«Вилла Эдит» - Баринов Марк Михайлович (читать книги TXT) 📗
Девушка улыбнулась и тоном избалованного ребенка еще раз окликнула нас:
– Господа, подойдите сюда!
Мы недоуменно переглянулись и медленно подошли к машине.
– Вы танкисты “Великой Германии”? – спросила девушка.
– Да, фрейлейн, – сухо подтвердил я, отвешивая короткий поклон.
– Ах, как я рада! – затараторила она. – Я встречаю офицеров “Великой Германии”, как родных. Я – Эдит Хеймнитц, дочь покойного генерала Ульриха Хеймнитца, бывшего командира вашей дивизии.
Мы поспешили изобразить на своих лицах радостное изумление: “Мы очень рады!..”, “Вот счастливая встреча!” Но каждый из нас при этом подумал, какими осложнениями может грозить эта “радостная” встреча. На минуту наступило неловкое молчание.
– Ну, как наша славная дивизия, господа? Как наши герои?танкисты? – интересовалась непрошеная собеседница.
– Танкисты сражаются, как львы, как славные легионеры Цезаря и Антония! – вступил в беседу Леонтьев.
Я мельком огляделся, боясь пропустить человека, которого мы ждали. Девушка оказалась наблюдательной.
– Мне кажется, вы спешите. Я тоже! – воскликнула она. – Кстати, сколько времени на ваших часах?
Посмотрев на часы, я ответил, думая при этом, что уже полтора часа, как мы ждем напрасно.
– Ну, хорошо, господа, – проговорила дочь генерала. – Мне пора ехать. Я так была рада этой встрече. Так приятно увидеть значок родной дивизии…
“Вот она – немецкая сентиментальность”, – подумал я.
– Да, кстати, обер?лейтенант, – снова обратилась ко мне девушка. – Взгляните, не понадобится ли вам вот такая вещица?
Стянув с руки перчатку, она показала мне кольцо. Взглянув на него, я замер, пораженный. Это был платиновый перстень с пластинкой в виде старинного щита. На зачерненном фоне щита было выгравировано изображение северного оленя. Закинув на спину могучие рога, животное гордо стояло на высокой скале.
Я медленно стянул перчатку и поднял правую руку на уровень окна машины. Мои товарищи стояли рядом, удивленные не меньше меня. А девушка за какое?то мгновение совершенно преобразилась и пристально, уже без улыбки оглядев меня, негромко сказала:
– Пожалуй, о деталях продажи мы договоримся дома. Садитесь, господа.
И тут я вспомнил, где видел это лицо. Ее поразительная способность к перевоплощению, в чем пришлось убедиться уже позднее, ввела меня в заблуждение, возбудив в то же время смутное беспокойство в первый момент встречи. Но теперь, когда с нее упала маска легкомысленной немочки, я сразу узнал то самое врезавшееся мне в память лицо, которое я видел на фотографиях в доме Петровского.
– Вы очень взволнованны, обер?лейтенант. Надо быть сдержаннее, – снова переходя на шутливый тон, заметила девушка. От этого упрека мне сделалось не по себе: ведь она совсем не поняла причины моего волнения, и “дай бог, чтобы не поняла никогда”, – подумал я про себя, садясь в машину.
Все время с момента вылета из Москвы мы думали о человеке, к которому идем, ожидая увидеть его или в форме офицера германской армии, или в роли спекулянта с черной биржи. И мы никак не подозревали, что наш начальник, свой родной советский человек, предстанет в облике вот такой очаровательной девушки с модной прической и изысканными манерами, обладательницы шикарного автомобиля.
“Мерседес” медленно катил по улице в направлении Шарлоттенбурга. Я сидел рядом с девушкой и украдкой смотрел на нее. Теперь, видя ее совсем близко, я понял, что она значительно старше, чем можно было ей дать на первый взгляд. Она была или ровесницей мне или чуть моложе.
– Ну, а теперь, здравствуйте, дорогие друзья, – заговорила девушка уже по?русски дрогнувшим от волнения голосом, когда машина вышла на широкую часть улицы. – Вы не представляете, что значит так долго не видеть родных людей!
Я не мог сказать ни слова и только молча положил свою руку поверх ее руки, лежавшей на рулевом управлении, крепко пожал ее. А девушка, снова став серьезной, словно боясь, что слишком дала волю своим чувствам, обратилась ко мне:
– Скажите, как вы добрались?
Я коротко сообщил ей о наших приключениях. Она слушала очень внимательно, изредка улыбаясь. Я был рад услышать ее похвалу, когда рассказал о том, что мы не пошли в гостиницу. Я говорил и чувствовал, что рядом со мной сидит близкий, дорогой мне человек…
4
…Саша помолчал, потом встал и продолжал рассказ, шагая взад и вперед по комнате.
Она сказала, что многие очень смелые, очень хорошие наши люди гибли из?за неосторожности, из?за какой?нибудь мелкой ошибки, допущенной в разговоре или одежде. Осторожность – вторая сторона мужества.
– Вы правильно сделали, – продолжала девушка, – что дождались встречи со мной. Впрочем, одну серьезную проверку вы уже прошли: я наблюдала ваш разговор с генералом и приблизительно догадываюсь о его содержании. Вы держались именно так, как нужно было. Однако кое?что следует немедленно исправить. Первое и главное – снимите знаки дивизии “Великая Германия”. Они теперь не особенно требуются, дисциплина в немецких войсках пошатнулась, этого нельзя не учитывать. Таким образом вы избежите встреч с “однополчанами”.
Мы выехали на площадь. Я огляделся и увидел памятник Шиллеру. Его вдохновенное лицо показалось мне лицом старого друга. Как, должно быть, одиноко стоять ему здесь, в этом мрачном городе, ему, почетному гражданину республики Франции времен грозного якобинского конвента, ему, неукротимому мечтателю!
Через полчаса мы сидели в низких мягких креслах в гостиной особняка. Мы здорово проголодались, поэтому кофе со свежими булочками, которые подал нам на легком передвижном столике старик?немец, казались особенно вкусными.
Хозяйка, уже переодетая в черное домашнее платье, остановилась возле небольшого рояля.
– Я знаю каждого из вас, – говорила она. – Вы тоже должны знать меня… до некоторой степени. Чтобы вам не было досадно выполнять мои указания, – улыбнулась она мне, – знайте, что мы с вами в одном звании. Я – капитан. Зовите меня Эдит. Это мое здешнее имя. В доме никого нет. Прислугу я сейчас отпустила. Вы пройдете в библиотеку. Оттуда – ход в небольшой тайник, где все приготовлено для жилья. Сколько вам придется здесь пробыть, не знаю, но думаю, что очень недолго. Никто не знает и не должен знать, что вы здесь. Когда наступит время действовать, я скажу.
Мои товарищи старались не пропустить ни одного ее слова. Казалось, они забыли, где находятся, с них как бы спало все напряжение последних дней. Что касается меня, то я был занят одной мыслью: не выдать того чувства, которое овладело мной целиком в эти минуты.
Эдит продолжала:
– Вам потребуется некоторое время, чтобы освоиться с новой обстановкой, я помогу вам в этом. Одно только прошу не забывать: мы должны сделать много, очень много.
Эдит все так же стояла у рояля, и выражение ее лица все время менялось. То холодновато рассудительная, то страстно гневная, то насмешливая, она совершенно не была похожа на ту, что несколько часов назад встретила нас у вокзала.
– Не подумайте, – продолжала она, – что немецкая оборона в Восточной Пруссии распалась полностью. Наши войска добивают южную группировку. Готовится штурм Кенигсберга. Немцы основательно подготовились к его защите. В городе стоит гарнизон не менее чем в сто тысяч человек, кроме того, командующий Земландской группировкой генерал Мюллер отдал приказ о переброске в крепость 61?й и 317?й пехотных дивизий. Королевский замок обороняют эсэсовский батальон и полицейский полк “Форст”.
– Это очень важные данные! – воскликнул Виктор. Эдит слегка улыбнулась и коротко ответила:
– Наши знают… Кенигсберг – первоклассная крепость. Город окружен мощной цепью укреплений. Внутри – форты Литовского вала и внутреннего обвода. Внутренний обвод проходит по старой городской черте. Здесь пятнадцать фортов. Главные из них – “Король Фридрих?Вильгельм”, “Дер Дона”, “Врангель”. Они вооружены 305?миллиметровыми орудиями, противотанковой артиллерией и всем вооружением, которое только имеют в своем распоряжении фашисты. Форты защищают специальные крепостные батальоны. Между фортами расположена густая сеть бункеров, дотов, капониров. На подходах к городу – пятнадцать фортов внешнего обвода…
