Восстание (ЛП) - Скэрроу Саймон (читать книги полностью без сокращений txt, fb2) 📗
- Денубий? Что-то не так?
Он закрыл дверь во двор и направился по коридору. - Все хорошо.
- Кто ты? - требовательно спросила женщина. - Где Денубий?
- Дежурит во дворе. Это я, Катон. Впусти меня, Порция.
- Катон? Катон!
Раздался скрежет отодвигаемых засовов, затем дверь распахнулась, и на пороге появилась мать Макрона, выглядевшая еще более худой и хрупкой, чем он когда-либо ее видел. Но в ее глазах был блеск, а на губах – радостная улыбка. - Волею судеб это ты. Входи! Заходи внутрь, мой мальчик.
Она отошла в сторону, и Катон, нырнул под дверную раму, вошел в главный зал трактира, когда Порция закрыла дверь и задвинула засов на место. Перед ним находился тяжеловесный прилавок, а за ним – открытое пространство, которое раньше было заставлено столами и скамьями. Теперь эта грубая мебель была сложена у двери и окон, выходящих на перекресток. В центре комнаты остался только один стол, за которым сидели две женщины лицом друг к другу, над мисками с тушеным мясом и кубками, наполненными вином. Молодая женщина с темными волосами длиной до плеч оттолкнула скамью и вскочила, бросившись через всю комнату в его объятия. Она прижалась лицом к чешуйчатой броне его лорики, а ее руки обняли его за спину, крепко притягивая его к себе.
- Катон, любовь моя... Ты в безопасности!
Обняв ее и вдыхая ее запах, он наклонился, чтобы поцеловать ее макушку, и почувствовал знакомую легкость в сердце и всплеск непреодолимой привязанности, поднявшейся из глубины его души, когда он прошептал: - Клавдия, моя дорогая...
Они долго обнимали друг друга, прежде чем отстранились, чтобы посмотреть друг другу в глаза.
- Я слышал новости о Камулодунуме, - сказал Катон. - Я надеялся, что вы все сбежали, пока не стало слишком поздно.
- Не все... - Клавдия легким движением глаз указала на женщину, все еще сидящую за столом. Петронелла отодвинула свою скамью и выглядела так, словно не могла решить, оставаться ли ей на месте или подойти и рискнуть прервать их встречу. - Макрон отослал всех гражданских из колонии до прихода мятежников. Разве что Парвий покинул нас, и почти наверняка он вернулся в Камулодунум вместе с собакой.
- Кассий? - Катон вспомнил огромного зверя, которого он встретил бродячим на восточной границе, и который привязался к нему, однажды спасши ему жизнь. Теперь, когда он подумал о Кассии, его пронзила скорбь об участи собаки вместе с судьбой Парвия. Но больше всего он горевал о Макроне, и Катон изо всех сил старался сдержать свои чувства, направляясь к Петронелле. Она встала, выражение ее лица разрывалось между облегчением при виде его и эмоциональным опустошением из-за потери ее мужа и Парвия. Ее нижняя губа задрожала, а затем, когда Катон подошел, чтобы обнять ее, она покачала головой и разрыдалась, закрыв лицо руками. Катон колебался, чувствуя себя неловко, не зная, что делать. К счастью, Клавдия поспешила к пожилой женщине, обняла ее и притянула к себе. На мгновение единственным звуком в таверне были глубокие рыдания и почти животные стоны, пока Петронелла не отстранилась, потирая глаза, и не посмотрела на Катона извиняющимся взглядом.
- Просто, видя тебя, я вспоминаю... как вы были вместе. Несмотря ни на что. Он всегда говорил, что ты для него наполовину друг, наполовину сын, а наполовину брат. Может быть, такова жизнь солдата. Может быть, он и был моим мужем, но в какой-то мере мне казалось, что он был женат на армии.
- Я понимаю. - Катон кивнул. - Да, это так. Но никогда не думай, что его чувства к тебе на много слабее чем твои. Я знаю Макрона достаточно хорошо, чтобы понимать, что ты – любовь всей его жизни.
Петронелла слабо улыбнулась. - Ты говоришь о нем так, как будто он все еще жив. Это то… что ты чувствуешь? Как и я?
В ее глазах горела душераздирающая надежда, и Катон разрывался между холодной, рациональной вероятностью того, что его друг мертв, и тоской в сердце, что каким-то необыкновенным чудом Макрон все еще жив. Сердце победило, отчасти из сострадания к Петронелле, отчасти из необходимости верить, что Макрон выжил.
- Я знаю, что он никогда бы не покинул Камулодунум. Пока люди там держались, Макрон стоял бы с ними до конца. В то же время я служил с ним достаточно долго, преодолевая с ним трудности и опасности, и если какой-либо человек и мог пройти через все это живым, то этот человек – Макрон.
Петронелла кивнула.
- Я согласна. - Она коснулась груди над сердцем. - Я чувствую это здесь, что он все еще с нами.
Катон повернулся к Клавдии.
- Где Луций?
- Спит. Я поместила его в комнату наверху. Это самое безопасное место для него. - Она указала на забаррикадированные двери и окна, и при ближайшем рассмотрении Катон увидел, что ножи и тесаки были разложены неподалеку.
- Если кто-нибудь попытается вломиться, они пожалеют об этом, - сказала Порция. Она взяла один из тесаков и тяжело опустила его на край скамьи, прислоненной ко входу. - Я не позволю ни одному из этих ублюдков ограбить «Собаку и Оленя». Или причинить вред кому-либо из нас.
- С твоей репутацией они были бы дураками, если бы попытались это сделать, - ухмыльнулся Катон. Он отметил отсутствие каких-либо других признаков жизни в здании. Из коридора, который вел за занавешенную перегородку в бордель, пристроенный к гостинице, не доносилось ни звука. - А как насчет ваших женщин?
- Если и случаются какие-то неприятности, то больше всего страдают женщины, - сказала Порция. Я посадила их на корабль, идущий в Рутупий, как только здесь стало не безопасно. За них отвечает одна из пожилых женщин. Я дала ей достаточно денег, чтобы она могла присматривать за ними в течение нескольких месяцев. Будем надеяться, что к тому времени наместник разберется с мятежом, и все вернется на круги своя. Даже если Макрон... - На ее лице появилось страдальческое выражение, затем она повернулась к проходу, ведущему на кухню. - Ты, должно быть, проголодался. Я принесу тебе миску.
Катон сел напротив Клавдии и Петронеллы.
- Как Луций справляется?
- Он еще ребенок, - сказала Петронелла. - Вы знаете, каково это в таком возрасте. Все – приключение, и ты не понимаешь, что происходит, кроме того, что ты играешь, ешь и спишь.
- Он думает, что это захватывающе приключение, - добавила Клавдия. Бедняга. Возможно, это к лучшему.
Порция вернулась и поставила перед Катоном чашу из самосской глины, а затем положила немного тушеного мяса из кастрюли, стоявшей в конце стола. - Вот. А теперь расскажи нам, как ты здесь очутился. Я думала, что армия все еще сражается с друидами в горах.
За едой Катон рассказал в общих чертах о кампании и высадке на острове Мона, которая ознаменовала окончательное завоевание очага культа друидов. Он рассказал им, как в тот самый момент, когда Светоний и его уставшие от битв люди праздновали победу, до них дошла весть о начале восстания и падении Камулодунума, а также о том, что они должны добраться до Лондиниума раньше Боудикки и ее орды.
- Наместник здесь? - Взволнованно спросила Порция. - И армия тоже?
- Нет. Только всадники из моей когорты и несколько других конных подразделений. Основные силы отстают от нас на несколько дней.
- Прибудут ли они вовремя, чтобы остановить мятежников? - спросила Клавдия.
- Я не знаю. Повстанцы гораздо ближе к Лондиниуму; они могут быть здесь в течение нескольких дней, если захотят. Задолго до прибытия основной колонны. Мы больше всего надеемся, что Второй легион доберется сюда первым. Наместник послал за ними еще до того, как мы покинули Деву. Они могут прибыть в любой момент, и тогда есть шанс удерживать город достаточно долго, чтобы прибыла остальная армия и дала нам шанс победить Боудикку.
- А если Второй легион не прибудет вовремя, что тогда? - Клавдия сделала паузу. - Можно ли удержать Лондиниум?
- Нет. У Светония достаточно людей, чтобы восстановить некое подобие порядка на улицах, но слишком мало, чтобы иметь хоть какую-то надежду удержать дворец наместника, не говоря уже об остальном городе. Если помощь не прибудет в ближайшее время, ему придется вывести своих людей.
