Пираты Короля-Солнца - Алексеева Марина Никандровна (книги серии онлайн TXT) 📗
— Но она, эта черная аббатиса, чтобы заманить де Варда в ловушку, вынудила свою подругу — мою мать — отдать меня чужим людям!
— Эти чужие люди, Всадники с Белыми Перьями, как их в Бретани называли, защищали вас с оружием в руках и готовы были отдать за вас жизнь. Лучше, что ли, было бы, если бы вы попали в лапы преследователей?
— Что же тогда было бы?
— Вот уж не знаю. Мы полагали, Малыш Шевретты будет разменной монетой в игре Ришелье, чтобы скомпрометировать Анну Австрийскую.
— А, понимаю. Вроде заложника. И тогда кардинал получил бы от матушки так ему необходимый компромат на королеву?
— Мы считали так. Хотя, возможно, это был блеф. И кардинал не такой Ирод.
— Но и я не Царь Иудейский. Я хочу сказать, что сам по себе я ценности не представлял, самый обычный ребенок. На меня охотились из-за того, что я был Малышом Шевретты.
— А представьте на минуту, что кровавому убийце де Варду на мгновение стала доступна вся та информация, которой нынче владеете вы, мой господин? Впечатляет, не правда ли?
— А конкретнее? — спросил Рауль.
— Например, настоящее имя таинственного 'господина аббата' . Например, вся история с миледи, на которой де Вард намеревался жениться в свое время, и миледи собиралась подцепить третьего мужа. Не будем осуждать 'черную аббатису' и Диану де Роган. Мы смешали карты наших врагов.
— И все-таки я не могу преодолеть предубеждение к этим иезуитам. Лучше бы матушка держалась от них подальше. Вы, что ли, не могли нас защитить, черт возьми!
— Мы все тогда блуждали в потемках, ничего толком не зная друг о друге. А разве лучше было бы, если бы мы помчались по следам беглянки-герцогини и бросили вас на произвол судьбы? Лучше было бы, если бы вас нашел не ваш собственный отец, а люди кардинала Ришелье?
— Что ж, они убили бы меня?
— Не думаю, господин Рауль. Я уже говорил, Ришелье не такой изверг. Но, возможно, вы именовались бы тогда 'маркизом де Шеврезом' . Вам это понравилось бы? Ришелье мог это устроить.
— Вот дьявольщина! Нет, ты прав, это я глупости говорю. А иезуиты не охотились за Малышом Шевретты? "Ребенок принадлежит нашему Ордену к вящей славе Бога' . И был бы я нынче каким-нибудь аббатом. Нет уж! Ни маркизом, ни аббатом я не могу себя представить.
— Насчет иезуитов не знаю. Мы опасались Ришелье в первую очередь. Но мы всех опередили!
— А вы случайно монетку не подбрасывали, кого искать — ребенка или женщину? Орел — ищите ребенка, решка — ищите женщину?
— Вам не стыдно?
— Я только шутил… Черт возьми, потрясающая фраза! И как вовремя мама ее ввернула этому некоронованному королю! Он ей: 'Я предлагаю вам то-то, то-то и то-то… если вы согласитесь…", а она ему: "Хи-хи-хи, господин кардинал, я только шутила…"
Гримо вздохнул.
— Никаких монет мы не подбрасывали. Мы сразу решили разыскивать ребенка. Но если вы скажете что-нибудь против нашей госпожи, я с вами разговаривать не буду!
— Ты и так со мной не разговариваешь.
— Я? Да я никогда так много не говорил!
— Правда, черт возьми! Я и не заметил. Ты сегодня выболтал свою годовую норму.
— Даже язык болит с непривычки, — пожаловался Гримо.
— Но послушай, дальше мама пишет о том, что существует закон, по которому женщина, подбросившая своего ребенка, будет осуждена на смерть. Разве ее подруга-иезуитка не знала об этом законе, так ее подставляя? И я мог стать причиной ее смерти, а не спасения!
— Это еще надо было доказать, — вздохнул Гримо.
— Что я — Малыш Шевретты?
— Вас привез в дом священника в Рош-Лабейле барон де Невиль. Герцогиня благополучно сбежала за границу. Искали женщину с ребенком, кардинал, наверно, не предполагал, что Шевретта отважится расстаться со своим Малышом. Но она это сделала ради вас. И еще — она не боялась доверить вас 'господину аббату' . А во Франции она уже была почти осуждена. Как заговорщица и по закону, о котором вы сейчас говорили. И вообще — не мешайте мне читать "Дон Кихота' !
— Читай, читай. Я только спросил. Но Гримо тупо смотрел в книгу, по десять раз перечитывая одну и ту же строку. Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский даже не успел начать свой первый поход.
— Господин виконт! — на этот раз позвал Гримо.
— Ну, что тебе? — отозвался Рауль, увлеченный чтением "Записок".
— Отвлекитесь на минутку, — попросил Гримо.
Рауль неохотно отложил рукопись.
— Вот это да! — сказал он восхищенно, — Теперь я понимаю, почему прежнее поколение так иронически относится к нам, "современным молодым людям". Черт возьми, Гримо, обидно признать, что мы с нашими романами, дуэльками, интрижками в подметки не годимся нашим родителям. Вот время было!
— Не прибедняйтесь, господин виконт. Надеюсь, вы все-таки превосходите своих ровесников во многом.
— В глупейшей навивной доверчивости, бесспорно, — проворчал Рауль.
— Да перестаньте! Вы знаете о своем превосходстве, и все они чувствуют это ваше превосходство. И ваши новые друзья это чувствуют. Вы, может, и не замечаете, но мне-то со стороны виднее.
— О-ля-ля, Гримальди! Ты, правда, так думаешь, или взялся утешать Малыша Шевретты?
— Вот-те крест! — перекрестился Гримо.
— Но я же сын Атоса! Разве я могу вести себя так, как бедняжка де Сент-Эньян!
— Вы сказали 'бедняжка' ? — усмехнулся Гримо.
— Ну да, бедняжка и есть. Нагнали мы с Портосом страху на этого певца пастушек и фонтанов. Вот кто — мальчик из Фонтенбло, а не мы, правда? А то у меня впечатление, что капитан…
Гримо махнул рукой.
— Не берите в голову. Вы еще себя покажете.
— А согласись, во времена Людовика XIII дуэль состоялась бы.
— Еще бы! Покойный король сам науськивал своих мушкетеров. А они были в юности весьма безбашенными ребятами.
— Тогда мне положено быть безбашенным вдвойне, — сказал Рауль, перелистывая рукопись, — Матушка, чьи записки я сейчас дочитываю, дама настолько же прелестная, настолько же и безбашенная.
— При Людовике Тринадцатом это называли сумасбродством. Но Людовик Четырнадцатый — убежденный противник дуэлей, разве вы этого не понимали?
— Понимал, конечно. Потому и вызвал фаворита. А сейчас бы я знаешь, что сказал бы им — королю и Сент-Эньяну: 'Я ТОЛЬКО ШУТИЛ' .
— Серьезно? — спросил Гримо с сомнением.
— Вот-те крест! — перекрестился Рауль.
И они расхохотались.
— Кстати, господин де Сент-Эньян тоже сделал для себя кое-какие выводы. Раньше он считал себя неуязвимым. А после вашего вызова он чаще брался за шпагу, чем за перо и подолгу тренировался с лучшим учителем фехтования. Это пошло ему на пользу: физиономия несколько осунулась, сбросил лишний жирок, изнеженный пастушок Аминтас стал более… спортивным, что ли.
— Как ты его назвал?
— Пастушок Аминтас. Только это он сам так себя назвал. Знаете эту байку?
— Знаю, конечно. Тупость невероятная!
— Поэтому он и смог какое-то время противостоять вашему приятелю де Монваллану, когда тот спровоцировал поединок. Я верно назвал фамилию Гугенота?
— Верно. Видишь, мы все-таки не совсем ничтожества.
— Особенно вы, Малыш Шевретты.
— Скажи-ка, Гримо, раз уж ты все про всех знаешь, Гугенот нанес фавориту серьезную рану? Шрам на умильной физиономии Аминтаса останется?
— Вас это очень волнует? Вам жаль фаворита?
— Мне жаль Гугенота.
— Анж де Монваллан прошел школу гасконца и прекрасно владеет шпагой. Он отлично контролировал ситуацию и только слегка царапнул румяную щечку Сент-Эньяна. И следа не останется.
— Слава Богу! А ведь Гугенот хотел только выбить оружие.
— Да господин фаворит должен бы поблагодарить и вас и Гугенота. Дамы считают его теперь более интересным.
— Меня Гугенот беспокоит. Будущее его. Эта история сорвала его… личные планы.
— Вы же понимаете — воспитание гасконца. Он не мог поступить иначе. И де Невиль не мог иначе выразить свою солидарность с Гугенотом.
— А у Д'Артаньяна остался только Жюссак. Остальные — молокососы, там всеми делами рулила эта троица.
