Вельяминовы - Дорога на восток. Книга 2 (СИ) - Шульман Нелли (онлайн книга без TXT) 📗
— Северного общества уже нет, — буркнул кто-то из офицеров, — спасать Россию придется нам, а не вашим, Петр Федорович, трусам, которые побоялись взять штурмом Зимний Дворец!
Воронцов-Вельяминов преувеличенно вежливо закрыл за собой дверь, и в горнице повисло тяжелое молчание.
— Он еще сбежит с поля боя, — раздался голос откуда-то сзади.
— Он останется на поле боя, — поднялся Пестель, — даже когда там, кроме него, не будет ни единого человека. У него шесть сотен лет служения России за спиной, и хватит об этом. Я полковнику Воронцову-Вельяминову доверяю больше, чем самому себе. Доставайте воззвание, Сергей Иванович, — велел он Муравьеву-Апостолу, — будем работать.
— Что там? — спросил он сейчас, устроившись рядом с Джоанной, ласково поцеловав белокурый висок. «Прочитала?»
— Все это, — женщина поджала тонкие губы, — не более чем перепев высказываний священников, Пестель. Вы опять обманываете солдат, — она забрала у него черновик «Катехизиса».
— Послушай, — Джоанна начала читать.
— Для чего бог создал человека?
- Для того, чтоб он в него веровал, был свободен и счастлив, — Джоанна хлопнула рукой по листу. «С первой же строчки ложь. Бог не создавал человека. Ты образованный человек, Пестель, ты читал книги. Человек появился на свет путем изменения и развития, он вырос, — Джоанна покусала карандаш, — из мельчайших организмов, которые на протяжении миллионов лет населяли землю. Потом появились рыбы, птицы, животные. Приматы, а уж потом — человек. Человека создал труд, а вовсе не Бог, которого, кстати, не существует, — Джоанна серьезно посмотрела на него.
Село уже спало, в окне были видны яркие звезды, похолодало. Пестель, запахнув ставни, развел руками: «Жанна…, Ты сама учила солдат. Они религиозные люди, нельзя их разочаровывать…, Потом, когда мы придем к власти, мы, конечно…»
— Ваша власть будет построена на обмане, — холодно сказала Джоанна, сворачивая листы. «Я даже слушать эти бредни не хочу, Пестель. Вы пожалеете, что не сказали солдатам правду, я тебе обещаю».
— Хорошо, — он мимолетно улыбнулся. «Когда мы победим, тогда и будем заниматься образованием, Жанна. А пока надо сражаться. Иди ко мне, — он ласково привлек ее к себе. Потом, когда лавка скрипела, когда старое, протертое одеяло было сброшено на дощатый пол, Джоанна, задыхаясь, отстранившись, помотав головой, шепнула: «Нет, нет, ты же помнишь…, Сейчас нельзя!»
— Я прошу тебя, — он стал целовать ее белокурые, разметавшиеся по холщовой подушке, волосы. «Прошу, Жанна, пожалуйста…, Я так устал, так устал. Мы, может быть, завтра все умрем».
— Это не причина пренебрегать безопасностью, — твердо ответила Джоанна. «Я тебе говорила, я не хочу ребенка. Пока. Когда захочу, я тебе скажу».
Он внезапно, разъяренно, прижал ее к лавке — так, что Джоанна не могла даже пошевелиться. Она скосила глаза и, обреченно, подумала: «До пистолета я не дотянусь. Надо образумить его…»
— Хватит, — зло шепнул он. «Я мужчина, и я решаю, что мне делать. Замолчи уже, наконец! У меня тоже есть свои потребности. Лежи тихо! — Джоанна сжала зубы и все-таки попыталась высвободиться. Он встряхнул ее за плечи. Джоанна еще успела подумать: «Такое нельзя прощать, конечно. Всем нам сейчас трудно, но это не оправдание насилию».
Он скатился с нее, тяжело дыша, и погладил ее по щеке: «Прости. Не сдержался. Ничего страшного, сделай что-нибудь, если хочешь…, - Пестель повел рукой. Джоанна, одеваясь, заставив себя не брать в руки пистолет, кивнула: «Сделаю. Я переночую у полковника Воронцова-Вельяминова».
Раздался звук взведенного пистолета. Пестель, рванув ее за руку, толкнул на лавку: «Ты переночуешь здесь! Я не позволю, чтобы моя женщина…»
— Я не твоя женщина! — Джоанна изловчилась и выбила из его руки оружие. «Не суди обо всех по себе, Пестель. Он мой родственник и человек чести. В отличие от тебя. Все, — она поднялась, — спокойной ночи».
У двери Джоанна услышала, как он плачет, — тихо, уткнув лицо в ладони. Вздохнув, женщина вышла в сени. Поставив ведро на место, она помялась у двери, что вела на двор. Стараясь не скрипеть половицами, она вернулась в каморку. Он лежал ничком. Джоанна, присев рядом, погладила его по плечу: «Не надо так, Пестель. Новый мир начинается с новых отношений, поверь мне».
Пестель нашел ее руку и поднес к губам. Джоанна почувствовала слезы на его лице. Он шепнул: «Прости, пожалуйста. Если…, если мы выживем, я стану другим, обещаю».
— Давай спать, — Джоанна, устроившись рядом, закрыв глаза, стала ждать рассвета.
Полк был выстроен на деревенской площади, перед церковью. Петя, сидя в седле, наклонившись к Пестелю, зло сказал: «Едва ли половина, остальные не проспались еще. И офицеры тоже пьяны. Придется дожидаться, пока они проснутся, мы потеряем время».
Лицо Пестеля было хмурым. Петя, заметив темные круги у него под глазами, осторожно посмотрел на Джоанну. Она стояла в отдалении, на крыльце деревенского дома, засунув руки в карманы куртки. «Тоже не выспалась, — понял Петя: «Господи, как мы все устали. Нельзя, нельзя, надо идти дальше, надо бороться, завоевывать свободу…»
Муравьев-Апостол принял свернутые листы «Катехизиса». Оглядев хмурых, молчащих солдат, он крикнул:
— Бог умилосердился над Россией — послал смерть тирану нашему. Христос рек: не будьте рабами людей, которые искуплены кровью моею. Мир не внял святому повелению сему и пал в бездну бедствий. Господь смилостивился к нашим страданиям. Сейчас он посылает нам свободу, и спасение. Братья, раскаемся в долгом раболепии нашем, и поклянемся да будет нам один царь на небесах и на земле, Иисус Христос.
— Аминь, аминь, — пронеслось по рядам. Петя увидел, как Джоанна, усмехнувшись, ушла в избу.
-Надо, — велел он себе. Повторив: «Аминь!», перекрестившись, Петя стал читать дальше:
— Все бедствия русского народа проистекали от самовластного правления. Оно обрушилось. Смертью тирана Бог ознаменовывает волю свою, дабы мы сбросили с себя узы рабства, противные закону христианскому. Отныне Россия свободна.
— Россия свободна, — уверенно сказал Петя. Поведя рукой на юг, в сторону Белой Церкви, он добавил: «Так принесем свободу всей стране, братья!»
Сеял мелкий снежок, над селом нависло низкое, серое небо.
— Ударьте в колокола, дабы ознаменовать их звоном этот великий день! — приказал Муравьев-Апостол. С колокольни раздался задорный голос: «Давай, давай, не ленись, а то сейчас сбросим тебя отсюда и сами звонить будем!»
Тяжелый, мерный звон поплыл куда-то вдаль. С купола церкви сорвалась стайка ворон и, каркая, закружилась над площадью.
— Вечером отправляемся маршем к Белой Церкви! — надсадно крикнул Муравьев-Апостол. «Там ждут войска, готовые перейти на нашу сторону и сражаться против тирании узурпатора!»
Вороны все метались над волглым, мокрым снегом. Петя, глядя на юг, опять перекрестился.
Деревня Устимовка
В роще было сыро, с ветвей деревьев капала вода. Петя, спешившись, тихо попросил: «Павел Иванович, если что, позаботьтесь, пожалуйста, о мадам де Лу. Это я на всякий случай говорю, — он, на мгновение, коснулся плеча полковника, — я знаю, что вы ее не бросите».
Синие глаза Пестеля спокойно оглядели заснеженное поле, что лежало перед ними. Полковник, взяв короткую подзорную трубу, буркнул: «Могли бы и не упоминать об этом, Петр Федорович. Вообще, — Пестель оглянулся на разбитую, узкую тропу, что вела вглубь леса, — не стоило ей сюда ездить. Но разве с ней поспоришь? — он усмехнулся, изучая поле и еле видные на горизонте крыши деревни. «У них артиллерия, — наконец, сказал Пестель, — сами убедитесь».
Петя посчитал пушки: «Два полка, не меньше. Может быть, Сергей Иванович прав в своих надеждах, может быть, они перейдут на нашу сторону».
Солдаты рассыпались по всему лесу. Пестель, будто услышав его, вздохнул: «Дело наше, Петр Федорович, почти безнадежное. Однако, скорее всего, Бонапарт так, же думал, когда с Эльбы бежал. А получилось…»
