Кокардас и Паспуаль - Феваль Поль Анри (лучшие книги читать онлайн txt) 📗
– Пусть себе болтает, – благодушно отозвался бретер. – Раз мэтру Кокардасу нравится носить на своих плечах уродливую обезьяну, то не будем лишать его этого невинного удовольствия. Бедняге ведь осталось жить совсем немного!
Гасконец промолчал, получив довольно чувствительный удар пяткой от своего седока. А маленький человечек воскликнул, обращаясь к Бланкроше:
– Минуту терпения, приятель! Скоро мы увидим развязку… у тех, кто продал свою шпагу, карманы набиты золотом… это цена совести, которой у них нет, однако за нее им все-таки заплатили! А, так ты тоже умеешь гримасничать? Кто же из нас двоих больше похож на обезьяну?
В толпе послышался смех, но странный карлик взмахом руки восстановил тишину.
– Не стоит веселиться, друзья! Я говорю совершенно серьезно, и все вы в этом сейчас убедитесь. Бандитам не понадобится больше золото, которым они набили свои карманы!
– Почему? – раздался чей-то голос.
– Почему? Разве я не сказал вам? Потому что через пять минут, самое большее – через десять они отправятся в мир иной, где деньги не нужны!
– Довольно! – закричал Бланкроше.
– Пора с этим кончать! – поддержал сообщника и Готье Жандри, которому стало настолько не по себе, что он не мог унять невольную дрожь.
– Пусть он говорит! Пусть говорит! – заревела толпа. – Выкладывай, что знаешь, малявка!
На лице карлика появилась сардоническая усмешка. Сняв с головы Кокардаса украшенную перьями шляпу, он с поклоном протянул ее Бланкроше и прочим бандитам:
– Выворачивайте карманы, любезные! Пусть ваше окровавленное золото достанется беднякам! Отдайте неправедные деньги, и в аду к вам проявят снисхождение… Ну же, господа головорезы, грабители и убийцы! Подайте милостыню хоть раз в жизни… да поторопитесь! Вы не хотите? Тем хуже для вас… Я продырявлю ваши карманы шпагой, и золото потечет рекой! А вместе с ним потечет и кровь… она зальет ваши луидоры и экю!
Зеваки, словно завороженные, внимали словам необычного уродца, предчувствуя близость развязки.
Бланкроше и Жандри переглянулись, а шестеро сообщников, стоявших у них за спиной, слегка подались вперед, ожидая только сигнала к нападению.
Кокардас-младший взглянул на них с презрением. Только ему и Паспуалю было известно, кто нежданно явился на поле боя, – и вместе с этим человеком они безбоязненно вышли бы и против двадцати врагов. Достаточно было лишь произнести его имя, чтобы задрожали и побледнели самоуверенные бандиты, – однако мастера понимали, что еще не пришло время выложить карты на стол.
Что касается Берришона, то он, опьяненный своей первой победой, ничего не замечал. На его глазах испустил дух Ив де Жюган, и Жан-Мари жаждал продолжения: присматриваясь к бретерам, он выбирал себе новую жертву.
А маленький человечек, по-прежнему сидя на плечах у Кокардаса, завершил свою речь словами, которые прозвучали столь же зловеще и неумолимо, как если бы, это был приговор суда:
– Подлые прислужники негодяя, очередь которого настанет раньше, чем он думает! У вас осталось лишь несколько секунд, чтобы покаяться в преступлениях, совершенных вами… Впереди у вас вечность… приготовьтесь же в долгий путь!
Одним прыжком оказавшись на земле, карлик подхватил рапиру Добри и встал в позицию.
– Нас четверо, – вскричал он, – вас вдвое больше! Пусть каждый из моих людей выберет себе по противнику, а остальными займусь я!
Гул изумления прокатился по площади на какое-то сверхъестественное существо.
Впрочем, наемные убийцы вовсе не были трусами. Инстинктивно чувствуя в загадочном карлике опасного врага, они ощущали смутную тревогу, но отнюдь не страх. Готье Жандри гнал от себя мысль, что придется иметь дело с Лагардером, хотя дерзкое поведение мастеров фехтования можно было объяснить лишь уверенностью, что на их стороне вступит в бой лучший клинок королевства. Боясь потерять самообладание, бретер старался убедить себя, что в присутствии своего хозяина Кокардас с Паспуалем держались бы как-то иначе. Бывают в жизни обстоятельства, когда человеку приходится обманывать себя.
Что касается Бланкроше и его приспешников, то им никогда еще не доводилось встречаться с графом и мастерами в деле – они знали об этих прославленных фехтовальщиках лишь понаслышке и, считая их репутацию чрезмерно преувеличенной, без особого трепета готовились вступить с ними в схватку. Более того: насмешки уродца казались им комичными и одновременно оскорбительными – поэтому им не терпелось разделаться с наглецом.
Итак, дуэлянты заняли свои места, а в толпе воцарилось глубокое молчание. В третий раз скрестились со звоном шпаги; но одна из них превосходила в молниеносной меткости все остальные: за движениями ее нельзя было уследить – только вспыхивали стальные блики, опасные, словно молнии, ибо вскоре один из бандитов безмолвно рухнул на землю. Во лбу его зияла кровавая рана. Это был подручный Бланкроше, выступивший вместе с Жандри и еще одним сообщником против таинственного горбуна. А тот вскоре сходным манером уложил следующего противника. Бланкроше и Жандри, побледнев, переглянулись, а тем временем нанес смертельный удар своему врагу Кокардас. Вскоре и неторопливый Паспуаль насквозь пронзил четвертого из нападавших.
Ни одного слова еще не было произнесено. Все происходившее напоминало уже не трагикомическую драму, участники которой громогласно обсуждали удачи и промахи друг друга, а жуткую пантомиму, где с каждым выпадом редели ряды актеров.
Площадь, усеянная трупами, походила на поле битвы. Никогда зевакам не доводилось видеть такой прекрасной схватки у Монмартрских ворот, и они, возможно, попросту прибили бы полицейскую стражу, если бы той вздумалось вмешаться. К счастью для нее самой, полиция благоразумно держалась в стороне от развлечений подобного рода.
Завсегдатаи кабачка «Лопни-Брюхо», привыкнув резать и грабить мирных буржуа, чувствовали себя явно не в своей тарелке – им казалось, что каждый удар направлен прямо им в лоб. К тому же численное преимущество испарилось, как дым, – их осталось четверо против четверых, и нервы кое у кого начали сдавать.
Один из бандитов, которому противники внушали больший страх, нежели известный своим крутым нравом Бланкроше, не щадивший трусов и отступников, внезапно бросился бежать. Однако толпа окружила площадь плотной стеной, и пробиться сквозь нее было невозможно. Тщетно бедняга тыкался туда и сюда – его не только не пропустили, но и вытолкнули на арену. На голову беглеца обрушились насмешки и оскорбления. Зрители отнюдь не пресытились четырьмя убийствами и жаждали крови.
Именно этого бандита выбрал себе заранее Берришон и теперь был полон решимости не упустить свою вторую жертву.
– Эй! – закричал он, бросаясь в погоню. – Мне нужна пара трупов, иначе домой стыдно возвращаться! Ты забыл, что по счетам надо платить? Так я тебе напомню. Иди-ка ко мне, дружище, поболтаем немного!
Ответа не было. Бандит, не слушая Жана-Мари, с рычанием кружил по площади, всюду натыкаясь на неумолимую людскую стену и готовясь уже пустить в ход рапиру, лишь бы пробить себе дорогу – пусть даже по трупам женщин и детей.
Между тем Жан-Мари, настигнув, наконец, свою жертву, вполне угадал намерения убийцы.
– Меня учили никогда не нападать сзади, – сказал он, приставив острие шпаги к пояснице беглеца, – но если ты тронешь хоть пальцем одного из этих славных людей, то моя рапира выйдет у тебя из живота.
Бандит, обернувшись, затравленно взглянул на Берришона. На площади никто уже не смеялся, ибо на бледном, конвульсивно подергивающемся лице появилось то ужасное выражение безнадежного отчаяния, какое бывает только у приговоренных к смерти, когда они идут к месту казни. Обведя блуждающим взором враждебную толпу, несчастный понял, что спасения нет. Тогда с налитыми кровью глазами и с пеной, выступившей на губах, он ринулся на Берришона, словно кабан, окруженный охотниками.
Началась отчаянная схватка.
Кокардас, скрестив руки на груди, с одобрением взирал на своего ученика, подбадривая его время от времени возгласами:
