Восстание (ЛП) - Скэрроу Саймон (читать книги полностью без сокращений txt, fb2) 📗
Порция нахмурилась. - Он не может этого сделать... Да как он смеет? Я уже потеряла все, что было на моем складе. Мой запас вина расстащили мародеры. Все, что у меня осталось, – это этот дом и мой сундучок с серебром. Если я брошу трактир, все, что мы с Макроном вложили в это дело, пропадет. Я не уйду. Если мятежники придут, я буду их ждать.
Петронелла взяла ее руку и слегка сжала.
- Если солдаты уйдут из города, то и мы должны уйти. Нет смысла оставаться здесь, чтобы умереть.
- Тьфу! Я старая женщина, моя девочка. Слишком стара, чтобы начинать все сначала. Я пустила корни в Лондиниуме и здесь и останусь, и если мятежники придут за мной, что ж, я пойду на смерть, сражаясь за свое, как и мой сын.
Катон наблюдал за ней отчасти с жалостью, отчасти с изумлением. Он понимал, откуда у его друга такая упрямая храбрость, но, как бы ни были похвальны слова Порции, у нее не было шансов выжить, если она решит остаться, а Светоний и его солдаты уйдут. Нужно было заставить ее образумиться.
- Я буду с вами откровенен. Я сомневаюсь, что у нас есть шанс удержать Лондиниум, даже если бы Второй легион прибыл вовремя. В наши дни это легион только-лишь по названию. Большинство парней в его рядах все еще проходят обучение перед отправкой на усиление других легионов в Британии. Им не хватает опыта, и кто знает, как они проявят себя в первом же бою, не имея рядом ветеранов, которые могли бы показать пример. Кроме того, оборона города находится в плачевном состоянии. Здесь все открыто. Конечно, можно забаррикадировать улицы и на какое-то время задержать врага, но если у него есть численность, он всегда найдет способ пройти или обойти любую импровизированную оборону. Единственная надежда на то, что остатки армии доберутся до нас раньше повстанцев. Но и тогда...
- Все настолько безнадежно? - тихо спросила Клавдия.
- Думаю, да. Лучше всего будет уйти. Я хочу, чтобы вы с Луцием ушли отсюда.
- Покинуть Лондиниум?
- Покинуть Британию. Вам следует отправиться на корабле в Галлию, пока там еще есть свободные места. То же самое касается и тебя, Петронелла, и тебя, Порция.
- Нет! - твердо ответила старушка. - Я остаюсь. И если мой мальчик вернется, я буду ждать его здесь.
Катон вздохнул.
- Пожалуйста, будьте благоразумны.
- К черту разум. Я слишком стара, чтобы уходить. Если на этом все закончится для меня, то так тому и быть.
- Вы не понимаете о чем говорите.
Порция схватилась за рукоять тесака и подняла его.
- Испытай меня.
Катон поднял руки в притворной капитуляции. - Хватит! Я сдаюсь. Возможно, мы сможем поговорить снова утром.
- А что утром, по-твоему, должно измениться? - с вызовом спросила она его.
- Посмотрим, - сказал он и отодвинул пустую миску. - А сейчас мне нужно поспать.
- У меня комната рядом с Луцием - сказала Клавдия. - Кровать достаточно удобная для двоих.
- Ты читаешь мои мысли. Но сначала я должен увидеть своего сына.
Поднявшись из-за стола и пожелав остальным спокойной ночи, они направились к лестнице, ведущей в проход за прилавком, взяв с собой лампу, которая освещала им путь. Клавдия привела его в комнату, где спал Луций. Тихо открыв дверь, Катон вошел и встал над сыном. На мгновение ужасы окружающего мира растворились, а сердце наполнилось нежностью и глубочайшей любовью к Луцию. Катон с трудом удержался от желания погладить его по волосам и прижать к себе, но сейчас была глубокая ночь в темном мире, и он счел за милость дать мальчику спать дальше. Мальчик свернулся клубочком на боку и тихонько похрапывал, его маленькие ручки сжались в кулачки, он хмурился и бормотал какую-то вызывающую чепуху из сна.
- Я вижу, Порция передалась ему по наследству, - прошептал Катон.
- Я думаю, что его дядя Макрон научил его задолго до нее.
Катон усмехнулся, с нежностью глядя на сына, а затем последовал за Клавдией в ее комнату.
Она была чуть более трех метров в поперечнике, стропила наклонены вниз, так что ему пришлось слегка приседать, когда он подошел к кровати: простой деревянный каркас с пуховым матрасом, который был восхитительно мягким на ощупь. Клавдия помогла ему снять доспехи, калиги и тунику, и он сел на кровать, оставшись в одной набедренной повязке. Он почувствовал, как под тонкими складками ткани зашевелился его пах. Она поставила лампу на столик рядом с кроватью и сняла с себя столу, обнажив мягкие контуры своей кожи. Когда она распустила волосы и позволила коротким локонам упасть на плечи, Катон протянул руку и обхватил ее грудь, прежде чем наклонился вперед, чтобы нежно поцеловать ее сосок. Она тихо застонала от удовольствия и погладила его темные кудри, когда он зарылся лицом в ее мягкую плоть.
- Я хочу тебя, - просто сказал он.
- Полагаю, с первыми лучами солнца тебе нужно будет вернуться к своим людям, - размышляла она одновременно печально и практично, как это делали женщины солдат.
- Да. Вот почему я хочу тебя сейчас. - Он наклонил голову, чтобы поцеловать ее в живот, а затем коснулся бахромы волос на лобке и был вознагражден еще одним тихим стоном.
- Ты можешь взять меня, - сказала она, указывая на стену, которая отделяла их от Луция. - Но не шуми громко, ладно? Дай ему поспать, бедняжке. Он отказывается думать, что Макрона больше нет.
Катон сделал паузу и поднял глаза. - Надеюсь, он прав.
- Мы все этого хотим. - Клавдия села на кровать, затем откинулась на покрывало и поманила его. - Иди ко мне, Катон. Я хочу, чтобы ты был внутри меня...
*************
ГЛАВА XIII
Катон погрузился в глубокий, измученный сон после того, как они с Клавдией занялись любовью. Некоторое время они лежали, переплетясь, на одеялах, прежде чем она пошевелилась, чтобы воспользоваться ночным горшком в углу, затем взяла с сундука запасное покрывало и осторожно положила его на Катона, после чего устроилась рядом с ним. Он повернулся на бок, подальше от нее, и она, прижавшись к нему, поцеловала его между лопаток, а затем закрыла глаза и попыталась уснуть. Ее сердце переполняло облегчение от того, что он вернулся к ней из похода в горы. И вместе с тем облегчение сменялось ужасом перед опасностью, грозящей не только жителям Лондиниума, но и всем римлянам по всей провинции.
Непосредственная угроза исходила не от врага, а от банд мародеров, шарящих по улицам. Время от времени она слышала крики, вопли и грохот выбиваемых дверей. В основном издалека, но иногда слишком близко, и она чувствовала из за этого беспокойство. Дважды она поднималась с кровати и подходила к закрытому ставнями окну, выходящему на улицу, отодвигала задвижку и слегка приоткрывала ставни, чтобы выглянуть наружу. В первый раз она увидела, как из-за угла перекрестка выбежала большая группа мужчин, около двадцати человек, – темные фигуры, похожие на крыс. Мгновение спустя военный патруль побежал за ними, позвякивая снаряжением, а стук их подбитых калиг гулко отражался от зданий по обе стороны улицы. Во второй раз ее разбудил пронзительный женский крик, но когда она снова выглянула на улицу, никого не было видно, и все было тихо.
