Охотник на водоплавающую дичь - Дюма Александр (читать книги полностью без сокращений txt) 📗
— Прости меня, мой бедный сыночек, прости меня! — воскликнула она голосом, прерывающимся от рыданий. — Прости, что я на какой-то миг забыла о тебе и лишила тебя честного незапятнанного имени — единственного достояния, которое сумел оставить тебе твой бедняк-отец. Пусть так, но я искуплю свою вину! Во-первых, я буду оплакивать свою честь каждый день, до тех пор пока Бог не соизволит призвать меня к себе; кроме того, я постараюсь отыскать в своем сердце еще больше любви для тебя, мой милый и любимый сыночек! Вся моя жизнь отныне будет посвящена только тебе… Но я заклинаю тебя: прости и не разлюби свою бедную мать!
— Разлюбить тебя! — вскричал мальчик с неожиданной для его тщедушного телосложения энергией. — Разлюбить тебя за то, что ты несчастна?.. Ты постараешься, как ты говоришь, дать мне больше любви? А я отвечаю тебе, что с сегодняшнего дня, увидев слезы в твоих глазах, я буду любить тебя в сто раз сильнее.
С этими словами мальчик снова поцеловал мать.
— Нет, ты не виновата, — прибавил он, — виноват только я один. Лучше бы я в тот раз быстро утонул, тогда бы этот гадкий господин Ален держался от нас подальше и не причинил бы тебе вреда. Это он виноват, это он воспользовался твоей любовью ко мне. Но я разыщу господина Алена, я его разыщу…
— Ни в коем случае не делай этого, — сказала Жанна Мари, перебивая сына, — боцман Энен уже пытался с ним говорить, но все было напрасно, мой бедный Жан.
— Но ведь боцман Энен — это не я, матушка; он, должно быть, говорил с ним о стакселях и главном якоре, о том, как травить шкоты и держаться к ветру, да Бог весть о чем еще! Но ты, ты же моя мать, и раз я забочусь о тебе, то непременно сумею доказать господину Алену, что он поступает дурно, заставляя тебя плакать.
Матери очень хотелось разрешить сыну последовать велению его внутреннего голоса, но боцман Энен, затаивший на Алена обиду, преувеличивал силу буйного нрава молодого охотника; сгущая краски, он нарисовал вдове столь угрожающую картину, что женщина испугалась, как бы Монпле не обошелся с бедным мальчиком грубо, и не рискнула подвергнуть его еще одному унижению.
Она посадила сына к себе на колени и, осыпая его ласками, стала просить, чтобы ради любви к ней он отказался от своего намерения.
В конце концов Жан Мари пообещал это матери.
XX. ЗАСАДА
Мать и сын, не в силах оторваться друг от друга, еще долго сидели вместе.
Когда они вернулись в комнату, где их ждали Энен и Луизон, те по следам слез на щеках обоих, а также по их красным опухшим глазам догадались, из-за чего Жан Мари ввязался в драку.
Покачав головой, боцман заявил, что вдове пора уезжать; не дожидаясь ее согласия и не обращая внимания на то, что она умоляет его жестами не упоминать об этом в присутствии мальчика, Энен назначил дату отъезда Жанны Мари на ближайшее воскресенье.
Мальчик не подозревал о предстоящей разлуке с матерью, но, когда он услышал это, его отчаяние не выплеснулось наружу, как она опасалась.
Он лишь еще больше побледнел, стал смотреть в одну точку и кивнул, как бы говоря: «Все хорошо».
Его губы дрожали, но он не произнес ни слова.
Вдова обняла сына; он позволил себя ласкать, не выказывая при этом никаких чувств. Прошло довольно много времени, прежде чем мальчик пришел в себя и стал отвечать на поцелуи, которыми осыпала его мать.
Было ясно, что Жан Мари принял какое-то решение, непосильное для его разума и возраста.
Дело было в понедельник.
До самой субботы Жан Мари оставался угрюмым и печальным; он не плакал, но его глаза были красными и воспаленными; он почти все время молчал и часами пребывал в глубокой задумчивости.
Лишь увидев мать, мальчик стряхивал с себя оцепенение и следил за каждым ее движением; он пожирал мать глазами, словно стремясь запечатлеть в своем сердце мельчайшие подробности ее нежно любимого лица.
Когда она, пытаясь развеселить сына, говорила ему о своем возвращении и спрашивала, радуется ли он при мысли об их предстоящей встрече через четыре-пять месяцев, он лишь улыбался в ответ, но эта улыбка, в которой сквозила глубокая печаль, настолько не вязалась с тем, что читалось в его глазах, что даже самые черствые сердца сжались бы при виде этого зрелища.
Чем ближе был день расставания, тем задумчивее становился Жан Мари.
В субботу, когда пришло время садиться за обеденный стол, все заметили, что мальчик, наконец, внял совету матери, давно посылавшей его подышать воздухом.
Дома Жана Мари не было.
Его тщетно искали в саду, но не нашли; его звали повсюду, но он не отвечал.
Двое детей боцмана Энена бегали взад и вперед по берегу моря, но так и не встретили мальчика.
И тогда безмолвная, трепещущая женщина поднялась и попросила старого моряка отправиться вместе с ней на поиски сына; как ни велика была ее тревога, она все же не решалась показываться в деревне одна. Боцман Энен, также озабоченный тем, как странно вел себя в последние дни впавший в уныние юнга, согласился сопровождать вдову.
И вот они двинулись в путь…
Снова предавшись бурным утехам, доставлявшим ему удовольствие в юности, Ален не думал о том, что с годами, после перенесенных невзгод, он изменился, и сердце его, чтобы отвлечься, нуждалось в иных радостях, нежели застолья с кабацкими дружками и случайные связи с уличными красотками.
Через два месяца после того как Монпле взялся за старое, сотрапезники и любовницы стали казаться ему глупыми, грубыми и никчемными; он заскучал по Шалашу с его крестообразно уложенными в камине дровами и печальными воспоминаниями, витающими в безлюдном доме; наконец, сочтя, что лучше тосковать в одиночестве, чем в подобной компании, молодой человек вернулся к прежнему образу жизни, довольствуясь обществом Флажка.
Лето показалось Алену долгим и трудным во всех отношениях.
Как уже было сказано, последние дни зимы выдались для молодого охотника удачными, и он скопил несколько сотен франков; однако два месяца разгула нанесли сбережением Монпле сильный урон, и он с ужасом ждал того часа, когда его тощий кошелек окончательно опустеет.
Кроме того, вернувшись к спокойной жизни, Ален вновь обрел воспоминание о несчастной вдове; ее образ был таким живым и прекрасным, что временами молодому дикарю казалось, будто он страстно любит Жанну, и ей удалось вытеснить из его сердца образ Лизы.
Если бы не самолюбие, не позволявшее Алену признать свою вину, хотя подобная твердость характера, которой он гордился, не была свойственна ему от природы; если бы не смутное чувство ложного стыда, терзавшее его не раз после долгой бессонной ночи, когда милое лицо Жанны Мари склонялось к его изголовью, — он давно бы постучался в дверь своего бывшего друга-боцмана и стал бы просить его о прощении.
Но, как только эти здравые мысли приходили к нему, он, превозмогая себя, сердито гнал их от себя.
Было ясно, что он с нетерпением ждет прихода осени, надеясь, что страстно любимая им охота окончательно избавит его сердце и ум от этих пустых и опасных, по его мнению, размышлений.
К тому же, несмотря на то что теперь Ален вел крайне умеренную жизнь, он уже почти исчерпал все свои средства.
Стоял сентябрь.
В эту пору случаются сильные приливы и отливы, во время которых море, то приближаясь, то отступая, оставляет на виду гораздо более обширные отмели, чем в другое времена года — протяженность таких участков колеблется от полульё до льё, в зависимости от глубины отмели.
Жара еще не спала, и водоплавающая дичь не спешила, как обычно, возвращаться на побережье; турпаны держались в открытом море — таким образом, даже эта дичь, на которую охотятся, когда нет другой, оставалась недоступной.
И все же благодаря малой воде и огромным открытым пространствам птицы становились досягаемыми.
Обычно в такие дни все окрестное население, включая мужчин, женщин, детей, а также лошадей и ослов, высыпают на берег и суетятся там по колено в воде. Повозки приезжают за морскими водорослями и фукусами, которыми удобряют поля, и их колеса оставляют борозды на песке, там, где всего лишь несколько часов назад стояла вода высотой примерно в двадцать футов. Женщины и дети забрасывают небольшие сети для ловли креветок дальше обычного; самые отважные уходят к дальним скалам и ловят там в ложбинах рыбу, крабов и даже омаров, остающихся на песке после отлива.
