Мамаево побоище. Русь против Орды - Корчевский Юрий Григорьевич (лучшие книги txt) 📗
Свежие силы позволили остановить отступление, а главное — не опасаться татарского удара во фланг большого полка.
Михаил через некоторое время смог перевести дух. Теперь у него оставались лишь пешцы и засадный полк, но он был на крайний случай. Михаил решил про себя, что бросит его в бой, когда будет решаться судьба сражения, когда даже малые силы помогут выиграть сражение. А засадный полк за Зелёной дубравой — силы отнюдь немалые. Несколько тысяч отборных всадников, а воеводы — лучше нет на Руси. Сам Боброк-Волынский там, в полку же князь Владимир Андреевич Серпуховской. Знали бы татары, что в облачении простого воина в засадном полку — сам Великий князь Московский Дмитрий. Тогда бы и удар главный туда направили. Лишь бы большой полк устоял, основная сила русской рати. Дрогнет он, не устоит — уже никакой резерв или засадный полк не спасёт положения.
Но, к радости Михаила, засадный полк стоял. Нёс потери, немного пятился, но стоял.
Михаил снова обратил внимание на левый фланг. Резерв во главе с Иваном Тарусским остановил татар, но вернуть положение полка левой руки на прежнее место не смог. Ещё бы подбросить туда сил, но кого?
Видимо, и Мамай заметил успех своей конницы на левом фланге. Из-за холма, на котором возвышался его шатёр, блистая доспехами, вынеслась свежая рать.
У Михаила от увиденного гулко застучало сердце. Сколько у Мамая ещё осталось сил? Копейщики его наёмные, со страшными щитами и диковинными шлемами ещё стояли на месте. Но конного резерва, выехавшего из-за холма, Михаил не ожидал. А если Мамай послал не всех, приберёг ещё несколько тысяч воинов?
Тяжеловооружённая конница, закованная в броню, с ходу ударила по нашему левому флангу. Как ни сопротивлялись русские, а сила солому ломит. Отчаянно отбиваясь, они начали пятиться.
Часть татар из свежего подкрепления ударила в открывшийся фланг Большого полка. Пока полк отбивался, татары завязли в сече. Но полк левой руки продолжал отступать.
— Стоять! — привстал на стременах Михаил.
Да разве можно услышать голос одного человека, когда все звуки заглушают звуки боя?!
Татары ликующе вопили, продвигаясь вперёд. Вот они одолели первую сотню саженей, вторую... Вперёд они продвинулись, но тем самым подставили весь свой фланг справа.
До сих пор никакого движения со стороны Зелёной дубравы татарами замечено не было, и они решили, что в ней нет никаких войск, ну, может быть, — обозы русские.
Положение складывалось критическое. «Или сейчас, или будет поздно», — решил Михаил.
— Пускай стрелу! — закричал он сигнальщикам.
Ещё с начала боя рядом с сигнальщиками один из воинов поддерживал огонь в костре. Заслышав приказ, он сорвал с плеча лук, достал из колчана заранее приготовленную стрелу, обмотанную паклей и смоченную земляным маслом. Воин сунул стрелу в огонь и, как только пакля загорелась дымным, чадным пламенем, наложил её на тетиву, вскинул лук в небо и выстрелил. Стрела, оставляя за собой дымный шлейф, ушла ввысь.
Это был заранее обусловленный сигнал. Тысячи воинов, наших и татарских, его увидели.
Несколько мгновений ничего не происходило. Затем, неслышимая за звуками боя, из дубравы и из-за неё вынеслась русская рать. Её удар во фланг отборному татарскому войску был силён и страшен. Многие десятки татар оказались заколоты копьями, вырублены саблями.
Среди татар поднялась паника, раздались крики. Численность засадного полка даже на беглый взгляд изрядно превышала число татар из резерва Мамая. Даже простому воину, а не воеводе стало понятно, что участь резерва была решена. Теперь только время решало участь татарской кованой рати.
У Михаила отлегло от сердца. Теперь за фланг слева он был спокоен. Но стал вызывать беспокойство большой полк. Устав от сечи, потеряв множество воинов, он начал прогибаться, отступать назад. «Господи, — взмолился Бренок, — да когда же это кончится?» Ну нет у него больше резервов, только пешцы остались. Однако пехота против конницы не устоит, да и нельзя её пока в бой бросать. Вон, ряды копейщиков на стороне Мамая ещё стоят, совсем свежие, в бою не участвовавшие. Вот против них пешцы будут в самый раз. Но и стоять, смотреть, как пятится назад большой полк, тоже сил человеческих не было.
Татары явно пытались пробиться к ставке великого князя. Да и как было не заметить ставку? Прапоры стоят, развевающееся, чёрное великокняжеское знамя с вышитым золотом ликом Иисуса полощется на ветру. Сам Великий князь на коне впереди восседает, корзно красное на нём, и шлем золотом отливает. А вокруг воеводы да бояре из свиты. Даже слепой увидит, где сердце войска русского.
Группа татар, около полусотни, почти пробилась через ряды большого полка. Ещё напор — и они прорвутся. Правда между ними и ставкой ещё ряды пешцев стоят. Но знают и русские и татары, что пехотинец супротив конного — не боец.
Приподнялся на стременах Михаил:
— Други мои! Не пора ли и нам размяться, сабли татарской кровью напоить? Изнемогает большой полк! Постоим же за землю русскую! Вперёд!
Успел только напоследок воеводе пешцев сказать:
— Стой здесь! Ежели Мамай копейщиков вперёд пустит, тогда твой черёд!
— Всё исполню, как велишь.
Выхватил Михаил саблю из ножен, тронул коня. Расступились пешцы, образовав проход. Бренок, а за ним и свита его боярская ринулась в бой.
Завидев в своих рядах великого князя, воины русские вскричали:
— Князь Дмитрий с нами!
Как будто бы новые силы в воинов влились. Сеча пошла и вовсе ожесточённая. Татары видели: вот он, князь русский, ещё немного, ещё напор — и его можно убить или взять в плен. Только и русские знали: нельзя, чтобы князь в плен попал. Позорно это для войска! И хоть многие в крови были — своей и чужой, находили в себе силы биться дальше.
Слева и справа от себя Михаил видел бояр из разных земель русских. Немного поодаль, справа, бились рязанцы, присланные князем Рязанским Олегом Ивановичем. «Молодец Олег Иванович! — подумал Михаил. — Людей своих на сечу к Дмитрию послал, войско со всех земель русских безвозбранно через свои пределы пропустил, а теперь войско Ягайло держит».
А слева москвичи сражались. Они особо рады были видеть своего князя в сражающемся войске.
На Михаила сразу полетел татарин в мисюрке и в кольчуге. Он был ещё молод, полон сил и желания сразить самого великого князя Московского. Только кроме желания надо ещё и опыт иметь, приправленный хладнокровием.
Татарин с ходу нанёс два сабельных удара, которые Михаил принял на щит. Замахнулся он и в третий раз, но русский ратник справа от Михаила вогнал татарину в левую половину груди сулицу, использовав её как копьё. Убитый запрокинулся на круп лошади.
А из-за убитого уже второй враг пробивался — постарше, поопытней. В глазах — злоба, саблей бездумно не размахивал, поперёк своей груди держал.
Михаил первым выпад сделал, но татарин легко отбил его щитом. Бренок попытался уколоть его концом сабли в шею, но татарин отбил его клинок и сам резанул Михаила по руке. Заскрежетала кольчуга, но выдержала.
Противник попался достойный, с выдержкой, он явно провоцировал Михаила на атаку. Вдруг князь в запальчивости приоткроется, вот тут-то он и нанесёт сабельный удар.
Бренок был настороже, сделал несколько ложных выпадов, имитируя атаку, но татарин ни разу не купился, лишь глазами сверкал.
Однако Михаил всё-таки обманул своего врага. Он, слегка повернув голову вправо, крикнул:
— Бей его в спину!
И татарин попался на обманку. Видно, язык русский зная, дёрнулся щитом, пытаясь закрыться, правую руку с саблей вскинул, чтобы удар отбить. Тем самым на мгновение приоткрылся, но этого мига хватило, чтобы Михаил, почти распластавшись на шее коня, вонзил кончик сабли в шею татарину — в кадык. Враг захрипел, изо рта хлынула кровь.
Михаил даже не успел увидеть, что с ним стало, потому что слева на щит обрушился сабельный удар. Михаил качнулся в седле, уклоняясь, сабля пошла с оттягом вниз, прорезав княжеский плащ.
