Короли Вероны - Бликст Дэвид (полные книги txt) 📗
– Теологические дебаты, – подсказал Муссато.
– Да. «Божественная логика», будь она неладна. Боюсь, как бы святые отцы окончательно не одержали надо мною верх.
Стукнув кулаком по столу, Пассерино Бонаццолси провозгласил:
– Отцов бояться – на псовую охоту не ходить! – И засмеялся собственной шутке.
Кангранде со вздохом продолжал:
– Синьор Каррара, вы замечали, что некоторые идеи никаким высмеиванием не уничтожить? Древние не сомневались во власти звезд. И мы не сомневаемся. Мы даже названия звезд оставили древнеримские – стало быть, у звезд силы не меньше, чем у античных богов. Боги по-прежнему живут на небе, даруют жизнь смертным и отнимают ее. Мы – только пешки в их игре. А ведь кое-кто считает, что и христианский Бог, подобно языческим, любит поиграть в шахматы.
– Мой господин, вы – не пешка, – сказал Пьетро. – Вы это доказали.
Веронцы одобрительно загудели.
– Разве доказал? – Скалигер указал вверх. По крыше стучал дождь. – Выгляни в окно, Пьетро, и скажи мне, чего я добился.
– Ты же не виноват, что дождь идет, – возразил Асденте. – Простое невезение. Для тебя, разумеется. А для нас, падуанцев, – наоборот.
Кангранде покачал головой.
– Невезение? А может, сама судьба? Спроси у звезд, Ванни! Вдруг это Божья воля – чтобы Падуя оставалась непокоренной? Вдруг я никогда… – Кангранде запнулся и замолк. Повисла пауза.
– Что я слышу! – раздался голос Дандоло. – Великий Борзой Пес в себе не уверен?
Кангранде не ответил. Тогда Муссато, откашлявшись, сказал:
– Церковь учит нас, что Господь создал науку астрологию с целью открыть людям Свои замыслы.
Гранде покачал головой.
– А что, если звезды – никакая не небесная Книга Судеб? Что, если древние были правы? Что, если звезды сами управляют судьбами людей?
– Так и есть, – произнес Данте. Все повернулись к нему. – И язычество здесь ни при чем. Звезды действительно влияют на наши судьбы. От них зависит цветение и увядание растений. Они управляют страстями человеческими. Венера пробуждает похоть, Марс – жестокость.
Кангранде вздрогнул.
– Мне рассказывали, что я родился, когда Марс был в Доме Овна. Значит ли это, что мой удел – война? А если я воспротивлюсь судьбе? Если не захочу воевать?
– Да ты лучший воин в Италии! – воскликнул Асденте.
– Спасибо, Ванни, на добром слове. У меня был хороший учитель. – Капитан хлопнул в ладоши. – И тут сходится! Разве звезды свели меня с Баилардино не затем, чтобы я выучился воевать? Попробовал бы я не выучиться! Разве я мог сказать «нет»?
– А зачем тебе было говорить «нет»? – опешил Асденте.
– Затем, что тогда бы стало ясно, можем мы противиться предначертанному или не можем, – серьезно сказал Скалигер.
Некоторое время за столом было тихо – все пережевывали пищу и собственные мысли. Тишину нарушил Франческо Дандоло. Шепот его прозвучал зловеще:
– Вы когда-нибудь выходили в открытое море? Мне кажется, так, как в море, власть звезд не проявляется нигде. В море звезды одновременно проводники и враги. Они разворачивают перед моряком карту и в то же время насылают шторм. Они указывают путь и в то же время чинят препятствия.
Глаза Кангранде сузились.
– Они сначала показывают награду, а затем уводят ее прямо из-под носа.
В надежде отвлечь Кангранде от мрачных мыслей Пьетро обратился к Дандоло:
– Но ведь звезды не каждый раз насылают шторм, правда? Разве они также не даруют попутный ветер? Они не всегда враждебны, ведь так?
– Действительно, – оживился Кангранде. – Они же не всегда враждебны!
Однако Гранде больше понравилась первая мысль.
– В любом случае, выбор за ними. Только звезды решают, кому помогать, кому мешать. По какому принципу они выбирают? Разве люди, которым звезды покровительствуют, чем-то лучше, храбрее, сильнее людей, отвергнутых ими? – Он поймал взгляд Кангранде. – А что сделали звезды для вас, синьор Капитан?
– Не знаю, – рассеянно отвечал Скалигер. – Некоторые называют меня везучим.
– А сами-то вы что думаете по этому поводу?
Кангранде поджал губы.
– Разве человеку дано знать волю Создателя?
– Даже попытка является проявлением гордыни, – авторитетно заметил Муссато. – Воля Его – тайна. Все в руках Божиих.
– Такая точка зрения отрицает наличие свободной воли, – возразил Данте. – Между тем Церковь одобряет эту идею. Судьба человека во многом зависит от него самого. Иначе какой смысл в нашем пребывании на земле?
Муссато подался вперед, насколько ему позволяли шины.
– А если человек выберет не ту судьбу, которая уготована ему Богом? Например, тот, кому следовало стать воином, станет земледельцем. Будут ли звезды ему мешать? Будет ли Бог ему мешать?
– Что скажешь, Пьетро?
Скалигер заметил, как юноша изменился в лице. Однако Пьетро был слишком смущен, чтобы высказать свои соображения.
– Я… я не знаю. Мне известно только, что мой отец считает астрологию очень серьезной наукой.
Скалигер переглянулся с Данте.
– Серьезней некуда. Предсказатели горят в аду за обман.
– Предсказатель предсказателю рознь, – поправил Данте. – Некоторые читают будущее по внутренностям животных. Это суеверие, в то время как астрология – наука, а я – ее последователь. Однако астрологи, подобно священникам, бывают плохие и хорошие. Я не признаю астрологов, которые пытаются изменить волю небес или, того хуже, в надежде снискать милость сильных мира сего делают предсказания по отдельным звездам, не учитывая общей картины.
– Бедная Манто! – воскликнул Пассерино. – Данте, бросьте нам кость!
– Я уже бросил. Ее кость.
Слова Данте всех позабавили, однако Кангранде не унимался. Он хлопнул в ладоши, и смешки тотчас стихли.
– В котором стихе об этом сказано, поэт? Меня это в первую очередь касается – не хочу называться жертвой льстивых предсказателей. В чем разница между свободным толкованием, за которое ты ратуешь, и осознанной непокорностью, которую ты порицаешь – или, вернее, Он порицает?
На лице Данте отразилась хорошо отрепетированная загадочность.
– Полагаю, только Господь вправе это решать.
Скалигер презрительно тряхнул головой. Его ухмылка сделалась еще шире.
– Ты, поэт, как всегда, весьма красноречив, когда говоришь на общие темы, но стоит дойти до деталей, из тебя слова не вытянешь.
– Разумеется, мой господин. Для этого поэты и существуют, – пожал плечами Данте.
Дискуссию закрыли. Обильный и разнообразный ужин продолжался уже за другими разговорами, на менее обязывающие темы, которые, однако, обсуждались с тем же жаром. Говорили о тактике ведения боя, о женщинах, о политике, о винах. На десерт была подана изысканная яблочная fricatella, сдобренная оживленной беседой о судьбе ордена тамплиеров, окончательно уничтоженного несколько месяцев назад. Великого магистра ордена, Жака де Моле, сожгли по обвинению в ереси. Когда пламя охватило столб, де Моле провозгласил свою невиновность и объявил, что Сам Господь отомстит за его смерть. Магистр проклял французского короля и его потомство до тринадцатого колена. Задыхаясь в дыму, де Моле предрек, что еще до окончания года и Филипп IV, и Папа Климент вместе с ним, магистром, предстанут перед Господом.
О последних словах де Моле сразу забыли, однако менее чем через месяц Климент действительно умер. Пьетро хорошо помнил, как Данте спешно сочинил для стиха 19-го эпизод с пророчеством о смерти Папы и разослал вставку и указания всем своим переписчикам.
Гости Капитана увлеченно обсуждали вероятность кончины французского короля. Хотя все они скептически относились к тамплиерам, ни у кого не возникало сомнений, что причиной полного разгрома ордена явилась алчность Филиппа IV Красивого.
Пьетро слушал, стараясь не упустить ни единой мысли этих выдающихся людей. Он не переставал восхищаться их речами, однако более всего удивляли юношу взаимоотношения воинов. Асденте не далее как три дня назад стремился раскроить Кангранде череп, а теперь, за ужином, Кангранде обращался с ним как с любимым родичем. Джакомо Гранде был учтив и дружелюбен: он искренне наслаждался обществом Скалигера. Муссато совершенно расслабился; казалось, от полного блаженства его отделяют лишь собственные переломы. Только Марцилио смотрел волком; правда, когда заговорили о выигранных и проигранных сражениях, даже он оживился.
