Цветок с тремя листьями (СИ) - Фламмер Виктор (книги без регистрации полные версии .TXT) 📗
Ему все-таки удалось поднести ковшик ближе и подставить чашку. И в этот момент рука дрогнула, ковшик выскользнул из непослушных пальцев, и по хакама расползлось большое мокрое пятно.
Ёсицугу прикрыл глаза, призывая себя к спокойствию.
— Ёсицугу! — сдавленно вскрикнул Мицунари и сжал его запястье. И принялся, нелепо суетясь, вытирать разлитое сакэ рукавом своего кимоно. Затем внезапно замер, словно осознав, что делает что-то не то. — Ёсицугу… прошу, прости меня.
— Что?
Мицунари, как будто внезапно ослепнув и онемев, принялся ощупывать и оглаживать одежду Отани и беззвучно шевелить губами. И наконец снова сдавленно произнес:
— Прости…
— Мицунари… — медленно проговорил Ёсицугу.
— Нет, подожди, — Мицунари вздернул руку и выставил ее ладонью вперед. — Я… я не смел тревожить тебя, боялся, что поездка плохо скажется на твоем здоровье. И писал тебе письма так… чтобы ты мог их сам читать… и вот, ты здесь, выпиваешь с Киёмасой как ни в чем не бывало… я радоваться должен был, а я… прости, что я вел себя, как последняя сволочь. И думал только о себе! — Он ударил себя кулаком в грудь.
Киёмаса отпустил Масанори, которого держал за горло, и не спешаразвернулся.
— Заткнись! — рявкнул он. — Я до обеда мыл его и брил. Чтобы ты тут этих соплей не разводил! И ты спрашиваешь, почему он у меня остановился?!
— Замолчите все! — захрипел внезапно Ёсицугу и отчаянно закашлялся, содрогаясь всем телом. Сжал горло рукой и попытался сделать вдох.
— Ёсицугу! — все трое кинулись к нему.
— Я же сказал: тихо! — Ёсицугу махнул рукой, и она со стуком опустилась на столик.
Все замерли, словно этот жест парализовал их.
— Нет, это невозможно… — Ёсицугу справился с кашлем, но голос его был тих, словно слова давались ему с трудом. — Вы… Ты… Киёмаса… тебе уже было шестнадцать, когда ты выпускал кишки жителям деревни, отказавшейся сдать оружие? И приматывал ими людей к деревьям вдоль дороги? А ты, Масанори? Сколько было тебе, когда ты приказал грузить отрубленные тобой головы в повозку, чтобы доставить их для осмотра? Мицунари? Скольких ты обрек на голодную смерть, когда тебе было поручено любой ценой достать продовольствие для отступления? А ведь тогда вы все были детьми. Но вы все никогда и ни во что не ставили ни свои жизни, ни жизни людей вообще. Так почему же, стоит только смерти коснуться кого-то, кто близок вам, вы немедленно превращаетесь в сопливых баб?! Его светлость умрет. И я умру. И ты, Киёмаса, — тоже. Так же, как и ты, Мицунари. Просто примите это как данность.
— А я?! — возмутился Масанори.
— Ты тоже умрешь, — успокоил его Ёсицугу, — от пьянства.
— На красотке?
— Сразу на трех.
— Вот так-то лучше! — обрадовался Масанори и потянулся за ковшом, распластавшись по полу. — Ты не мог его, что ли, поближе уронить?..
Но Киёмаса перехватил ковш на мгновение раньше. Взял чашку Отани, налил и протянул ему. И выпустил из руки только тогда, когда понял, что Ёсицугу ее держит достаточно надежно. И только потом налил себе и Масанори.
— Мицунари? — он наклонил голову, не опуская ковшик.
— У меня есть выбор? — с вызовом спросил Мицунари, но все же взял свою чашку и протянул Киёмасе. Тот налил и ему, затем поднял свою чашку почти к самым глазам. Долго смотрел на нее, потом одним движением вылил содержимое себе в рот.
— Вот и пей теперь из маленькой… — пробормотал Масанори, прикладываясь к своей огромной чаше.
Ёсицугу пил долго, крохотными глотками, словно наслаждаясь вкусом сакэ. После чего отвел руку с пустой чашкой в сторону и медленно оглядел присутствующих.
— Я полагаю, с лирикой покончено, наконец. Перейдем к делу. Так вот, в отличие от всех вас, его светлость прекрасно понимает, что жить ему осталось недолго. Да, может произойти чудо, и мы все будем молить богов о нем. И если оно произойдет — мы все будем счастливы. Только вот глупо полагаться на чудеса — надо исходить из реального положения вещей. И, я думаю, ни для кого не секрет, что после смерти его светлости власть над страной перейдет в руки Токугавы Иэясу.
— Так все-таки именно он за всем этим стоит… я не ошибся… — прошептал Мицунари.
— Разумеется, ты не ошибся, Мицунари, — сказал Ёсицугу, — ты слишком умен, чтобы закрывать глаза на очевидные вещи. Так что, повторяю, я восхищен сообразительностью Киёмасы.
— И?.. Ты будешь продолжать утверждать, что он не предатель?!
— Я ничего подобного не утверждал.
— Ёсицугу?.. — Киёмаса вытаращил глаза и подался вперед.
— Помолчи, — Ёсицугу поднял руку, — я сейчас пытаюсь донести до Мицунари то, что тебе понятно и без моих пояснений.
Мицунари криво усмехнулся:
— Ты что же, считаешь меня глупее Като?
— Нет, не считаю. Поэтому надеюсь, что ты не станешь говорить и делать глупости. Итак, Токугава Иэясу на данный момент уже обладает очень большим влиянием. Равных ему просто нет, за исключением его светлости, разумеется. И его окончательный приход к власти — лишь вопрос времени. У его светлости нет преемника. Малыш Хироимару не в счет. Как ты можешь хорошо помнить, Самбоси [37], родной внук господина Оды Нобунаги, не остановил его светлость. Даже сыграл ему на руку. Токугава Иэясу ничуть не глупее нашего господина, а сейчас даже гораздо влиятельнее, чем он был в то время, — Ёсицугу снова окинул всех странным пристальным, немигающим взглядом, остановив его на каждом и посмотрев прямо в глаза.
Киёмаса прикрыл веки и, соглашаясь, кивнул.
— И ты молчишь?! И даже ничего не скажешь в свое оправдание?! — Мицунари посмотрел на него так, словно хотел испепелить.
— Я смотрю — ты любишь заставлять меня оправдываться, Мицунари.
— Ты… Мы должны остановить его, а не… заигрывать с ним и его отродьем.
— Сибата Кацуиэ [38]. — Ёсицугу помахал в воздухе пустой чашкой, и Киёмаса, взяв ковшик, под яростным взглядом Мицунари снова наполнил чашку Отани.
— Что — Кацуиэ?
— Он рассуждал так же, как ты, Мицунари. И напомнить, что произошло с ним? И… — Ёсицугу сделал паузу, — с госпожой Оити?
— Сибата Кацуиэ был глупцом! Ты что же, равняешь меня с ним?
— Мицунари, — Отани вздохнул, — в твоей голове мозгов в тысячу раз больше, чем у Сибаты. Только от нее, выставленной на всеобщее обозрение, будет мало толку.
— Господин Хироимару… — медленно проговорил Киёмаса.
— Именно. Чтобы наследник его светлости смог правит страной — ему для этого следует вырасти. Детей врагов обычно казнят — я думаю, никому не надо об этом напоминать. И его светлость — о, он прекрасно это понимает. Также думаю, Мицунари, мне не надо объяснять тебе, о чем я говорю. Я тут упоминал о чудесах. Так вот. То, что выжили сестры Адзаи, дважды выжили, Мицунари, — это уже чудо. То, что госпожа Тятя родила его светлости наследника, — чудо вдвойне. Может, стоит перестать уже уповать исключительно на чудеса?
— Ёсицугу, — Мицунари взял его за руку, — послушай меня. Это не чудо. Это воля богов. Понимаешь? То, что именно кровь его светлости соединилась с кровью Адзаи, чтобы род нашего бывшего господина не сгинул в веках, — это не чудо, повторяю. Это справедливость. Высшая, недоступная людям. И я жизнь отдам за то, чтобы эта справедливость восторжествовала. И уничтожу любого, кто встанет у нее на пути.
Мицунари отпустил руку Ёсицугу и сжал кулаки.
— Если Токугава Иэясу хотя бы помыслит взять себе то, что принадлежит роду Тоётоми, я убью его.
— Отлично. Убьешь. А дальше что? Потом ты убьешь Мори Тэрумото, Уэсуги Кагэкацу… кого еще?
— Если вырвать корень…
— …То дерево упадет, Мицунари. И если бы только тебе на голову.
Киёмаса моргнул, озадаченно наморщил лоб и потер его рукой.
— Если честно, Ёсицугу, я вообще ничего не понял.
— Эй! Это я хотел сказать! — Масанори хлопнул его по плечу и, зачерпнув сакэ из бадьи, хлебнул прямо из ковша.
— А тебе и не надо, Киёмаса. Тебе, Масанори, тем более. У вас один мозг на двоих, и увы, а может, и к счастью, он не в твоей голове.
