Двадцать лет спустя (часть вторая) (худ. Клименко) - Дюма Александр (читать хорошую книгу .TXT) 📗

Портос с беспредельным восхищением глядел на д’Артаньяна. Арамис улыбался с надеждой. Атос был бледен как смерть и дрожал всем телом.

— Говорите! — сказал он.

Портос еще больше раскрыл глаза, Арамис глядел прямо в рот д’Артаньяну.

— Мы приглашены сегодня вечером к Грослоу, вы знаете это?

— Да, — сказал Портос, — он просил дать ему возможность отыграться.

— Отлично. Но известно вам, где он будет отыгрываться?

— Нет.

— У короля.

— У короля? — воскликнул Атос.

— Да, друзья мои, у короля. Капитан Грослоу сегодня ночью дежурит при особе его величества, и, чтобы развлечься, он пригласил нас составить ему компанию…

— Всех четверых? — спросил Атос.

— Конечно, всех четверых: разве мы можем отлучиться от наших пленников?

— Ага! — сказал Арамис.

— И что же дальше? — проговорил Атос, дрожа от волнения.

— Мы пойдем к Грослоу, я и Портос со шпагами, а вы двое с кинжалами; вчетвером мы одолеем этих восьмерых дуралеев и их глупого начальника. Что вы скажете на это, господин Портос?

— Я скажу, что это нетрудно, — отвечал Портос.

— Мы наденем на короля платье Грослоу, Мушкетон, Гримо и Блезуа будут ждать нас с оседланными лошадьми за углом соседней улицы. Мы сядем на них, помчимся и к утру будем уже в двадцати милях отсюда. Что, хорошо задумано, Атос?

Атос положил обе руки на плечи д’Артаньяна и посмотрел на него спокойным взглядом, с ласковой улыбкой.

— Я заявляю, друг мой, что в мире нет человека, способного сравниться с вами в благородстве и мужестве. Мы все считали вас равнодушным к нашему горю, которое вы имели полное право не разделять, — и вот только вы один из всех нас нашли средство, которое мы тщетно искали… Я повторяю тебе, д’Артаньян, что ты лучше всех нас; я благословляю и люблю тебя, мой дорогой сын.

— И как это я не догадался! — воскликнул Портос, хлопнув себя по лбу. — А между тем это так просто.

— Но если я хорошо понял, мы их всех перебьем? — спросил Арамис.

Атос вздрогнул и побледнел.

— Придется, черт возьми! — отвечал д’Артаньян. — Я долго думал, нельзя ли избежать этого, но, признаюсь, ничего не мог придумать.

— Что же, — сказал Арамис, — положение такое, что разбирать не приходится. Как же мы будем действовать?

— У меня есть два плана, — отвечал д’Артаньян.

— Первый? — спросил Арамис.

— Если мы окажемся там вчетвером, то по моему сигналу (а этим сигналом будет слово «Наконец!») каждый из нас вонзит свой кинжал в грудь ближайшего солдата. Четыре человека будут убиты, и шансы почти сравняются: нас будет четверо против пяти. Эти пятеро могут сдаться; тогда мы их свяжем и заткнем им рты. Если же они будут защищаться, то мы убьем их. Но может случиться и так, что наш хозяин изменит свое намерение и пригласит только меня с Портосом. В таком случае, делать нечего, нам придется действовать быстрее и поработать каждому за двоих. Это будет немного труднее и произведет шум, но вы держитесь наготове со шпагами в руках и бегите на помощь, как только заслышите шум.

— Ну а если они уложат вас? — спросил Атос.

— Невозможно! — заявил д’Артаньян. — Эти пивные бочки слишком тяжелы и неповоротливы. Кроме того, Портос, наносите удар в горло; такой удар убивает сразу и не дает даже времени крикнуть.

— Великолепно! — сказал Портос. — Это будет славная резня.

— Ужасно! Ужасно! — повторял Атос.

— Ах, какой вы чувствительный, Атос! — сказал д’Артаньян. — Точно вам не приходилось убивать в бою! Впрочем, мой друг, — прибавил он, — если вы находите, что жизнь короля не стоит этого, я умолкаю. Хотите, я сейчас же пошлю сказать Грослоу, что нездоров?

— Нет, — сказал Атос, — вы правы, мой друг; простите мою слабость.

В эту минуту дверь отворилась, и на пороге появился английский солдат.

— Капитан Грослоу, — начал он на ломаном французском языке, — извещает господина д’Артаньяна и господина дю Валлона, что он ожидает их.

— Где именно? — спросил д’Артаньян.

— В комнате английского Навуходоносора, — отвечал солдат, заклятый пуританин.

— Хорошо! — сказал на прекрасном английском языке Атос, у которого кровь бросилась в лицо при таком оскорблении королевского достоинства. — Хорошо, скажите капитану Грослоу, что мы идем.

Пуританский солдат удалился. Наши друзья приказали своим слугам оседлать восемь лошадей и ждать их, не отходя от лошадей и не спешиваясь, на углу переулка, находившегося в двадцати шагах от дома, в котором помещался король.

XIX. Партия в ландскнехт

Было девять часов вечера; так как часовые сменялись в восемь, то капитан Грослоу был уже целый час на дежурстве.

Д’Артаньян и Портос приближались к дому, который в этот вечер служил тюрьмой Карлу Стюарту. Они были вооружены шпагами. За ними, безоружные и удрученные, как подобает пленникам, следовали Атос и Арамис. Под плащами они прятали кинжалы.

— Честное слово, — сказал Грослоу, заметив их, — я уже не надеялся увидеть вас.

Д’Артаньян подошел к нему и сказал совсем тихо:

— Действительно, одну минуту мы было колебались, дю Валлон и я.

— Почему? — спросил Грослоу.

Д’Артаньян кивком головы показал на Атоса и Арамиса.

— А, да, — сообразил Грослоу, — из-за их убеждений? Пустяки! Напротив, — прибавил он, смеясь, — если они хотят поглядеть на своего Стюарта, пусть смотрят.

— Разве мы расположимся в одной комнате с королем? — осведомился д’Артаньян.

— Нет, в соседней; но так как дверь будет открыта, то это все равно, как если бы мы были в той же комнате. А кстати, запаслись вы деньгами? Предупреждаю, что я намерен вести сегодня адскую игру.

— Слышите? — отвечал ему д’Артаньян, позвякивая золотом в своих карманах.

— Very good, 5 — произнес Грослоу и отворил дверь в следующую комнату. — Пожалуйте, господа, я проведу вас.

Он прошел вперед.

Д’Артаньян оглянулся на товарищей. Портос был беззаботен, как будто дело шло об обыкновенной игре. Атос был бледен, но горел решимостью. Арамис отирал пот, выступивший на лбу.

Восемь часовых стояли на своих постах: четверо в комнате короля, двое у внутренней двери и двое у той двери, через которую вошли наши друзья. Увидев обнаженные шпаги солдат, Атос улыбнулся: резни не будет, будет поединок.

С этого момента к нему, казалось, вернулось хорошее настроение.

Карл, которого можно было видеть в открытую дверь, лежал на кровати совсем одетый; его прикрывал только шерстяной плед.

У изголовья его сидел Парри и читал главу из католической Библии тихим голосом, но так, что королю, лежавшему с закрытыми глазами, было хорошо слышно.

На черном столе горела простая сальная свеча, освещавшая спокойное лицо короля и встревоженное лицо его преданного слуги.

Время от времени Парри останавливался, думая, что король заснул, но тогда тот снова открывал глаза и произносил с улыбкой:

— Продолжай, мой добрый Парри, я слушаю.

Грослоу дошел до самого порога королевской комнаты, с деланной небрежностью надел на голову шляпу, которую снял, принимая гостей, и окинул презрительным взглядом эту простую и трогательную картину: старый слуга, читающий Библию своему пленному господину. Затем, удостоверившись, что все находятся на своих местах, он обернулся к д’Артаньяну и победоносно посмотрел на него, словно ожидая себе похвал.

— Чудесно! — сказал гасконец. — Клянусь, из вас выйдет отличный генерал!

— Как вы находите, — сказал Грослоу, — может Стюарт убежать, когда я дежурю?

— Конечно, нет, — отвечал д’Артаньян. — Разве только к нему свалятся друзья с неба.

Лицо Грослоу просияло.

Трудно сказать, заметил ли Карл Стюарт наглый тон пуританского капитана, так как в продолжение всей этой сцены он лежал с закрытыми глазами; но когда он услышал звонкий голос д’Артаньяна, глаза его против воли раскрылись.

Что касается Парри, он тоже задрожал и прервал чтение.