Длинная тень - Хэррод-Иглз Синтия (версия книг TXT) 📗
– Но, сэр!..
– Нет, нет. Я знаю, что вы хотите быть подле меня, и очень признателен вам за это, но мне в любом случае придется согласиться выслать из Лондона всех католиков. В силу входит Указ о десяти милях.
– Но я не папистка, – заметила Аннунсиата. Король взял ее за руки:
– Они не обращают на это внимание, им это безразлично. В их глазах вы католичка. Я умоляю вас уехать – в Йоркшире вы будете в безопасности.
– Очень хорошо, сэр, – сказала Аннунсиата. – Я не хочу доставлять вам лишние хлопоты и уеду завтра утром.
– Слава Богу! – произнес король, устало смежив веки.
Аннунсиата поняла, что сейчас ему больше всего хочется остаться одному, легонько высвободила руки и пошла к двери.
– Бог да благословит вас, – сказал король вслед, даже не открывая глаз.
Никто из слуг в Чельмсфорд-хаус не удивился, получив срочный приказ собирать вещи.
– Выезжаем завтра на рассвете, – сказала Аннунсиата. – Мы должны поторопиться, чтобы уложить вещи еще сегодня.
– Лучше бы мы уехали несколько недель назад, – сказала Хлорис.
– Я не знала, что дело примет такой оборот, – перебила ее Аннунсиата.
Все предупреждали ее, начиная с Рочестера, но она никогда всерьез не думала, что заговор может коснуться и ее. При воспоминании о беседе с королем ее глаза увлажнились.
– Вы знаете, что укладывать? – спросила она.
– У нас давным-давно все готово, госпожа, – ответила Хлорис. – Мы предчувствовали, что придется срочно уезжать. – Она спокойно встретила взгляд своей хозяйки. – Я уже собрала вещи мисс Арабеллы.
– Отлично, – ответила Аннунсиата. – Вели Джону Буду приготовить вещи мистера Хьюго, он уезжает в Оксфорд. Через несколько дней кончается траур, и там он будет в полной безопасности. Хлорис, пойдем со мной, мы должны все расписать для слуг, которые остаются здесь.
В самый разгар предотъездной суматохи раздался очень громкий стук в дверь, заставивший некоторых девушек взвизгнуть от страха. Улица была освещена факелами, стук повторился, сопровождаемый криком:
– Откройте, именем короля!
– Кто там, Хлорис? – спросила Аннунсиата, пока Том шел открывать дверь.
Хлорис подошла к окну и выглянула из-за занавески.
– Не знаю, госпожа. Ничего не видать, но это солдаты, слава Богу, не разбойники. О Боже! – добавила она нетерпеливо, поскольку стук повторился. – Неужели Том не может поторопиться и открыть им, пока не собралась вся улица?
Женщины ожидали в напряженном молчании. Наконец с лестницы до них донесся топот кованых сапог и звон оружия. Дверь открылась, и Аннунсиата с облегчением выдохнула при виде лорда Беркли в алой униформе.
– Беркли, слава Богу, это вы! – воскликнула она. – Что вы здесь делаете так поздно? У вас какие-то новости? Том, принеси вина.
Но Том не двигался, а Беркли так и не ответил на ее гостеприимную улыбку. Лицо его было жестким, а сам он – холодным и официальным. За его спиной стояли двое напуганных молодых прапорщиков, а за ними – четверо вооруженных солдат.
– Миледи, – сказал Беркли чужим голосом, что было очень странно, – у меня есть ордер на ваш арест.
– Что? – закричала Аннунсиата.
Беркли явно избегал ее взгляда, протягивая туго скрученный документ, как будто бумага могла говорить за него.
– У меня ордер на арест графини Чельмсфорд по обвинению в сочувствии к папизму и измене. Мне приказано под охраной доставить вас в Тауэр.
Берч издала истошный крик, а Хлорис подошла поближе к хозяйке, чтобы поддержать ее. Но Аннунсиата в обморок не упала, хотя и смертельно побледнела.
– Беркли, вы уверены? – недоуменно спросила она.
– Миледи, простите меня. Вы же знаете, как мне больно сейчас находиться здесь, но у меня есть приказ, и я должен выполнять свои обязанности.
– Но ведь вы мой друг, – тонким голосом капризного ребенка сказала Аннунсиата.
– Миледи, лучше я, чем кто-то другой. По крайней мере, я могу проследить, чтобы с вами уважительно обращались.
– В чем меня обвиняют? – спросила она. – На каком основании?
– Вас назвал мистер Оутс, – ответил Беркли, опасаясь, что кто-нибудь из его солдат может оказаться шпионом или доносчиком и пренебрежительное высказывание об Оутсе, несомненно, дойдет до того, кто сможет причинить ему вред. – У вас есть кузен, иезуитский священник в Сент-Омере. Всем известно, что вы католичка и состояли в секретной и частой переписке с вышеозначенным кузеном.
– Конечно, состояла, – воскликнула разъяренная Аннунсиата, – но не в секретной, такого никогда не бывало! Я писала ему как члену нашей семьи, не более того!
– Миледи, вам предоставят возможность дать показания в суде.
– В суде? – вскрикнула Хлорис. – О Господи, спаси нас!
– Я верная подданная короля. Я не изменница, – закричала Аннунсиата.
Беркли подошел поближе и заговорил более мягко:
– Ради Бога, мадам! Я знаю, знаю... – Он бросил взгляд через плечо и сказал своим сопровождавшим: – Отойдите, и подальше.
Они безоговорочно подчинились, а Беркли очень тихо и быстро проговорил:
– Я ничего не могу поделать. Я должен доставить вас в Тауэр. А при нынешнем стечении обстоятельств вам лучше не оставаться в этом доме. Я приехал так быстро, как только смог, чтобы забрать вас, но эти гады идут за мной по пятам. И, по правде говоря, здесь вас ничто не защитит. Дома католиков по всему Лондону разграблены и горят. Как это ни парадоксально, но в Тауэре ваша жизнь будет в безопасности. Я не сомневаюсь, что суд будет справедливым.
– А моя семья? Мои дети? – спросила она.
– Пока назвали только вас. Пойдемте быстрее со мной и прикажите слугам покинуть Лондон. Оставаться здесь очень опасно.
Беркли отошел в сторону, ожидая ее решения. Но Аннунсиата все еще колебалась, не в силах осознать происходящее.
– Измена... – произнесла она. – Быть обвиненной в измене, Святая Мария!
– Мадам, вы должны идти, – голос Беркли был жестким и официальным – он защищал собственную голову.
Аннунсиата внезапно почувствовала, уверенность.
– Отлично! Я готова!
Хлорис вышла вперед, но Аннунсиата остановила ее быстрым взглядом.
– Нет, Хлорис, со мной поедет Берч. – Она повернулась и быстро, чтобы не слышали солдаты, прошептала: – Увези отсюда детей, я доверяю их тебе. Ради Бога, дай знать обо всем королю.
– Мадам, – предупреждающе произнес Беркли.
Аннунсиата повернулась к нему:
– Да, да, я иду, – спокойно сказала она. – Берч, мой плащ! Как мы поедем туда, милорд?
– Прилив поможет нам, но надо поторопиться, он уже заканчивается.
– По реке?
– Так быстрее и безопасней. На улицах неспокойно, – ответил Беркли, но Аннунсиате стало очень страшно. Попасть в Тауэр по реке – значит, пройти через Уотергейт, который лондонцы называли Воротами предателей, а очень многие из тех, кто оказывался в крепости таким путем, так никогда оттуда и не вышли.
Хьюго и Арабелла со слугами возвращались в Йоркшир, словно убегая от чумы. Они надеялись, что дома будет достаточно безопасно, потому что там не было фанатиков, а Ральф служил мировым судьей, что давало ему возможность защитить семью. Новость об аресте Аннунсиаты он воспринял с ужасом, хотя и немного ироничным. Ведь это он давным-давно решил подписать пресловутый Акт, вызвавший разлад в их отношениях, а теперь именно это и было его силой. Не подпиши он его тогда – не быть ему сейчас мировым судьей.
Возникла острая необходимость позаботиться о безопасности отца Сент-Мора, поскольку не все жители Морлэнда были искренними католиками. Хлорис предложила пригласить ее отца Молеклафа, плотника, с тем, чтобы он устроил для священника потайную комнату. Винтовая лестница, ведущая из часовни в его комнату и квартиры слуг, находящиеся на верхнем этаже, была перекрыта ложным потолком и заделана ложными панелями, отделяя верхний пролет лестницы и тайное помещение. Оно было светлым и просторным, но, не зная точное местоположение, найти его было невозможно. Выполнив свой долг и доставив всех в целости и сохранности в Морлэнд, Хлорис вернулась в Лондон, где оставалась ее госпожа. Но спустя сутки пришел приказ об аресте Хьюго, идущий за ним по пятам от самого Лондона. Приказ мог выполнить только Ральф, поэтому у него имелась возможность потянуть время, чтобы Хьюго в сопровождении Джона и Майкла успел уехать в Ирландию.
