Ламмермурская невеста - Скотт Вальтер (книги без регистрации TXT) 📗
— Мастер Рэвенсвуд гостит у моего отца, — вмешалась Люси, желая прекратить эту сцену: наставительный тон Элис пришелся ей не по душе.
— Вот как! — произнесла слепая, и голос ее выразил крайнее удивление.
— Я хотела доставить удовольствие нашему гостю, приведя его к вам.
— И, по правде сказать, Элис, — прибавил Рэвенсвуд, — я ожидал лучшего приема.
— Как странно! — пробормотала старуха, не слушая объяснений. — Небо творит свой праведный суд, а пути господни неисповедимы! Выслушайте меня, сэр: ваши предки были беспощадны к своим врагам, но они вели честную борьбу; они никогда не пользовались гостеприимством противника, чтобы тем вернее погубить его. Что у вас общего с Люси Эштон?
Зачем шаги ваши направлены по одной стезе? Зачем звуки вашего голоса сливаются с речью дочери сэра Уильяма? Молодой человек, тот, кто собирается мстить врагу такими бесчестными средствами.
— Молчите! — гневно прервал ее Рэвенсвуд. — Молчите! Видно, сам дьявол подсказал вам эти слова!
Знайте же, что у мисс Энной нет на свете более преданного друга, чем Эдгар Рэвенсвуд, и нет того, чего. бы я не сделал, чтобы уберечь ее от опасности и обид.
— Вот оно что! — произнесла старуха изменившимся голосом, исполненным глубокой грусти. — Да сохранит господь вас обоих!
— Аминь! — сказала Люси, не улавливая намека, скрытого в словах слепой. — И да возвратит он вам ваш разум, Элис, и ваш добрый нрав. Если вместо. того, чтобы радоваться, когда вас навещают друзья, вы станете разговаривать с ними так странно и таинственно, то и они поверят разным слухам, которые о вас ходят.
— Какие слухи? — спросил Рэвенсвуд; теперь и ему стало казаться, что старуха говорит как-то бессвязно.
— А такие… — прошептал ему на ухо Генри Эштон, только что подошедший к собеседникам. — Говорят, она колдунья, которую нужно было сжечь вместе с другими старыми ведьмами в Хэддингтоне.
— Что ты там шепчешь? — крикнула Элис и, вся вспыхнув от гнева, уставила на мальчика невидящие глаза. — Я колдунья? Меня надо было сжечь вместе с теми несчастными, обездоленными женщинами, которых замучили в Хэддингтоне?
— Какова! — подмигнул Генри. — Я говорю тише, чем чирикает королек, а она все слышит!
— Если бы на этот костер возвели вместе со мной того, кто занимается ростовщичеством, кто притесняет и угнетает бедных, кто уничтожает вековые межи и отнимает наши наделы, кто разоряет древние шотландские роды, тогда я сказала бы: раздуйте пламя, и да поможет вам бог!
— Это ужасно, — вздохнула Люси. — Я никогда не видала бедняжку в таком неистовстве; но избави меня бог упрекать убогую одинокую старуху. Пойдем, Генри! Нам лучше уйти. Мне кажется, она хочет остаться наедине с мастером Рэвенсвудом. Мы подождем вас у источника Сирены, — прибавила она, взглянув на Рэвенсвуда.
— Эй, Элис, — крикнул Генри, уходя вслед за сестрой, — если ты водишь знакомство с той проклятой ведьмой, что портит нам оленей, так передай ей: коли у Нормана не найдется на нее серебряной пули, я сам не пожалею серебряных пуговиц с моей куртки.
Элис молчала и, только убедившись, что брат с сестрой отошли уже на достаточное расстояние и не могли ее слышать, сказала, обращаясь к Рэвенсвуду:
— Вы.., вы тоже сердитесь на меня за мою любовь к вам. Пусть бы чужие люди гневались на моя слова, но вы…
— Я не сержусь на вас, Элис… Я только удивляюсь, что вы, чей светлый ум так часто превозносили, находитесь во власти столь обидных да к тому же и необоснованных подозрений.
— Обидных — возможно: правда часто бывает обидной, но мои подозрения обоснованы.
— А я повторяю вам: ваши подозрения совершенно неосновательны.
— В таком случае, мир сильно изменился: Рэвенсвуды утратили свой гордый нрав, а старая Элис не только ослепла, но и поглупела. Разве случалось, чтобы кто-нибудь из Рэвенсвудов входил в дом врага без тайного умысла отомстить ему? Эдгар Рэвенсвуд, вас привела сюда либо роковая ненависть, либо роковая любовь.
— Ни то, ни другое, Элис, даю вам слово.., то есть, уверяю вас.
Элис не могла видеть, как вспыхнули щеки Рэвенсвуда, но, слух ее уловил, что голос его дрогнул и что он не договорил клятвы, которой, по-видимому, вначале намеревался подкрепить свои слова.
— Значит, это правда! — вздохнула слепая. — Вот зачем она ждет вас у источника Сирены! Это место часто называли роковым для рода Рэвенсвудов, и оно действительно не раз оказывалось для них гибельным, но никогда еще оно не грозило такими несчастьями, как нынче.
— От ваших слов, Элис, с ума сойти можно! Вы еще безрассуднее и суевернее, чем старый Болдерстон. Вы, вероятно, очень плохая христианка, если можете предположить, что в наше просвещенное время я буду вести кровавую войну против Эштонов, как это делалось в старину! Или, быть может, вы думаете, что я глупый мальчишка, которому достаточно пройтись рядом с молодой девушкой, чтобы влюбиться в нее по уши? — То, что я думаю, ведомо лишь мне одной, — сказала Элис. — Глаза мои не различают окружающих предметов, но зато, может быть, внутреннему моему взору открыто грядущее. Неужели вы хотите занимать последнее место за столом, некогда принадлежавшим вашему отцу? Неужели вы хотите стать свойственником и приверженцем его удачливого соперника? Неужели вы согласитесь жить милостями сэра Эштона, участвовать в его темных интригах, помогать в его низких происках, — кому, как не вам, знать его повадки, — чтобы затем довольствоваться обглоданной костью, брошенной вам из остатков его богатой добычи? Неужели вы способны говорить его словами, мыслить его мыслями, отдавать свой голос за угодного ему кандидата и называть дорогим тестем и высокочтимым покровителем убийцу своего отца? Мастер Рэвенсвуд, я самая старая из слуг вашего дома, и, клянусь вам, мне легче было бы увидеть вас в гробу!
Страшная буря поднялась в сердце Рэвенсвуд а:
Элис задела струну, которую в последнее время ему удалось заглушить. Он принялся быстро шагать взад и вперед по садику, но наконец, овладев собой, остановился прямо перед старухой.
— Женщина! — воскликнул он. — Подумай, что ты говоришь! На краю могилы ты дерзаешь подстрекать меня на кровавое дело мести!
— Сохрани бог! — торжественно сказала Элис. — Напротив, сэр. Я прошу вас покинуть родные пределы, где ваша любовь и ваша ненависть принесут только несчастья или позор равно как вам, так и другим людям. О, если б эта слабая длань могла защитить вас от Эштонов, а их — от вас и уберечь вас всех от роковых страстей ваших! Вы не можете, вы не должны иметь ничего общего с этим семейством.
Бегите отсюда! И если небесная кара должна обрушиться на дом злодея, то пусть не вашею рукою свершится божий суд.
— Я подумаю над вашими словами, Элис, — ответил Рэвенсвуд несколько более спокойным голосом. — Верю, что вы искренне желаете мне добра; тем не менее вы злоупотребляете вашими правами старейшей служанки нашего дома. Прощайте! Если когда-нибудь судьба улыбнется мне, я не забуду вас.
С этими словами Эдгар вынул золотой, намереваясь дать его Элис, но она не пожелала принять его дар, и монета упала на землю.
— Не подымайте! Погодите! — воскликнула Элис, услышав, что Рэвенсвуд наклоняется за монетой. — Вот символ вашей любви. Я охотно признаю, что Люси — сокровище; но, чтобы назвать ее своей, вам придется униженно согнуться в три погибели. А мне… мне не нужно денег; сребролюбие так же чуждо мне, как и прочие мирские страсти. Для меня на этом свете может быть только одна радость — известие о том, что Эдгар Рэвенсвуд находится за сотни миль от замка своих предков и никогда не вернется сюда вновь.
— Элис, — сказал Рэвенсвуд, начинавший подозревать, что у слепой имеются более глубокие причины столь горячо настаивать на его отъезде, чем те немногие наблюдения, которые она успела сделать за время его случайного визита, — Элис, моя мать не раз превозносила ваше благоразумие, проницательность и преданность; вы не так глупы, чтобы бояться пустых призраков и суеверных побасенок, как старый Болдерстон. Если вам известно, что мне грозит опасность, скажите об этом прямо. Уверяю вас, я не имею на мисс Эштон тех видов, какие вы сейчас мне приписываете. У меня есть дела с сэром Эштоном, и, покончив с ними, я немедленно уеду из Шотландии.
