Дон Карлос. Том 2 - Борн Георг Фюльборн (книги полные версии бесплатно без регистрации .TXT) 📗
— Верьте, господин маркиз, что вы мне доставили большую радость, — сказал Алео, смеясь от удовольствия. — Ну, теперь я спокоен, слава Богу!
— Добрая ты, преданная душа!
— Так завтра мы выступаем, — воскликнул Алео, — и я остаюсь у господина маркиза!
— Поспеши записаться, чтобы успеть получить мундир и всю амуницию! Да, кстати, не знаешь ли ты, где находится сеньора Белита, где она живет?
— Знаю, господин маркиз, она живет на Валгесхен, на правой стороне, в маленьком домике старого слесаря, во дворе, — ответил Алео. — Господин маркиз хочет проститься с сеньорой Альмендрой! Конечно, на войне все может случиться, едешь здоровым и веселым, а, Бог знает, вернешься ли назад!
— Да, Алео, ты прав, Бог знает, вернемся ли мы назад, — повторил маркиз, мрачно глядя в окно.
Алео, взглянув на своего господина и заметив этот мрачный взгляд, понял, по-видимому, причину печали маркиза.
— Что делать, — сказал он, — я сегодня же пойду исповедаться в храм Атоха! А это для меня большая радость, что сеньор хочет перед отъездом проститься с сеньорой. Ах, сеньора — просто ангел!
— Ступай, Алео, поспеши, — воскликнул маркиз. — Капрал Тринко примет тебя, и ты тотчас же узнай у него, в котором часу мы выступаем.
— Слушаюсь, сеньор, — отвечал метис, поспешно выходя из комнаты.
— Честный, славный малый! — проговорил ему вслед маркиз. — Как я доволен, что он со мной идет на войну! Да, теперь следует проститься навсегда, он прав, он знает, что влечет меня туда, на поле чести, знает, что, если все пойдет по моему желанию, я не вернусь оттуда. Это будет тяжелая минута… Но так должно быть, мы должны расстаться, если она не может принадлежать мне! О, как невыразимо я люблю тебя! Если бы ты только знала, как ты дорога мне! Но полно… Мужайся, и в бой! Ступай сражаться за свое отечество; если ты падешь, то падешь за свою прекрасную Испанию. Да, ты найдешь там желанную смерть, какой-то внутренний голос твердит мне это. Поэтому простись со своими родными и близкими, допиши свои письма, а потом, закутавшись в плащ, поспеши на ту темную, узкую улицу, в бедный, низенький домик слесаря, поспеши к своей Альмендре! Она и не подозревает, что ты придешь к ней, она, может быть, совсем больше не думает о тебе… Нет, я знаю, она не забыла меня, она будет молиться за меня… Этот метис даже называет ее ангелом! Почему же она не хочет, не может быть моею? Но полно об этом, Горацио, завтра мы выступаем!
Пока Горацио еще дописывал свои письма, Белита сидела в небольшой мастерской цветочного магазина, находившегося недалеко от кладбища.
Белита не слушала веселых песен и шуток своих подруг, она сидела с грустным лицом и сортировала цветы: розы, гранаты, жасмин… Жасмин! Какие мысли возникали, какие чувства наполняли ее душу, когда она касалась этого безжизненного жасмина…
Белита была прилежна, и хозяйка цветочного магазина это заметила; она скоро стала давать ей лучшую работу. При этом у Белиты было гораздо больше вкуса, чем у других мастериц, и она лучше составляла букеты из цветов. Это, однако, скоро возбудило зависть подруг, и Белита вынуждена была смиренно выносить их колкие замечания и насмешки. В последнее время Белита стала еще прилежнее, казалось, что в работе она искала утешения, спокойствия и забвения. Она приходила в мастерскую раньше других и оставалась еще долго после того, как все расходились.
Белита старалась работой разогнать мучившие ее мысли. Она не видела Тобаля с того вечера, когда он оттолкнул ее от себя. Она и не желала вовсе видеть его. Она похоронила свое счастье, а с ним и все свои надежды.
Тобаль оттолкнул ее! Его презрение до того оскорбило ее, что забыть это было невозможно. Теперь, чтобы заглушить свои страдания и забыться, она еще прилежнее занялась работой, но напрасно! Холодный взор Тобаля повсюду преследовал ее, и ей все еще слышались ужасные слова, произнесенные им.
Но разве он был неправ? Разве не была она царицей полусвета? Разве не была она той самой Альмендрой, о которой еще совсем недавно ходили в Мадриде разные слухи? Разве не была она возлюбленной маркиза? Разве она не заслужила упреков Тобаля?
Если да, то надо было уметь выносить их. Белита старалась работой заглушить мучительные упреки совести, но иногда сомнение одолевало ее, и она спрашивала себя: не бросить ли эту новую жизнь и не предаться ли снова прежнему вихрю веселья, из которого, она знала, в этот раз ей уже не вырваться? Отчаяние внушало ей, что, может быть, легче будет в этом омуте найти забвение.
«Нет, — в то же время раздавался в душе ее другой голос, — прочь искушение! Пусть Тобаль презирает меня, мое прошлое дает ему на это право! Белита твердо пойдет вперед своей дорогой, она не остановится, не вернется снова к прежнему образу жизни!» Белита с двойным рвением принялась за работу, исполняя свои обязанности с какой-то лихорадочной поспешностью.
В тот вечер, когда Горацио намеревался навестить ее, Белита, по обыкновению, еще долго сидела за работой. Прочие девушки уже давно ушли, но Белита боялась одиночества, боялась своих собственных мыслей, поэтому она так долго работала в мастерской и часто еще брала работу на дом.
Хозяйка вошла в мастерскую, где сидела прилежная мастерица, и очень удивилась, застав Белиту за работой. Хозяйка с заботливостью стала настаивать, чтобы она тотчас же пошла домой, и вместе с тем похвалила ее за прилежание.
Белита накинула свою поношенную шаль, надела старенькую шляпу и отправилась домой.
Ее ждал еще один страшный вечер с воспоминаниями и мучительными мыслями, очередной страшный вечер, который она должна была провести одна в своей комнате! Когда Белита возвращалась к себе, ее одолевали тяжелые раздумья и воспоминания, она не в силах была отрешиться от них и поэтому так боялась одиночества, когда приходилось собирать все силы, чтобы громко не разрыдаться и не предаться полному отчаянию.
Томительный, бесконечный вечер! И так каждый день! За длинным вечером наступала ночь, которую Белита по большей части проводила без сна. Утром, однако, ночные призраки рассеивались, все опять было мирно и спокойно, и Белита могла снова забыться в работе.
Белита медленно шла по улицам, погруженная в свои мысли, и наконец достигла узкой темной улицы, на которой жила. Она вздохнула при мысли о предстоящем ей длинном вечере.
У дверей низенького домика встретила она старого слесаря, который уже запирал ставни. Он поклонился прилежной работнице, снимавшей у него маленькую комнату и так красиво уставившей свое окно цветами.
— Здравствуйте, сеньорита, здравствуйте! — любезно произнес он.
— Как, мастер Фигуарес, вы уже закончили работу? — спросила Белита.
— Точно так, сеньорита, только хочу еще в казармы сходить, попрощаться с моим младшим сыном, завтра они выступают.
Альмендра вздрогнула.
— Завтра они выступают? — повторила она, побледнев.
— А вы разве этого не знаете? Да, войска отправляются на север, чтобы под руководством маршала Конхо сражаться с карлистами, — отвечал ремесленник, — тут уж делать нечего! Конечно, мне жаль сына, кто знает, увидимся ли мы снова? На всякий случай отнесу ему еще немного денег, это всегда может понадобиться.
— Да, это правда. Только я не знала, что у вас еще есть сын в солдатах, я думала, что у вас один сын, министр.
— Он был министром, пока маршал Серрано снова не вступил в свои права! Это мой сын, да! А вы откуда же это знаете?
— Вы ведь сами мне это когда-то сказали.
— Ага! Ну это я забыл. Я горжусь этим сыном, сколько ведь он у меня учился! Теперь он опять может вернуться к своим старым занятиям, он нотариус… Но что-то я заболтался, пора мне идти. Спокойной ночи, сеньорита!
Старик поклонился Белите и быстро удалился. Казармы были далеко, ему надо было спешить, чтобы успеть попрощаться с сыном. «Гарнизон выступает завтра, а значит, и Горацио», — невольно подумалось Белите. Он всегда был так добр к ней! Почему же и как это случилось, что она не могла полюбить его, тогда как он так безгранично любил ее? Почему любила она другого, почему Тобаль все еще был ей дорог, несмотря на то, что оттолкнул ее от себя?
