Ламмермурская невеста - Скотт Вальтер (книги без регистрации TXT) 📗

Поверьте, у меня нет ни малейшей охоты возвращаться в места, где все возбуждает во мне печальные воспоминания.

Элис опустила голову и погрузилась в глубокое раздумье.

— Я скажу вам всю правду, — наконец промолвила она, подымая на него незрячие глаза. — Я назову вам причину моих опасений, хотя не знаю, хорошо ли я делаю, доверяя вам чужую тайну. Люси Эштон любит вас, лорд Рэвенсвуд.

— Не может быть! — воскликнул Эдгар, — Тысяча обстоятельств убедили меня в этом, — продолжала слепая. — С тех пор, как вы спасли ей жизнь, она только о вас и думает. При моем жизненном опыте мне не трудно было догадаться о ее любви к вам. Теперь вы знаете… Если вы честный человек и достойный сын вашего отца, вы не станете дольше встречаться с ней. Мало-помалу любовь ее угаснет, как гаснет светильник, когда нечем питать его пламя.

Но если вы останетесь здесь, ее гибель или ваша, а может быть, даже гибель вас обоих, неминуема. Я не хотела открывать вам эту тайну, но все равно, рано или поздно.., ее чувства не укрылись бы от вас. Так лучше вам узнать об этом от меня. Уезжайте, мастер Рэвенсвуд! Я все сказала. Если вы останетесь под кровлей сэра Уильяма Эштона, не имея твердого намерения жениться на его дочери, вы бесчестный человек; если же вы намереваетесь породниться с ним, вы глупец, ослепленный страстью, глупец, который сам спешит навстречу собственной гибели.

При этих словах слепая встала, взяла костыль, добралась до хижины и, войдя в нее, закрыла за собой дверь. Рэвенсвуд остался наедине с собой.

Глава XX

Мрачные предчувствия наполнили душу Рэвенсвуда. Он вдруг увидел себя между двух огней: он оказался в том безвыходном положении, которого так страшился. Общество Люси доставляло ему неизъяснимое наслаждение, тем не менее брак с дочерью человека, бывшего врагом его отца, по-прежнему казался ему невозможным. Даже прощая сэру Эштону обиды, нанесенные роду Рэвенсвудов, и отдавая должное дружескому расположению лорда-хранителя, Эдгар не мог заставить себя подумать о союзе между их домами.

И все же он чувствовал, что Элис сказала правду: он должен был либо тотчас покинуть замок, либо просить руки Люси Эштон. А что, если ее богатый, влиятельный отец откажет ему? Посвататься к мисс Эштон и получить отказ — какое унижение! «Я желаю ей всевозможного счастья, — думал он, — ради нее я прощаю сэру Уильяму Эштону обиды, причиненные моему семейству; но никогда, никогда мои глаза более не увидят ее!» С тяжелым сердцем принял он это решение.

Тут он поднял глаза и вдруг увидел, что вышел на то самое место, где дорога разветвлялась на две: одна вела к источнику Сирены, где, как он знал, его ждет Люси, другая, минуя источник, шла прямо в замок Рэвенсвуд. Прежде чем ступить на тропинку, ведущую в замок, Эдгар с минуту помедлил, стараясь придумать какой-нибудь такой предлог для отъезда, который не показался бы странным. «Срочное письмо из Эдинбурга, — бормотал он, — все равно, что… Главное, скорее прочь отсюда». Но в это мгновение к нему подбежал запыхавшийся Генри Эштон.

— Мастер Рэвенсвуд, — закричал он, — вам придется проводить Люси в замок. Я не смогу пойти с ней: меня ждет Норман. Он идет в обход, и я хочу пойти вместе с ним. Ни за какие сокровища я здесь не останусь. А Люси боится идти одна, хотя бояться уже нечего: всех буйволов давно перебили. Ступайте прямо к ней.

Когда на обеих чашах лежит равный груз, достаточно перышка, чтобы одна из них перевесила. «Не могу же я, — сказал себе Рэвенсвуд, — оставить молодую женщину одну в лесу. Ничего не произойдет, если после стольких встреч я увижусь с нею еще раз.

К тому же было бы неучтивым не сообщить ей о моем намерении покинуть замок».

Убедив себя таким образом не только в благоразумности, но в совершенной необходимости увидеть Люси еще раз, Эдгар свернул на дорожку, ведущую к ротовому источнику, а Генри, удостоверившись, что Рэвенсвуд направляется к его сестре, с быстротою молнии бросился в другую сторону, чтобы разыскать лесника и вместе с ним насладиться любимым занятием. Между тем Рэвенсвуд, разом отбросив все сомнения, спешил к роднику и, достигнув его, увидел Люси, одиноко сидевшую подле развалин.

Она сидела на одном из камней, оставшихся от древнего храма, задумчиво глядя на прозрачную воду, которая, искрясь и играя, обильно струилась, пробиваясь к свету из-под сени мрачного свода, некогда воздвигнутого над источником благоговейной или, быть может, покаянной рукой. Человек суеверный при виде Люси Эштон в ее клетчатой мантилье, с длинными волосами, выбившимися из-под ленты и рассыпавшимися по плечам, вероятно решил бы, что перед ним убитая нимфа фонтана. Но Рэвенсвуд видел перед собой только прелестную девушку, которая теперь — да и могло ли быть иначе, после того как он узнал, что она любит его, — казалась ему еще пленительней. Его решимость покинуть замок таяла, как воск в лучах солнца, и потому он поспешно вышел из чащи и приблизился к Люси. Увидев его, она улыбнулась, но не встала с камня.

— Мой ветреный брат бросил меня здесь одну, — сказала она, — но думаю, что он не заставит себя долго ждать: он легко загорается, но так же быстро остывает!

Рэвенсвуд был не в силах противоречить ей и потому промолчал о том, что Генри отправился в далекую экскурсию и отнюдь не собирается вскоре вернуться. Он опустился подле нее на траву; несколько минут оба молчали.

— Я люблю это место, — проговорила наконец Люси, — журчанье воды, шепот листьев, густая трава, цветы, растущие среди развалин, — все это напоминает мне сцену из рыцарского романа. К тому же об этом источнике говорится в старинном предании, которое я очень люблю.

— Это место считается роковым для рода Рэвенсвудов, — отозвался Эдгар, — и я не могу не согласиться с этим: здесь я впервые увидел мисс Эштон и здесь же должен навеки проститься с нею.

Яркий румянец, выступивший на щеках Люси при первых словах Рэвенсвуда, сменился смертельной бледностью.

— Проститься! — воскликнула она. — Что случилось, отчего вы так внезапно покидаете нас? .. Я знаю, Элис ненавидит.., я хочу сказать, не любит моего отца… Она была сегодня очень странная и говорила как-то таинственно. Но я убеждена, что отец искренне благодарен вам за все, что вы сделали для нас. Позвольте мне надеяться, что мы не потеряем вашей дружбы, которой добились с таким трудом.

— О нет, мисс Эштон! Куда бы ни кинула меня судьба, что бы ни случилось со мною, я всегда останусь вашим другом, вашим искренним другом. Но надо мною тяготеет злой рок, и я должен уехать отсюда, если не хочу вместе с собою погубить и других.

— Не уезжайте! — сказала Люси и со свойственной ей простотой и сердечностью коснулась края его одежды, словно пытаясь удержать его. — Не покидайте нас! Мой отец — влиятельный человек, у него много могущественных друзей. Позвольте же ему на деле доказать вам свою благодарность. Я знаю, он уже хлопочет за вас в Тайном совете.

— Возможно, — гордо ответил Рэвенсвуд, — но не стараниям вашего отца, мисс Эштон, а лишь собственным усилиям я хочу быть обязан успехом на избранном мною поприще. А там мне нужны только плащ и шпага, смелое сердце и твердая рука.

Люси закрыла лицо ладонями и, сама того не желая, горько разрыдалась.

— Простите меня, — сказал Рэвенсвуд, взяв ее за руку, которую, она после минутного колебания оставила ему, продолжая другой рукой закрывать себе лицо, — простите меня, я слишком груб, слишком невоспитан, слишком неотесан для такого кроткого и нежного существа, как вы. Забудьте мрачное видение, явившееся на вашем пути, и позвольте мне идти своей дорогой, а я… После разлуки с вами большее несчастье меня уже не может ожидать.. Люси все еще плакала, но слезы ее были уже не столь горькими. Чем больше причин называл Рэвенсвуд, доказывая необходимость немедленного отъезда, тем яснее становилось, что на самом деле он был бы рад остаться. В конце концов, вместо того чтобы проститься с Люси, он поклялся ей в вечной любви и услышал ответное признание. Все это произошло так внезапно, слова любви прозвучали так неожиданно, что, прежде чем Рэвенсвуд успел опомниться, нежный поцелуй и пламенные объятия скрепили взаимную клятву.