Помнится, тебе пришлось сделать почти то же самое, чтобы удержать на месте пару наших сестренок со слабыми коленками, когда синеносые в последний раз устроили заварушку.
К концу рассказа хозяин поджал губы и присвистнул, оценив их спасение.
— Вам повезло, дружище, крепко повезло. Если бы этот отряд ауксилиев не наткнулся на вас…
Руфий задумчиво кивнул.
— Знаю. Мы бы уже были падалью. Однако хоть нам и повезло, мне до сих интересно, что послало нам навстречу тех дикарей.
— Да… Но довольно похвальбы. Ты еще не познакомил меня со своим юным окровавленным другом…
— Это Марк Валерий Аквила. Попутчик с юга, а вскоре станет нашим собратом в служении Марсу. Из самого Рима. И, несмотря на слегка потрепанные в путешествии одежды, не говоря уж о кровавых узорах на них, — влиятельное лицо, которому обещана должность в Шестом.
Хозяин повернулся к Марку и подчеркнуто серьезно склонил голову.
— Мои извинения, молодой господин. Итак, господа, вы оба остаетесь здесь?
Руфий скорчил рожу.
— Несмотря на чудовищную стоимость ночлега, сомнительное качество еды и разбавленное вино, — да, мы оба останемся под твоим кровом на ночь.
— Превосходно. Мой человек Юст позаботится о лошадях и отнесет вещи в комнаты. У вас есть пара часов, чтобы пропотеть и смыть кровь, а потом здесь будут ждать две мои наилучшие жареные утки, приготовленные в собственном жиру и поданные с соусом из дикого меда, красного вина и трав. А для тебя, Руфий, любитель выдержанного, я вскрою последнюю амфору особого иберийского красного. Ну, как звучит?
Когда пара направлялась через город к крепостным баням, держа под мышками чистые туники, их нагнал знакомый стук подкованных сапог по мостовой. Эхо отражалось от узких улочек, пока звук и его отголоски не слились в непрестанный рев. По обеим сторонам улицы распахивались плотно закрытые ставни, из них выглядывали любопытствующие. Некоторые зеваки женского пола явно испытывали острый профессиональный интерес к возвращению солдат в крепость, судя по спешно распускаемым волосам и, по крайней мере, в одном случае открытой для всеобщего обозрения груди. Знаменосец и ведущая центурия легионной когорты на марше обогнули угол позади друзей, в последних отсветах сумерек направляясь к главным воротам крепости. Руфий потянул Марка с улицы в дверной проем, пока ведущий отряд, шеренга за шеренгой, тек мимо них; солдаты, запрудившие улицу, запрокидывали головы, чтобы втянуть еще воздуха в пылающие легкие, и во все горло распевали похабную маршевую песню.
Руфий, беззвучно подпевая, нежно улыбался воспоминаниям, а легионеры бесконечной колонной шли мимо. Центурионы и оптионы шагали рядом со своими центуриями, выкрикивая команды: держать эти проклятые копья ровно и прекратить пялиться на трижды проклятых блудниц. Внешний вид солдат, как и вид отряда, сопровождавшего Марка по дороге от Темного Пруда, разочаровал юношу после блеска, к которому он привык в гвардии. Щиты вычищены, но не сверкают, отделка на доспехах и оружии отсутствует, а одежда сугубо практична — грубые кожаные сапоги, тяжелые шерстяные туники и простые тканые штаны, забрызганные дорожной грязью.
Марк заметил группу всадников, чье снаряжение выглядело так же безупречно, как он привык, а полированные кирасы связаны вместе чистой лентой. Тиберий Руфий указал на них и наклонился к уху юноши, желая перекричать шум и закашлявшись от пыли, поднятой проходящими отрядами.
— Должно быть, для тренировки вывели не меньше половины Шестого. Это легат и его штаб с сопровождением из кавалерии легиона. Они набраны из Астурийской когорты, стоящей на севере, у Вала, но большинство из них — германцы. Забавно, насколько умнее выглядят грубые варвары, если надеть на них форму…
