Сын графа Монте-Кристо - Лермин Александр (первая книга TXT) 📗
Только один посетитель не принимал никакого участия в происходящем, он сидел в стороне, закрыв лицо руками. Длинные черные с проседью волосы опустились на глаза, матросское платье было изношено и порвано. Перед ним стояла бутылка с водкой, наполовину опорожненная: человек этот сидел неподвижно, не обращая ни на что внимания. Англичанин часто на него взглядывал и, казалось, даже хотел с ним заговорить — но тот ничего не замечал.
Провансалец с ножом в руке изготовился к драке — это был настоящий великан, с которым не каждый осмелился бы связаться.
Англичанин также поднялся с места и довольно спокойно смотрел на своего противника. Или он не сознавал опасности или же относился к ней несерьезно.
— Ты готов? — вскричал провансалец.
— Да, негодяй! — был ответ.
Нож сверкнул в воздухе — и с глухим криком провансалец упал: кинжал англичанина пронзил ему руку. Кровь брызнула фонтаном, когда матрос вынул из раны оружие; провансалец бешено прокричал:
— Я отплачу тебе за это, проклятый акробат!
Тяжело дыша, он отступил назад и швырнул нож матросу в лицо. Англичанин поймал его левой рукой. Теперь у него в левой руке был нож, а в правой — кинжал. Провансалец разразился проклятиями, вырвал нож у соседа и снова бросился на противника.
Англичанин дал ему подойти поближе, и когда провансалец хотел прыгнуть, отбросил нож и кинжал, схватил противника, поднял его в воздух и, как ребенка, швырнул на стоящий в стороне стол.
Провансалец заревел от бешенства, бутылки и стаканы полетели на пол. Разлетевшиеся осколки многих поранили. Великан разбил себе голову и вне себя заорал товарищам:
— Убейте его, канальи! Чего вы стоите и смотрите, ведь он доконает меня!
Толпа его друзей, меж тем, бездействовала.
Англичанин же, воспользовавшись минутным перерывом, одним прыжком оказался рядом с сидевшим в углу одиноким посетителем и положил ему руку на плечо.
— Встань,— крикнул он громовым голосом,— встань — во имя Мануэлиты!
Как пораженный электрическим током, посетитель вскочил, взглянул на англичанина и вскрикнул. Затем он бросился в толпу, двух-трех человек свалил с ног и бешено закричал:
— Вон отсюда, канальи! Кто коснется этого человека — того я убью!
При звуках его голоса все остолбенели.
— Жакопо! — послышалось кругом.— Какой черт его опять сюда принес? Теперь надо удирать подобру-поздорову. Смотрите, его глаза налились кровью, он снова взбесился!
Человек, которого называли Жакопо, знал, очевидно, силу своей власти над разгулявшейся толпой. Он отворил дверь и повелительно крикнул:
— Вон отсюда, или я снова вас всех погоню на галеры, где вам самое место!
— Мы уже уходим, простите,— тихо ответили бродяги и быстро удалились один за другим.
Провансалец остановился в дверях.
— А как же… насчет денег? — спросил он униженно.
— Выкинь деньги этим мерзавцам,— презрительно бросил англичанин.
Жакопо собрал в кучу золотые монеты и выбросил их на улицу, где тотчас же между бродягами завязалась отчаянная драка. Затем Жакопо запер дверь, задвинул засов и, упав на колени перед англичанином, сказал:
— Что прикажете, господин?
26. Мануэлита
Кто такой был Жакопо?
Много лет назад Эдмон Дантес, приговоренный к пожизненному заключению в замке Иф, ускользнул от тюремщиков; зашитый в мешок, вместо трупа его друга, аббата Фариа, он был погребен на кладбище замка Иф.
Кладбищем же для замка Иф служило море. Волны сжалились над несчастным: они приняли его в свои объятия и понесли навстречу генуэзскому кораблю, экипаж которого вскоре заметил тонущего.
— Держись! — крикнули ему матросы.
Собрав остаток сил, он ухватился за брошенный ему канат и затем потерял сознание. Когда он пришел в чувство, то увидел, что лежит на палубе; матросы с участием хлопотали над ним. Они напоили его ромом, растерли продрогшее тело. Матрос, первым заметивший его на воде, укрыл несчастного своей шерстяной курткой.
Этим матросом был Жакопо, рослый юноша, доверчиво и весело смотревший на свет Божий.
Когда Эдмон Дантес прибег к хитрости, чтобы остаться одному на острове Монте-Кристо, и с этой целью инсценировал падение со скалы, опять-таки помощь ему оказал Жакопо.
Как-то Эдмон, смеясь, сказал ему:
— Кто знает, может быть, ты когда-нибудь будешь капитаном корабля! Твой земляк Бонапарт дошел же до престола!
Жакопо захохотал: каким образом он мог сделаться капитаном корабля? Матрос и тем был доволен, что служил на корабле: море заменило ему все…
Эдмон Дантес не позабыл Жакопо, ожидая случая вознаградить честного малого. Прошли годы. Граф Монте-Кристо вспомнил о смелом корсиканце. Он отыскал его и сказал:
— Помнишь ли ты матроса, которому ты некогда спас жизнь? Он предсказал тебе, что со временем ты сделаешься капитаном корабля.
Жакопо покраснел: он не забыл предсказания.
— Я знал этого матроса,— продолжал граф далее,— он поручил мне рассчитаться с тобой.
— Рассчитаться? — с недоумением спросил Жакопо.
— Да, ты мечтаешь о капитанстве, и мне поручено осуществить твою мечту.
— Вы не смеетесь надо мной?
— И не думаю, взгляни на море. Видишь эту яхту?
— Превосходное судно!
— Очень рад, что тебе оно нравится; оно принадлежит мне, и отныне я назначаю тебя капитаном этой яхты.
Жакопо чуть не помешался от восторга, и вскоре яхта «Зимородок» под его командой курсировала по всем водам.
Когда граф отправлялся в Париж, где, как карающий судья, вмешался в судьбы семейств де Вильфора и Данглара, Жакопо получил отпуск или, вернее, временную свободу.
— Зачем вы отсылаете меня, господин? — спросил он печально.— Разве вы недовольны мной?
— Нет, Жакопо, но пока я не нуждаюсь в яхте: мне необходимо некоторое время пожить в Париже.
— Во всяком случае я всегда к вашим услугам, одно ваше слово — и я тут…
— Ты так думаешь? — с улыбкой спросил граф.
— Неужели, господин, вы не верите моему слову?
Граф серьезно спросил:
— У тебя есть тайна, Жакопо?
— У меня?
— Не отпирайся, твое лицо выдает тебя. Притом разве ты не знаешь, что я всегда читаю в твоей душе?
Жакопо красный как рак, мял в руках шапку.
— Сказать ли тебе, что я прочел в твоем сердце?
— Господин…
— Я прочел там одно имя…
Жакопо вздрогнул и схватился за спинку кресла.
— Это имя — имя женщины…
— Господин, заклинаю вас, не произносите его. И без того я немало страдаю!
Лицо графа омрачилось.
— Жакопо,— сказал он строго,-я снисходителен к лицам, доверяющим мне, но достаточно беспощаден, когда вижу, что меня хотят обмануть. Я буду молчать, но в таком случае между нами все кончено. Прощай, ты больше никогда не увидишь меня!
И он повернулся, чтобы уйти.
Велика была власть этого загадочного человека над всеми, кто соприкасался с ним! Жакопо зарыдал: он не мог согласиться на вечную разлуку с графом.
— Говорите, господин, только не покидайте меня.
Граф улыбнулся.
— Ты совершенный ребенок,— кротко сказал он,— неужели нельзя говорить с тобой о любимой девушке только потому, что ты с ней разлучен навсегда?
— Как, господин, вам все известно?
— Выслушай меня, я скажу тебе, что я знаю. Там в Марселе, в Каталонском квартале, живет семья рыбака. Добрые честные люди, они сколотили себе порядочное состояние. Их десять человек: отец, мать, семеро сыновей… и одна дочь. Сказать ли тебе, Жакопо, как зовут красотку?
— Мануэлита,— прошептал Жакопо.
— Ты полюбил ее и обратился к ее отцу…
— Который выгнал меня, как нищего,— весьма мрачно перебил его Жакопо.
— Нисколько, он только сказал тебе, что не выдаст дочь за бедняка.
— Разве это не оскорбление? Точно все люди в мире должны быть богатыми?
— Но отец Мануэлиты еще кое-что сказал тебе? — спокойно спросил граф.
— О, да,— с горечью ответил Жакопо.— Он крикнул мне вдогонку: «Когда у тебя будет 20 тысяч франков, приходи — я соглашусь на твой брак с Мануэлитой!» Он надо мной посмеялся: где мне взять такой капитал!
