Русский легион Царьграда - Нуртазин Сергей (читаем бесплатно книги полностью .txt) 📗

– Забирай приятелей и забудь сюда дорогу.

Ромей со словами: «Пойдем, пойдем отсюда, чего связываться с безумными варварами!» – помог подняться своим товарищам. Все трое, постанывая и ворча, покинули жилище.

Девушка, подбежав к женщине, испуганно прижалась к ней, прикрывая разорванной одеждой обнаженное тело. Они так и стояли, обнявшись, настороженно поглядывая на светловолосого воина, не зная, чего от него ожидать. Только теперь Мечеслав обратил внимание на красоту девушки. Из-под тонких черных бровей на него смотрели большие миндалевидные глаза, обрамленные длинными ресницами. С легкой горбинкой нос и красиво очерченные губы придавали благородство ее слегка смугловатому лицу, а черные, цвета воронова крыла, волосы волнами ниспадали на ее плечи. Это была другая, доселе невиданная Мечеславом красота, иная, чем красота не забытой им до сих пор Рады. Немало женщин встречалось на его пути за последние десять лет, но ни к одной из них не испытывал он любви, даже к танцовщице Таисии, которую посещал всякий раз будучи в Константинополе и которая с нетерпением ждала их встреч. Мечеслав не мог объяснить себе всех чувств, нахлынувших на него, не мог разобраться, он лишь стоял и, как завороженный, глядел на девушку. Во дворе послышались шаги. Мечеслав, опомнившись, смущенно отвернулся. Дверь отворилась, в комнату один за другим вошли два варяга.

– Этот дом моя добыча! – сказал строгим голосом Мечеслав. Воины согласно кивнули головами. Один из них, глянув на женщин, ухмыльнулся и с иронией в голосе сказал:

– Что ж, хороша добыча!

Мечеслав сурово глянул на них из-под нахмуренных бровей:

– Увидите Орма, передайте ему, что он найдет меня в этом доме.

– Конечно, скажем, тебе одному с двоими не совладать, – сказал ухмылявшийся воин, и варяги, посмеиваясь, покинули жилище.

– Не бойтесь, вас никто не тронет, – сказал Мечеслав женщинам и вышел из дома, прикрыв за собой дверь. Он сел на скамью, стоящую у стены, устало привалился спиной к прохладным камням строения.

Стемнело. Мечеслав глядел на появившиеся в небе звезды, а перед его глазами вновь и вновь всплывал образ девушки, находившейся в доме. Где-то вдалеке раздавались голоса подвыпивших воинов. Звезды в глазах Мечеслава постепенно стали мутнеть, расплываться, отяжелевшие веки сомкнулись.

Проснулся он оттого, что чья-то рука коснулась его плеча. Мечеслав, чуть приоткрыв глаза, увидел стоящую над ним девушку из дома. «Какой ладный сон!» – подумал он и снова закрыл глаза, но, поняв, что это не сон, вскочил на ноги. С удивлением и восхищением смотрел он на нее, успевшую переодеться в новую одежду.

– Здесь холодно, – тихо сказала она. – Мы разожгли очаг и приготовили еду. Проходите, просим вас.

Они вошли в дом. Женщина, по всей видимости, мать девушки, пригласила его к столу. Мечеслав сел на скамью, положив руки на колени. На столе горела маленькая лампадка и огарок свечи, освещавшие кувшин с вином, чашу и широкое, в половину Мечеславова щита, блюдо, на котором лежали лепешки, две золотистые луковицы, сыр, несколько яблок, кусок ветчины величиной с кулак. На стол была поставлена и глубокая посудина с дымящейся густой похлебкой, от которой исходил дразнящий аромат специй.

– Угощайтесь, – проговорила мать девушки. Мечеслав спросил:

– А почему вы не садитесь?

– Нет, нет, мы сыты! – ответила женщина. Мечеслав, глотая слюну, смотрел на стол голодными глазами, но что-то мешало ему приступить к еде. Его выручил ввалившийся в жилище Орм.

– Вот ты где! Вижу, не худо устроился, – пробасил варяг и, увидев женщин, поздоровался.

– Присаживайтесь к столу, угощайтесь, – пригласила хозяйка.

Орм перекрестился, сел.

– Кушайте! Кушайте! – засуетилась женщина, ставя на стол еще одну чашу и пододвигая еду поближе к воинам.

– Ты, хозяйка, не беспокойся, мы быстро, – сказал Орм по-ромейски и, повернувшись к Мечеславу, добавил на славянском: – Недосуг нам, друже, пиры пировать, поутру далее последуем. Вона, и светать уже начало.

Перекусив, друзья засобирались. Женщина, подойдя к Орму, протянула ему небольшую плетеную из виноградной лозы корзину со съестными припасами. Орм принял, поблагодарил женщину и вышел из дома. Мечеслав пошел за ним, но, не выдержав, остановился у двери и, обернувшись, посмотрел на девушку, пытаясь запечатлеть в памяти каждую черточку лица и понимая, что никогда больше не увидит ее.

Отряд руссов и варягов в составе перешедшего через перевал ромейского войска покинул селение. Вскоре оно осталось далеко позади, и чем дальше войско удалялось от него, тем крепче в душе Мечеслава зрело чувство, что он оставил там что-то такое, без чего больше не сможет спокойно жить.

Глава вторая

Войско базилевса шло по пустынным каменистым местам Сирии, где почти не было растительности. Нагретый воздух колыхался, размывая очертания близлежащей местности и чернеющих вдали гор. Жаркое солнце нещадно палило, забирая последние силы, не хватало воды и еды, раз за разом падали на горячий песок обессилевшие люди и кони, оставаясь лежать там навечно. Песок забивал глаза, попадал в рот, противно хрустел на зубах, горло горело, словно обожженное раскаленным железом, обветренные лица были покрыты желтоватой пылью. Воины укутывали головы тканью, укрывались плащами, но это слабо помогало: всепроникающая пыль везде находила себе дорогу. Мечеслав, прихворнувший после прохождения через горы, чувствовал себя еще хуже, он умел бороться с болезнями и жаждой, но все равно одолевала слабость, до безумия хотелось пить.

– Дождя бы, – подумал он, тоскливо глянув на безоблачное небо. Ему вспомнилось, как в далеком славянском селении, где он вырос, радовались дождю, питающему в засуху землю-кормилицу. Вспомнил, как выбегали селяне босые, в одних рубахах, умывались трижды дождевой водой и набирали ее про запас, чтобы после обмывать ею хворых и младенцев.

– Ну и варь! Как в баньке, токмо веника духмяного не хватает. Эх, квасу бы сейчас клюквенного, – облизывая потрескавшиеся губы сухим шершавым языком, сказал Торопша.

– От дрегович, от житель болотный! Может, тебе еще и девицу привести? – подначивая крепыша, сказал хриплым голосом шагающий позади Злат. Из рядов послышался недружный и невеселый смех воинов.

– Нет, девицы ненадобно, и так парко, а с ней последней силушки лишишься! – отмолвил Торопша.

– И головы, – добавил один из воинов, идущих впереди. Начавшийся было разговор затих сам собою, истерзанным жарою людям было не до болтовни.

Впереди на зеленеющих холмах показалось небольшое селение, расположенное на берегу реки. Воины с вожделением поглядывали в сторону спасительного оазиса, мысленно предвкушая обильное питье, еду и прохладу, но оттуда с криками: «Агаряне!» прискакала конная разведка на взмыленных лошадях. Войско, так и не дождавшись долгожданного отдыха, начало спешно строиться в боевой порядок. Сам базилевс, телохранители и тяжелая конница расположились в центре, окруженные со всех сторон пехотой, в строю которой оставались проходы для конницы. На флангах и в тылу мелькали отряды трапезитов и наемной легкой конницы, состоящей из мадьяр, хазар, печенегов, называемых ромеями пацинаками, и других народов, чьи воины с малолетства приучались быть всадниками. Варанги стояли впереди, готовые принять на себя первый удар. Прикрытием им служили немногочисленные отряды легкой пехоты.

Византийцы не успели еще окончательно построиться, когда с близлежащих холмов на них хлынуло разноплеменное воинство арабов. С воем и криками приближалось оно к стоящему молча ромейскому войску, пытаясь справа и слева охватить его боевой порядок. Вскоре с правого фланга донесся шум боя: это трапезиты при помощи франкских, норманнских и германских конников отбивали атаку аль-ансаров – легкой конницы арабов. А на левом фланге легкоконные наемники базилевса отступали, отстреливаясь из луков. В центре ромейские лучники, пращники и метатели дротиков, встретив надвигающуюся лавину тучей стрел, легких копий и камней, скрылись за рядами расступившихся варангов. Наступление противника приостановилось, начальное, пьянящее чувство боевого задора прошло, первые убитые и раненые отрезвили горячие головы. Варанги, пропустив передовые отряды застрельщиков, сомкнули строй. С обеих сторон снова полетели стрелы, дротики и выпущенные из пращей камни. На миг вокруг потемнело от обилия в небе метательных снарядов, заслонивших солнце. Мечеслав, как и остальные воины, прикрылся щитом, несколько человек с криками и стонами упали на песок, их места заняли другие; раненых спешно понесли в обоз к лекарям. Через некоторое время перестрелка закончилась. Противоборствующие стороны стояли друг напротив друга, готовые ринуться в бой, но полководцы почему-то медлили, не решаясь начать битву в центре. Они то ли выжидали чего-то, то ли опасались хитрости противника. Нестройные ряды стоящих напротив арабов с поднятыми вверх копьями напоминали Мечеславу заросли пожелтевшего зимнего камыша, колыхавшегося на ветру.