Волонтер девяносто второго года - Дюма Александр (книги полностью TXT) 📗
Поэтому, с точки зрения монархии, Людовик XVI считал себя в полном праве бежать. Правда, с точки зрения нации, Друэ считал себя в полном праве его арестовать.
Кстати, его друзья, а наши враги, всячески поощряли несчастного короля. Екатерина II, Екатерина Великая, как писал Дидро; Северная Семирамида, как писал Вольтер; эта немецкая Мессалина, как ее назовет и уже назвала история, — разве Екатерина II, палач Польши, не писала Марии Антуанетте:
«Короли обязаны идти своим путем, не обращая внимания на вопли народа, подобно тому как гиена идет своей дорогой, не обращая внимания на лай собак».
Разве еще с 1783 года король Пруссии не предлагал брату своему Людовику XVI сто тысяч солдат и предоставил их в 1792 году? Мне самому выпала честь сражаться с ними в качестве волонтёра.
Разве Густав III, этот шведский королишка, который, подражая Карлу XII, позволил разбить себя царице Екатерине II, как тот позволил это царю Петру I, и нашел средство перенести на трон Густава Адольфа пороки дома Валуа, — не предлагал королеве подождать ее в Ахене под предлогом пребывания на водах и протянуть ей через границу руку помощи?
И кроме того, разве швед Ферзен — друг, чья преданность королеве, как поговаривали, заходила дальше дружбы, — не был во Франции рядом с Марией Антуанеттой, торопя и подталкивая ее, не взял на себя труд заказать постройку карет и даже послужить кучером, чтобы вывезти королеву из Парижа?
Королева, кстати, была гораздо больше короля заинтересована в том, чтобы покинуть Францию.
Вслушайтесь в тот крик 18 апреля 1791 года, в коем выразилась воля всего народа: «Мы тоже, государь, любим вас, но только вас».
Ведь королеву — в тот день, когда дофиной она появилась на балконе ратуши, она видела у своих ног двести тысяч влюбленных в нее — теперь не только разлюбили, но и возненавидели; в 1789 году ее прозвали «Госпожа Дефицит», в 1792 году прозовут «Госпожа Вето».
Королеву ненавидели все: конституционалисты, республиканцы и эмигранты. Она знала, что граф д'Артуа и граф Прованский ни много ни мало хотят низложить короля, назначить регента, а ее выслать в Австрию или, что гораздо хуже, заточить в монастырь.
Какую только грязь не лили на нее по поводу г-жи де Ламбаль и г-на Артюра де Диллона, г-жи де Полиньяк и г-на де Куаньи! Она попала в такую скверную историю с г-ном де Роганом, историю с ожерельем, что ей, несчастной женщине, было позволено хитрить; не важно, была она виновна или даже невиновна.
Вот почему в январе 1791 года было решено бежать. В феврале король писал г-ну де Буйе:
«Я должен сообщить вам предложения г-на де Мирабо; нашим посредником будет граф де Ламарк», — и прибавлял: «Пусть эти люди недостойны уважения, но я щедро заплачу Мирабо, и, полагаю, он сможет мне помочь».
«Оплатите золотом измену Мирабо, — отвечал г-н де Буйе. — Он ловкий негодяй и может из алчности исправить то, что натворил из мести, но не доверяйте Лафайету, этот восторженный прожектёр, опьяненный успехами политика, наверное, способен стать главой партии, хотя неспособен быть опорой монархии».
Заметьте, что г-н де Буйе был кузеном Лафайета, но, как видим, родство не лишало его проницательности. В конце апреля король снова писал г-ну де Буйе:
«Очень скоро я уеду со всей своей семьей в одной карете и уже тайно велел построить ее для этой цели».
«Вместо этой специально построенной берлины, что обязательно будет привлекать внимание, — отвечал г-н де Буйе, — по-моему, Вашему Величеству благоразумнее было бы воспользоваться двумя английскими дилижансами».
В то время английские дилижансы использовались в качестве почтовых карет. Совет был хорош, но королева не позволила Людовику XVI им воспользоваться. Она не хотела расставаться с ним, а самое главное, не желала разлучаться с детьми.
Далее г-н де Буйе писал:
«Особенно постарайтесь, государь, чтобы рядом с Вами был человек умный и сильный, способный быстро принимать решения и выполнять их, способный помочь Вашему Величеству советом в тех опасностях, что могут возникнуть в подобном путешествии. Если Вашему Величеству неизвестно, где найти такого человека, то я его указываю: это маркиз д'Агу, майор французской гвардии».
Король принял этот совет. Позже мы узнаем, почему г-на д'Агу не оказалось в Варение.
В третьем письме король отдал г-ну де Буйе приказ подготовить смены лошадей на пути из Шалона в Монмеди; его замысел состоял в том, чтобы обогнуть Реймс, где он короновался и потому мог быть легко опознан, и двигаться через Варенн.
Господин де Буйе ответил, что король может, проезжая через Реймс, задернуть шторы кареты и что он с трудом понимает, почему его величество упорствует в своем первоначальном намерении. В двух пунктах вареннской дороги нет почтовых станций, и туда нужно будет пригонять лошадей. Кроме того, войска редко появляются на этой дороге, идущей в объезд; придется располагать там специальные отряды, и те могут вызвать подозрения.
Король был непреклонен. Он послал г-ну де Буйе миллион франков ассигнатами, чтобы возместить расходы, которых потребует передвижение войск и закупка фуража, и приказал ему отправить умного и смелого офицера провести разведку дороги, ведущей, минуя Варенн, из Шалона в Монмеди.
Получив столь решительный приказ, г-н де Буйе будет вынужден лишь исполнять его. 10 июня он выслал на разведку дороги г-на де Гогела; для этого поручения требовался смелый и умный офицер, каким и был г-н де Гогела.
Под командованием г-на де Буйе находились войска, расположенные в Лотарингии, Эльзасе, Франш-Конте и Шампани. Под его началом была и часть границы, простиравшаяся от Марны до Мёзы. Девяносто батальонов и сто четыре эскадрона подчинялись его приказам. Правда, ему необходимо было отобрать людей, удалить из частей как можно больше французов, то есть патриотов, и прибегнуть к услугам иностранцев.
В назначенный день войска выступили в поход.
Поэтому мы и видели, что артиллерийский обоз из шестнадцати пушек двинулся на Монмеди; немецкий королевский полк пошел по дороге на Стене; один гусарский эскадрон пришел в Дён, а другой — в Варенн, тогда как отдельный отряд в пятьдесят человек под командованием г-на де Шуазёля выдвинулся в Пон-де-Сом-Вель, где король и встретился с этим авангардом. Потом в Сент-Мену прибудет отряд драгун под командованием г-на Дандуана.
В Клермоне расположился второй отряд во главе с г-ном де Дама.
В Варение будут ждать смена лошадей и гусарский эскадрон под началом господ де Буйе-сына и де Режкура.
Наконец, в Стене займет позицию г-н де Буйе-отец собственной персоной. Устроив все таким образом, король сообщил г-ну де Буйе, что отъезд намечен на 19 июня.
XXVIII. ОТЪЕЗД
Дату отъезда меняли раза три или четыре.
Сначала предполагалось выехать 11 июня; но побоялись г-жи де Рошрёль, горничной дофина; она была любовницей г-на де Гувьона, адъютанта Лафайета и дежурила во дворце до 12 июня.
Выезжать 11 июня было рискованно. 15 июня австрийцы должны были выдвинуться к французской границе и занять позиции в двух льё от Монмеди. И отъезд перенесли на 15 июня. Вечером этого дня король должен был отправиться в путь в обычной карете: большая дорожная берлина должна была ждать его в Бонди.
Если король не приедет в Бонди в два часа ночи — значит, он задержан при выходе из Тюильри или у городской заставы. В этом случае страж берлины должен был во весь опор гнать экипаж, сделав остановку лишь в Пон-де-Сом-Веле, и оттуда дать знать г-ну де Шуазёлю, что затея провалилась. Господин де Шуазёль сообщит об этом г-ну Дандуану, г-н Дандуан — г-ну де Дама, а тот — г-ну де Буйе, и все они примут меры для своей безопасности.
Господин де Буйе, получив эти новые инструкции, в соответствии с ними сделал новые распоряжения. Господин де Шуазёль тут же выехал в Париж.
В столице ему надлежало ждать приказов короля и за двенадцать часов до его выезда отправиться в обратный путь. Людям и лошадям г-на де Шуазёля следовало быть в Варение утром 18 июня.
