Средиземное море - Блон Жорж (читать книги бесплатно полные версии TXT) 📗

Жорж Блон

СРЕДИЗЕМНОЕ МОРЕ

(Великий час океанов-2)

ОБСИДИАНОВЫЕ ПЛАСТИНКИ

Древнейшие цивилизации Земли родились на небольших территориях по берегам нескольких рек – Тигра, Евфрата, Нила, Инда, Янцзы. Периодические наводнения благоприятствовали развитию земледелия, а процветание государства создавало в свою очередь условия для изобретательства и совершенствования техники. Уже 5000 лет назад жители Месопотамии занимались сельским хозяйством, использовали колесо, плавили медь, обрабатывали металлы, изготовляли керамическую посуду, строили великолепные здания. Тысячу лет спустя их потомки – шумеры увеличили урожаи зерновых культур благодаря искусственному орошению, изобрели клинопись, вывели новые породы скота, показали себя искусными ювелирами. На берегах Инда и одного из его притоков археологи раскопали развалины двух городов – Мохенджо-Даро и Хараппы, построенных за 3000 лет до нашей эры; в каждом из них действовала единая система канализации. В ту же эпоху китайцы занимались освоением бассейна Янцзы, его осушением, ирригацией. Они разводили шелковичных червей, ткали чудесные ткани, искусно обрабатывали бронзу. Первые властители Египта справились с разливами Нила, выстроив плотины и каналы, создали централизованное государство, возвели великолепные гигантские памятники. Эти немые свидетели удивительной цивилизации высятся до сих пор, поражая наше воображение своим величием и красотой. Перед громадными пирамидами в молчании застывает даже самый рассеянный турист, стоит гиду напомнить, что они сооружены пять тысяч лет назад.

Однако Великий час Средиземного моря пробил за четыре тысячи лет до возведения пирамид.

Еще несколько лет назад я не мог бы написать предыдущую фразу. Историки считали, что ни один житель Средиземноморья не выходил в открытое море ранее пятого тысячелетия до нашей эры. Конечно, люди плавали вдоль берега, но никто не решался совершить настоящее плавание – когда земля исчезает из виду и уходит за горизонт. Ни на Средиземном, ни на каком другом море земного шара.

Но вот во Фрахти, на Пелопоннесском полуострове, начались археологические раскопки – там была сделана находка, о которой стоит рассказать. Сомневаюсь, что хотя бы одна крупная французская газета обмолвилась о ней. А ведь речь шла о новом проникновении в глубь истории человечества.

Рыбацкая деревушка Фрахти стоит на берегу северного рукава залива Арголикос, неподалеку от Аргоса Атридов [1] и от Микен. Из деревни хорошо виден скалистый склон и громадная расщелина в нем. Это вход в пещеру: длина ее около 60 метров и ширина – 50 метров. Жители деревни частенько ходят туда за холодной родниковой водой.

Весной 1967 года в деревушке появилась группа американских археологов. Их возглавлял профессор Томас Якобсен из Индианского университета. Экспедицию финансировал Индианский университет и Фонд Форда Пенсильванского университета. Археологическое управление Греции дало согласие на раскопки и приняло в них участие.

Археологи начинают работу в пещере. Нередко на раскопки приходят мальчишки-пастухи, глаза их сверкают от любопытства. Конечно, сейчас мало кто полагает, что археологи работают кирками, но и не многим известно, сколь тонкими стали их методы исследования. От их внимания не ускользает ни один кубический сантиметр почвы.

– Мы используем метод «водяного просеивания», – объясняет профессор Якобсен. – Все, что представляет интерес, помещается в сосуд с чистой водой. Более тяжелые неорганические частицы оседают на дно, а органические вещества всплывают. Мы их вылавливаем с помощью тончайшей металлической сетки, затем собираем осадок.

Собранное вещество высушивается, взвешивается, измеряется, анализируется, идентифицируется, классифицируется. Так проводится послойное исследование почвы. Радиоуглеродный метод анализа органического вещества позволяет точно датировать его возраст. Раскопки во Фрахти продолжаются. Сейчас, когда я пишу эти строки, американские археологи достигли уровня, соответствующего двадцатому тысячелетию до нашей эры.

– Пещера, – продолжал профессор Якобсен, – была обитаемой уже с этого времени вплоть до третьего тысячелетия до нашей эры. Другими словами, в позднем палеолите, мезолите и неолите. Уникальный случай в древней истории.

Находка, которая интересует нас, была сделана, когда археологи исследовали слой, относящийся к середине восьмого тысячелетия до нашей эры. С точки зрения профана в ней не было ничего необычного. Археологи наткнулись на обсидиановые пластинки.

Обсидиан представляет собой черный стекловидный материал вулканического происхождения. В каменном веке из него делали топоры, наконечники копий, ножи и прочие инструменты.

Как очутились эти пластинки в пещере Фрахти? Ответ мог дать любой сотрудник профессора Якобсена.

– В Средиземноморье есть одно-единственное месторождение обсидиана, и находится оно на острове Милос.

Пластинки отправили в Лондон для анализа. А через неделю пришел ответ: «Вне всяких сомнений, это милосский обсидиан».

Милос, или Мелос, – самый западный из Киклад; этот остров вулканического происхождения (именно там в 1820 году была найдена всемирно известная статуя Венеры) площадью 161 квадратный километр расположен в 140 километрах от континентальной Греции. Люди заселили его лишь в третьем тысячелетии до нашей эры. Но месторождение обсидиана начало разрабатываться значительно раньше. Критяне, потом финикийцы тысячелетиями возили этот материал с Милоса в Грецию, Ливан, Египет, Сицилию. Рене Седийо считает, что критяне начали добывать обсидиан в пятом тысячелетии до нашей эры.

Находка во Фрахти отодвинула эту дату на две с половиной тысячи лет. И перед археологами встал новый вопрос:

– А кто доставил эти пластинки с Милоса во Фрахти? Критяне? Значит, они совершали дальние плавания в куда более ранние времена, чем считалось до сих пор?

– Я думаю, – сказал профессор Якобсен, – что за обсидианом плавали сами арголийцы. В середине восьмого тысячелетия до нашей эры у них уже были корабли.

На чем основывается такое утверждение? Пока еще не найдено остатков ни одного судна того времени. Однако справедливость слов профессора Якобсена подтверждается другими интересными находками в пещере Фрахти. В частности, рыбьими костями, которые свидетельствуют, что обитатели пещеры ловили рыбу и в доисторические времена. Тщательный анализ костей дал и другую важную информацию. Кости, найденные в более ранних слоях, были очень мелкими, поскольку «рыбаки» тогда обычно плескались у берега, как и все их современники.

– А в слоях, относящихся к середине восьмого тысячелетия до нашей эры, появились значительно более крупные рыбьи кости – их толщина достигает четырех сантиметров. Возможно, это кости тунца. Люди стали ловить рыбу в открытом море. У них появились суда. Вот почему я и сказал, что за обсидианом на Милос плавали сами арголийцы.

Сто сорок километров в открытом море. Сегодня такое плавание грандиозным не назовешь, хотя капитаны яхт хорошо знают, как оно усложняется, если мельтем (так называют на Кикладах северный ветер) задует посильнее. Но за шесть с лишним тысяч лет до Троянской войны такой переход был подвигом. И даже если его совершили критяне, его значение не следует преуменьшать, поскольку Крит находится от Милоса на таком же расстоянии, как и Милос от континента.

В те времена Средиземное море было наверняка богаче рыбой, чем другие моря, и к тому же оно довольно спокойно в определенное время года. И совершенно естественно, что именно оно стало колыбелью рыболовства и дальних плаваний. Рыба и климат. Взгляните на карту, и вам станет ясно, что все началось в Восточном Средиземноморье. Россыпь островов в Эгейском море благоприятствовала развитию мореходства, так же как и режим ветров, связанный с движением Солнца. Но ни одно путешествие, ни один подвиг нельзя объяснить одними только географическими условиями. В жилах древних средиземноморцев текла, наверное, более горячая и соленая кровь, чем у прочих жителей Земли. Они осмелились потерять из виду родные берега и двинуться навстречу неизвестности, которая леденила сердца даже самых отважных.