Крылья Киприды - Крупняков Сергей Аркадьевич (читаемые книги читать онлайн бесплатно .txt) 📗

Точно удар хлыста подбросил Сириска.

— Когда, когда принесли это? — крикнул он испуганному отцу.

— Сегодня, рано утром, — был ответ.

Он выбежал на улицу, но одного взгляда на бегущих по улицам людей было достаточно, чтобы понять — все уже случилось. Он побежал к театру и у самого входа увидел: два воина волокли по плитам окровавленное тело Тимона. Рядом со входом лежал Евфрон. Грудь ему перевязывали лентами лекари. Народ разбегался, кто-то пытался помочь, но их тут же били телохранители. Вскоре вокруг не осталось никого, кроме охраны и эскулапов. Гвардия окружила Евфрона со всех сторон, и уже ничего нельзя было увидеть. Когда Сириск пробился к Евфрону и их глаза встретились, это были уже совсем не те глаза, что знал Сириск в лучшие времена. Холодом повеяло от его взгляда.

— Я жив, как видишь, — сказал Евфрон, глядя в глаза Сириску. — Но похоже, для тебя все это не новость?

Он сказал это, и дрожь пронзила Сириска. Ноги стали непослушными столбами, он хотел что-то сказать, но только хрип вырвался из его горла.

— Сходите-ка домой к Сириску, — сказал Евфрон охране. — И принесите мне все его письма.

Люди убежали исполнять приказ, а Евфрон все смотрел в глаза Сириску. Смотрел и ждал. И вскоре раздался топот. Это возвращались воины.

ТЮРЬМА

…Темно и сыро в городской тюрьме. И только серые камни видны сквозь решетку. Да изредка доносится шум волн. Тюрьма разделена на две части: там, где-то сбоку, за решетку брошены десятки пленных скифов.

Оттуда доносятся стоны, приглушенные крики.

А здесь, ближе к морю, в небольшой пещере, за толстой железной решеткой, место для государственных преступников.

Сириск с трудом осмотрелся в темноте. Все тело саднило от ран. Страшная боль раскалывала голову. Когда его волокли по улице, стражники-гераклейцы били его несколько раз. Били жестоко, молча. И уже чуть живого, его бросили на каменный пол. И стало тихо и темно…

Очнулся он от стужи. Была ночь. Откуда-то сверху чуть пробивался свет луны. Мокрым, смрадным холодом пронзило все тело. Сириска начало трясти, но сил встать не было…

И тут он почувствовал: кто-то подполз к нему, накрыл чем-то теплым… По запаху он почувствовал что-то очень знакомое… Но что? И тут он вспомнил! Ну конечно! Это запах Скифии. Запах овчины, молока, дыма, конского пота и цветущих ковыльных степей!

Он с трудом перевернулся, но ничего не увидел, кроме тени в углу пещеры. Тень сопела и изредка всхлипывала. И он понял — это был мальчик.

— Кто ты? — спросил Сириск по-скифски.

— Так я тебе и сказал, — сдавленно пробубнил детский голос. Ответ прозвучал на греческом.

— Я знаю — ты скиф. — Сириск привстал, подполз к стене. И тут он увидел: мальчик дрожал всем телом от холода.

Молча Сириск снял со своих плеч овчинную, теплую скифею [29], прикрыл мальчику плечи.

— Не хочешь — не говори. Только меня, знаешь, не проведешь. Я был в плену у скифов. И этот запах запомнил навсегда. Такое не забывается.

— А мне что за дело до твоего плена?

— Да так, к слову.

Мальчик помолчал, потом добавил:

— Дела нет, а скифею все же на меня набросил. Спасибо.

— Если б не набросил бы…

— Вот за это и спасибо. Выходит, ты мне друг. Ночи нынче ой как холодны. Да возблагодарят боги того, кто тебя выкормил.

— Да я бы и сам мог себя прокормить.

— Я не об этом. Выкормить — от слова кормило. А кормилом направляют лодку в нужном направлении. Значит, мудр был тот, кто воспитал тебя.

Грохот колесницы донесся сверху. Приглушенные голоса стражников стали громче. Мелькнул свет факелов. Дверь-решетка с лязгом отворилась, и Сириск увидел: это был Сострат. Он вошел в окружении двух воинов. Тюремный стражник указал на Сириска.

Сострат подошел ближе. Один из воинов приблизился к Сириску и рывком поднял его на ноги.

— Все твои письма у нас, — тихо и даже как-то бесстрастно сказал Сострат. — Ясно, ты такой же заговорщик, как и Тимон… Хочешь жить?

Сириск поднял взор. Ничего нового во взгляде Сострата он не увидел: только ложь, только обреченность, только желание вырвать имена.

Сириск промолчал.

— Ладно. Сейчас тебе принесут пиксиду, стиль, светильник и папирус. Напишешь все, что ты знаешь о заговорщиках. Этим ты можешь оправдать себя в глазах судей. И поторопись — суд не за горами. Мы знаем, что письма Тимона ты получил уже после нападения. Значит, ты не мог предупредить Евфрона. Поэтому ты и жив до сих пор!

Сострат стремительно вышел.

— Да, принесите ему стол и скамью… и накормите, — добавил он уже на выходе из подземелья.

Вскоре два стражника приволокли лавку и скамью. Тут же со светильником вошел третий.

— Поставь тут, в углу, Хрисанф, — сказал он одному из охранников. — И принеси рыбу и хлеб.

Он водрузил на скамью светильник. Чистый папирус, пексида и стиль лежали тут же, на неструганных досках скамьи. Доски были залиты чем-то темным. И ужасный запах заполнил всю пещеру.

— Что принюхиваешься? — Старший стражник выглядел как циклоп, огромный и тупой. Ни малейшей мысли не отражалось в его безразличных, усталых и злых глазах. — Думал, тут царские покои? А на скамье этой сегодня до смерти запороли Тимона, дружка твоего. Скоро и до тебя дело дойдет. Уж я постараюсь…

Он как-то лениво усмехнулся, но жуть от этой усмешки стрелой кольнула грудь Сириска.

— Тимон!.. Тимон… — не произвольно вырвалось из уст. И слезы покатились по щекам. И не было никаких сил остановить их.

— Пиши все как есть, — стражник чуть приподнял плеть и похлопал ею по левой ладони.

Когда они выходили, Сириск заметил, как один из охранников, тот самый, которого назвали Хрисанф, незаметно подмигнул ему. И Сириск никак не мог вспомнить: где он видел это лицо? Видел и знал. Но где?

Вновь тишина ночи. И холод.

— Кто это — Тимон? — услышал Сириск голос мальчика. И не ответил. Уткнулся лицом в руки и так сидел долго, не глядя ни на мальчика, ни на пергамент. Его опять начало трясти. То ли от холодных сырых стен, то ли от пережитого за последние дни.

Мальчик тихо подошел и вновь набросил на плечи Сириска скифею.

Дверь неожиданно лязгнула, и вошел стражник. Он нес краюху хлеба и глиняное блюдо, наполненное рыбным соусом. Сириск поднял голову. Пригляделся — опять это знакомое лицо.

— Забыл? А я тебя хорошо помню.

— Напомни. — Сириск незаметно смахнул слезы.

— Стыда тут никакого нет, — сказал стражник, уловив жест Сириска. — А Тимона я знал не хуже тебя… Как же ты забыл? «Гермес», шторм. Я так рвался с вами на берег, а Геродот, кормщик, меня не пустил.

Точно, тут Сириск вспомнил. Ну конечно, это был тот самый Хрисанф с «Гермеса».

— А это от меня, — Хрисанф положил на лавку головку сыра, завернутую в тряпицу. — Поешь, Сириск. Силы тебе ой как понадобятся.

Он вышел, и вновь стало тихо.

Сириск жестом, кивком пригласил мальчика к столу. Долго уговаривать не пришлось. Мальчик был очень голоден и накинулся на еду, как изголодавшийся зверек.

— Да не спеши ты, — Сириск разломил краюху на несколько частей.

Они ели хлеб, макая его в соленый, пахучий, вкусный рыбный соус. Сириск разделил лепешку сыра на две части. Одну он завернул в тряпицу. Остаток они разделили поровну. Мальчик ел и сопел, и глаза его постепенно оттаивали. Наконец колючие искры недоверия вовсе исчезли.

— Как зовут-то тебя? — спросил Сириск, когда на столе не осталось ни крошки, и оба наконец смогли внимательно посмотреть друг на друга.

— Скилур, — ответил мальчик.

— А я Сириск. Как ты попал сюда? Война?

— Война, — так же негромко ответил Скилур. — Меня взяли в плен там, у башни, у Сиагры, в воде.

— Ты даже знаешь название башни? Кто тебя взял на войну?

— Взяли, — уклончиво ответил мальчик.

— Судя по твоей одежде, ты не из простых скифов. — Сириск заметил, как вздрогнули ресницы мальчика.