Шевалье де Мезон-Руж (другой перевод) - Дюма Александр (читать лучшие читаемые книги .txt) 📗

— Гражданин Лорэн, — сказала Артемиза, — я надеюсь ты купишь мне букет.

— Конечно же! — ответил Лорэн. — И даже два букета, если это доставит вам удовольствие.

И они ускорили шаг, чтобы догнать цветочницу, которая шла очень быстро.

На мосту Мари девушка-цветочница остановилась, перегнулась через перила и высыпала все цветы из корзины в реку.

Цветы, разлетевшись во все стороны, какое-то время кружились в воздухе. Более тяжелые букеты быстрее попадали в воду. Цветы подхватывало течением.

— Смотри, — сказал Лорэн, глядя на цветочницу, которая так странно расправилась со своим товаром, — можно подумать… или нет… или да… очень странно!

Цветочница приложила палец к губам, будто просила Артсмизу молчать, и исчезла.

— Кто это? — спросил Лорэн. — Вы знакомы с этой смертной, богиня?

— Нет. Но сначала мне показалось… Нет, все же я ошиблась.

— И тем не менее она подала вам знак, — настаивал Лорэн.

— Непонятно только, почему сегодня утром она была цветочницей? — пробормотала Артемиза.

— Стало быть вы все-таки знаете ее, Артемиза? — повторил свой вопрос Лорэн.

— Да, это цветочница, — ответила Артемиза, — услугами которой я временами пользуюсь.

— Во всяком случае, — заметил Лорэн, — у вашей цветочницы очень странная манера сбывать свой товар.

И в последний раз посмотрев на цветы, которые достигли деревянного моста, где их закружил мощный поток воды, они направились в Рапе, где рассчитывали пообедать наедине.

Об этом инциденте больше не думали. Лишь потому, что случай был несколько странным и носил какой-то мистический характер, он запечатлелся в поэтическом воображении Лорэна.

Донесение жены Тизона на Мориса и Лорэна наделало много шума в Якобинском клубе. Морису намекали, что, если он виноват, то должен спрятаться. Но уверенный в себе Морис остался в Тампле, и, когда пришли, чтобы арестовать его, молодого человека нашли на посту.

Мориса тотчас же допросили.

Морис остался при своем мнении, что его друзья невиновны, он был в них уверен, но и молча жертвовать собой ему не хотелось, поэтому он сказал о причастности к этому делу цветочницы.

Лорэн вернулся домой в пять часов вечера. Он только что узнал об аресте Мориса и его заявлении.

Лорэн тотчас же вспомнил о цветочнице, которая бросила в Сену свой товар: это было внезапное открытие. Странная цветочница, совпадение кварталов, полупризнание Артемизы, все ему инстинктивно подсказывало, что именно в этом разгадка тайны, которую должен был раскрыть Морис.

Опрометью он выскочил из комнаты, быстро сбежал с четвертого этажа и понесся к богине Разума, которая в это время вышивала золотые звезды на платье из голубого газа.

Это было то самое платье, в котором она собиралась участвовать в конкурсе.

— Хватит звезд, дорогая, — сказал Лорэн. — Сегодня утром арестовали Мориса, и вечером, по всей вероятности, придут за мной.

— Арестовали Мориса?

— Да, Боже мой, да! Сейчас сплошь и рядом происходят большие события. Почти все они происходят из-за пустяков. Так что не будем пренебрегать пустяками. Кто была эта цветочница, которую мы встретили сегодня утром, дорогая подруга?

Артемиза вздрогнула.

— Какая цветочница?

— Черт возьми, ну та, которая с такой расточительностью бросала цветы в Сену!

— Ах, Боже мой! — сказала Артемиза. — Почему вы придаете столько значения этому событию и с такой настойчивостью возвращаетесь к нему?

— Я прошу вас сейчас же ответить на мой вопрос, дорогая подруга.

— Но я не могу, друг мой.

— Вы — богиня, для вас нет ничего невозможного.

— Я поклялась честью, что буду хранить молчание.

— А я поклялся честью, что заставлю вас говорить.

— Но почему вы так настаиваете?

— Потому, черт возьми, чтобы Морису не перерезали глотку.

— Боже мой! Мориса могут гильотинировать! — в ужасе воскликнула молодая женщина.

— Если вы мне не скажете, то и я буду сомневаться, останется ли моя голова на плечах.

— О, нет! — сказала Артемиза. — Ведь это ее окончательно погубит.

В это время в комнату Артемизы вбежал слуга Лорэна.

— Гражданин, — завопил он, — спасайся!

— В чем дело? — спросил его Лорэн.

— Дома тебя ждут жандармы. Когда они входили, я по крыше перебрался в соседний дом и прибежал, чтобы предупредить тебя.

Артемиза в ужасе закричала. Ведь она по-настоящему любила Лорэна.

— Артемиза, — сказал Лорэн, вы положили жизнь цветочницы на одни весы с жизнью Мориса и вашего возлюбленного? Если это так, то я заявляю, что отныне не считаю вас богиней Разума и стану называть вас богиней Безумия.

— Бедная Элоиза! — воскликнула бывшая танцовщица из Оперы. — Я предаю тебя не по своей вине.

— Ну хорошо, дорогая, — сказал Лорэн, протягивая ей лист бумаги. — Вы мне уже назвали ее имя, а теперь скажите ее фамилию и адрес.

— О нет, писать — никогда! — воскликнула Артемиза. — Лучше я вам скажу.

— Так скажите и не беспокойтесь, я его не забуду.

И Артемиза назвала Лорэну фамилию псевдоцветочницы.

Ее звали Элоиза Тизон и проживала она на улице Нонадьер, в доме 24.

Услышав это имя, Лорэн вскрикнул и побежал.

Но не успел он добежать и до конца улицы, когда Артемизе вручили письмо.

В этом письме было всего три строки:

— Боже мой! — воскликнула будущая богиня, если бы я только знала об этом, я бы, конечно, потянула время до завтра.

Она бросилась к окну, чтобы вернуть Лорэна, но его уже не было видно.

Глава XXIV

Мать и дочь

Весть о случившемся за несколько часов облетела весь Париж. Болтливость в то время способствовала тому, что большинство политических вопросов решалось на улице.

Ужасный и угрожающий отзвук этого события дошел и до старинной улочки Сен-Жак. Спустя два часа там уже знали об аресте Мориса.

Благодаря активности Симона, все детали заговора быстро распространились за пределами Тампля, но, поскольку каждый толковал их на свой лад, до кожевенника, правда, дошла в несколько искаженном виде. Говорили об отравленном цветке, который якобы передали королеве для того, чтобы с его помощью она усыпила стражу и выбралась из Тампля. К этим слухам прибавились подозрения насчет надежности отряда, приведенного накануне Сантерром. Уже назывались имена многочисленных жертв.

Но на старинной улочке Сен-Жак была известна точная картина происшедшего. Моран с Диксмером, когда до них дошли эти слухи, сразу же покинули дом, оставив Женевьеву одну в сильном отчаянии.

Действительно, случись с Морисом несчастье, — виновата в этом была бы только Женевьева. Ведь именно она собственной рукой довела молодого человека до тюремной камеры, в которой он сейчас оказался запертым, и откуда он, по всей вероятности, выйдет только для того, чтобы отправиться на эшафот.

Нет, Морис не заплатит своей головой за каприз Женевьевы. Если Мориса приговорят, Женевьева пойдет в трибунал и всю вину возьмет на себя, признавшись во всем. Она сама будет отвечать за все и ценой своей жизни спасет Мориса.

И Женевьева вместо того, чтобы вздрогнуть при мысли умереть за Мориса, напротив, нашла в ней горькое счастье.

Она любила молодого человека, она любила его больше чем следовало бы женщине, которая ему не принадлежала. Для нее это был способ вернуть Богу свою душу такой же чистой и незапятнанной, какой она получила его от Всевышнего.

Выйдя из дома, Моран и Диксмер расстались. Диксмер отправился на улицу Кордери, а Моран побежал на улицу Нонандьер. Добравшись до моста Мари, Моран заметил толпу праздношатающихся и любопытных, которые обычно собирались вокруг какого-нибудь происшествия. Так вороны слетаются на поле битвы.