Капитан Сорви-голова. Возвращение - Лагун Павел Адамович (версия книг TXT) 📗
В конце концов, коммандант Ян Коуперс вспомнил, что на дне его походного сундучка лежит совершенно новое платье и шляпка его младшей сестры, которая сейчас находится в лагере Луиса Бота. Платье она заказала себе перед самой войной, да оно так и осталось ненадеванным, и она забыла его в сундучке брата Яна. Платье пришлось Жорисе впору. В том же сундучке Коуперса нашлись еще длинные перчатки и высокие ботинки на шнурках. Девушка была "экипирована по всем правилам", как с ироничной ревностью высказался Фанфан. Он предложил себя "для подстраховки". Леон и Поль тоже высказались в подобном смысле. Но тут Сорви?голова был непреклонен. Рисковать жизнью своих старых друзей он не хотел. Но проводить себя, Жорису и Логаана позволил. Выехали большой дружной кавалькадой в сторону Витбанка. Провожать "террористов" отправились не только французы, но и буры из отряда Поуперса, который успел к этому времени вернуться из штаба Ковалева и теперь скакал вместе со всеми. Предварительно разведчики узнали о времени движения поезда на Преторию и, естественно, подгадали отъезд под него. Для Жорисы, одетой в платье, где?то нашлось женское седло и она ехала, свесив обе ноги с одного лошадиного бока. Расстались на краю зарослей кустарника (буша). Жан и Лога?ан пожали оставшимся руки, а молодой француз еще и обнял поочередно своих друзей?соотечественников. Леон посмотрел на Жана печальным взглядом:
– А если ты не вернешься, – тихо спросил он, – что я тогда скажу Марте?
– Неужели ты не найдешь слов? – в тон ему сказал Сорвиголова.
– Тобою должна гордиться Франция! – воскликнул импульсивный Поль, обнимая друга.
– Лучше вы меня не забывайте, – произнес в ответ Жан. – А у Франции были более великие сыны.
– Береги себя, хозяин, – сдавленным голосом сказал Фанфан, – мне будет сильно тебя не хватать. – Спасибо, дружище, – тоже растрогался Жан, – прости, если что не так. Я постараюсь вернуться, и мы еще повоюем. Фанфан немного замялся, затем тихо проговорил:
– И ты меня прости, хозяин… Я… я тогда видел вас там, у реки. Следил, как дурак. И, когда вас схватили, пошел следом…
– За это я тебе должен быть благодарен. Ты спас нам жизнь, – искренне произнес Жан и прижал курчавую голову Фанфана к своей груди… Вечерело. До Витбанка оставалось еще миль пять. Когда подъехали к первым английским постам, стало уже по?настоящему темно и прохладно. Через посты их пропустили беспрепятственно. Удостоверение Роберта Смита с подписью Сесиля Родса и Мильнера действовало безотказно. Логаан "повысил" себя до майора, ввинтив в погоны две золотые звезды. У него тоже было удостоверение Френсиса Нортона, которое Сорви?голова отобрал у Барнетта в вагоне и отдал Логаану перед отправлением из лагеря Коуперса, про которое Пиит ничего не знал и потому, получив его, стал сожалеть о том, что уговорил Жана Грандье на свою авантюру. Но было уже поздно. Теперь они действовали вместе. Они переночевали в маленьком постоялом дворе недалеко от станции и рано утром, купив билеты, сели на поезд, отправляющийся в Преторию. Город был застроен в основном одноэтажными домами и виллами в голландском стиле с высокими черепичными крышами и коньками над ними. Он утопал в садах и парках и недаром назывался "цветком Трансвааля". Широкие улицы, булыжные мостовые и тротуары, вдоль которых журчала вода в оросительных канавах. Сейчас, после прихода англичан, канавы эти выглядели неухоженными. Вместо чистой воды в них текла какая?то зловонная муть. Да и сам город казался каким?то запущенным. Большинство улиц, кроме центральной, заросло травой. Выглядели они безлюдно, словно столицу покинули все жители. Видно, население Претории пряталось по домам или было интернировано английскими властями в ближайший концлагерь для "избежания превратностей войны" с заменой оных на холод и голод в дырявых бараках. Воистину, это "высший гуманизм" оккупантов. Теперь основное население города состояло из солдат и офицеров английского гарнизона, чиновников, чернокожих слуг и девиц легкого поведения для увеселения подданных Британской империи. В городе сразу после прихода англичан был открыт публичный дом, несколько пабов и казино. Ночная жизнь там бурлила, как в вонючей клоаке. Строгий патриархальный город менее чем за год превратился в рассадник пьянства и разврата. Жан, Жориса и Пиит прямо с вокзала решили пройтись по улицам пешком. Но, когда они подходили к центральной Церковной площади, стал накрапывать мелкий осенний дождик, который усилил тоскливое настроение Логаана, но не уменьшил в нем решимости довести задуманное до конца. Церковь возвышалась на краю площади неподалеку от президентского дворца, над которым колыхался крестообразный британский флаг. Она была построена сразу после основания Претории трек?бурами во главе с Андеасом Преториусом. Строили церковь тщательно и основательно несколько лет из местного светло?коричневого базальта, прочного, как гранит. Религиозные буры каждый вновь заложенный город начинали со строительства церкви, чтобы христианство прочно основалось на этой дикой земле, ставшей для переселенцев их новой родиной. Жан Грандье залюбовался величественным зданием Преторианской церкви. Он даже снял свою английскую шляпу, и рука сама поднесла двуперстие ко лбу. Рядом истово перекрестился Пиит Логаан. Не отстала от мужчин и Жориса, несмотря на то, что этот внезапно возникший религиозный порыв мог привлечь внимание какого?нибудь соглядатая. К счастью, Церковная площадь в этот момент оказалась почти полупустой. Только возле президентского дворца неподвижно стояли два часовых, которые охраняли запертые металлические ворота, переходящие с двух сторон в высокий забор, наполовину скрывающий слегка помпезное здание с куполом и портиком над центральным фронтоном. С левой стороны возвышался гранитный пьедестал, предназначенный для памятника Полю Крюгеру. Памятник еще живому президенту так и не был воздвигнут. Все изменилось в столице Трансвааля. В президентском дворце – резиденция английского главнокомандующего лорда Китченера, голландская реформаторская церковь закрыта, а напротив нее открыт публичный дом. Рядом с ним пивная и казино – "продукты цивилизации", – как выражался главнокомандующий, имея в виду и концлагеря тоже. Дождь между тем припустил сильнее, и наша троица вынуждена была отправиться в гостиницу, которая находилась на соседней с Церковной площадью улице. Они приехали в Преторию за полутора суток до назначенного Китченером приема, чтобы привыкнуть к обстановке и найти возможные пути к бегству, если их не схватят на месте сразу после убийства главнокомандующего. Отдохнув после дороги, они спустились к обеду в ресторан, расположенный на первом этаже двухэтажного здания небольшой гостиницы. Ресторан оказался полупустым. В дальнем углу обедала группа офицеров. Они обратили внимание на вошедшую в зал Жорису. И лишь один из них, пожилой полковник, сидевший спиной ко входу, не обернулся на новых посетителей. И только когда трое наших друзей, отобедав, стали покидать ресторан, он повернул голову и посмотрел им вслед. При взгляде на Сорви?голову что?то дрогнуло в полупьяных глазах полковника Лесли, но потом он решил, что обознался и налил себе еще коньяку, а через несколько минут совсем забыл о похожем на кого?то молодом капитане и его юной даме, тоже на кого?то похожей. Ни Жан, ни Логаан не заметили Лесли, не обратила на него внимания и Жориса. Они поднялись к себе в номера и заперлись там, решив вполне резонно не мелькать лишний раз перед глазами врагов. Можно было лечь спать, но Пииту Логаану не спалось. Вообще?то было еще рано: около восьми вечера, но темнота уже накатилась на окна и вместе с мелким осенним дождем еле слышно билась по стеклу его одноместного номера веточкой акации, растущей в сквере, почти вплотную к гостинице. За окном сквозь густую дождливую тьму с трудом просматривались очертания президентского дворца. На третьем верхнем этаже кое?где был виден тусклый свет. Город же не освещался совершенно. Светились только газовые рожки у пабов да мерцал красный фонарь над дверью публичного дома. Пиит долго стоял у окна и смотрел в водянистую тьму, мысленно перенесясь в завтрашний день. Скорее всего, завтра он погибнет. Но лучше он погибнет один, чем вместе с ним эти двое юных влюбленных, которым нужно еще жить и растить детей. Но как уговорить их не идти завтра с ним? Жан отвергнет его аргументы, а Жориса будет на стороне супруга. Тогда их нужно изолировать. Но как? Пиит отошел от окна, сел возле стола на старый скрипящий деревянный стул. На столе в бронзовом, облитом воском подсвечнике стояла наполовину оплавленная свеча. Рядом находилась пепельница и спичечный коробок, тоже наполовину пустой. Затертая малиновая бархатная скатерть была также облеплена пятнами свечного воска. Истоптанный ковер на полу, видно, тоже давно не вытрясали. Логаан зажег свечу. Ее переливчатый неяркий отблеск тускло осветил мрачный гостиничный номер, в котором, наверняка, жили тараканы, а то и блохи и клопы. Ночь покажет. Он достал из планшета лист бумаги и затупившийся карандаш. Положил лист и карандаш на стол и долго сидел, глядя на огонь свечи, о чем?то думая. Затем взял карандаш и вывел на нем одну строку, потом другую. Он писал стихи:
