Свидетель с копытами - Трускиновская Далия Мейеровна (читать онлайн полную книгу TXT) 📗
– Ваше сиятельство, там изловили кого-то! Норовили во дворец забраться! Вот – ведут!
– Во дворец – еще полбеды, лишь бы не в конюшню, – мрачно пошутил граф.
– Алехан, они не воры, – разглядев, кого тащит возбужденная дворня, сказал младший братец.
Перед беседкой поставили пару – высокого красивого парня и малорослую щуплую девку. Парень был – подлинно русский детинушка, кровь с молоком, а девка скорее смахивала на тех глазастых цыганок, что граф выписал из Валахии: чтобы слушать горячие цыганские песни и смотреть на пляски, он велел привезти целый табор и для начала поселил его в одном из своих имений на Ярославской дороге.
Одеты эти двое были просто, но их рубахи, штаны парня, девкин сарафан без слов сообщили: не крестьяне, чьи-то дворовые, которых хозяин на черную работу не ставит, а велит ходить чистенько.
– Чьи таковы? – строго спросил граф.
Пленники переглянулись и не ответили.
– Кто вас прислал? Чего вам тут надобно?
Парень открыл было рот, но девка дернула его за руку.
– Кто-нибудь этих двух видывал, знает? – спросил граф у дворовых, что изловили парочку уже в дворцовых сенях. – Не с луны же они свалились! Баб позовите, может, они вспомнят.
В островском жилище графа баб и девок было довольно: поломойки, судомойки, прачки для грубого и тонкого белья, горничные при комнатах для гостей, швеи – чтобы каждый чехол на кресло из Москвы не возить, да еще девчонки на побегушках. Граф распорядился отвести пленников на задний двор, чтобы показать всей дворцовой челяди, а потом поманил пальцем Василия.
– Ты вот что – сделай так, чтобы они сбежали, но приставь к ним шустрых парней, чтобы из виду их не выпускать. Поглядим, куда побегут.
Младший братец расхохотался.
– Я, помнится, дал охотникам на выучку этого, как его… Митьку, что ли? И с младшим братом… Вот этих двух можно – они уже при охоте скоро год, знают, как зверя скрадывать, и бегать горазды. Ступай, голубчик, – граф отослал лакея. – Дел гора, а у меня одно на уме – Сметанный! Докопаюсь, кто все это устроил, ему небо с овчинку покажется!
– Смотри, кто бежит, – младший показал на дорожку, что огибала большие клумбы на склоне, где трудились подручные садовника, высаживая рассаду не просто так, а чтобы цветы образовали огромные вензеля графа Орлова. По дорожке, задыхаясь, быстро поднимались две женщины, одна постарше, другая помоложе.
– Федоровна, что стряслось? – крикнул граф пожилой, родной младшей сестрице лакея Василия, что, командуя целым отрядом комнатных девок, заведовала порядком в уборной комнате, где в шкафах висели бесчисленные кафтаны и камзолы со штанами, и следила за исподним Алехана Орлова.
– Батюшка наш, Ерошка Лыков вернулся, а эта дуреха удержать не сумела!
– Да кто ж это?!
– Батюшка, барин, прости дуру! – с таким заполошным криком та, что помоложе, рванулась вверх и упала на колени перед ступеньками, ведущими в беседку. Тогда только граф вгляделся в ее запрокинутое лицо и узнал жену своего любимца, конюха Степана.
– Не вопи, говори внятно! – велел он, но женщина разрыдалась.
– И точно дура… Дай, барин, отдышусь… – сказала Федоровна. – Ерошка-то хитер! Твоя милость велела Степке строиться у околицы, землю отвела, лесу дала на весь дом и двор, и он, Ерошка, там Парашку подстерег! Знал, что она туда ходит глядеть, как ставят хлев и сарай, как кроют крышу. Степка-то живмя живет на конюшне при Сметанушке, а хозяйство – на бабе. Она с детишками туда пошла, да не дошла – перехватил…
– И что сказал?
– То-то и оно, что сам ничего не сказал, а лишь выспрашивал – где Сметанушка, да что в Острове делается, да жива ли та баба, что в дрожках лежала. А наша дуреха ему все, как на духу! Нет чтоб удержать – я-де схожу, разведаю, жди, соколик! А она тут же все разболтала! И он – деру! Тогда лишь опомнилась – и ко мне…
– К тебе-то зачем?
– Так мы с ее матерью покойной – кумушки, я ее братца крестила, к кому ж еще? – удивилась Федоровна. – Она же знает, что я при твоей милости, а ты дуру столько лет бы терпеть не стал. А я ей: беги скорее к его графской милости, падай в ноги!
– Стало быть, хоть Ерошка жив. Говори – что он, как он?
– Жив-здоров, – отвечала перепуганная баба. – Так от меня поскакал – что твой заяц, я и ахнуть не успела – его нет!
– Извольте радоваться, – сказал младший братец старшему. – Вот кто, выходит, погнал Сметанного черт знает куда! Ерошка! Вот ведь иуда проклятый! Хотел бы я знать, за сколько он меня продал!
– Погоди, погоди! – прервал его старший. – Деньги, поди, немалые, но тут – интрига! Не то важно, что твой дурак конюх на сто рублей польстился, а то – кто ему заплатил!
– Чернецкая? С нее станется! Хотя… хотя я уж не знаю, что и думать… Могла ли старуха заманить моих остолопов в лес, устроить Сметанному случку со своей кобылешкой, а потом перестрелять всех, кроме Ерошки? Чтобы и концы в воду? Ей как раз следовало бы все обстряпать без лишнего шума.
– А какого ляда тогда Ерошка прибегал? Ему бы, деньги получив, в бега пуститься! Нет, брат, не то, давай думать дальше!
– А ежели не Чернецкая, то кто?
– Чернецкой нет нужды Ерошку за новостями присылать, она не дура, велит своим комнатным бабам – они прибегут и все разнюхают. Нет, Чернецкая тут ни при чем, – решил Орлов-старший. – А что, братец, ведь славная задачка! Ты знаешь, я диковинки люблю, а тут – всем диковинам диковина!
– Нашел себе забаву! Я чуть коня за шестьдесят тысяч не лишился, а ему весело. Парашка, рассказывай вдругорядь, дура, – откуда этот иуда выскочил, какие вопросы делал?
С четверть часа братья пытали бедную Парашку и так, и сяк, ловя на несообразностях и пытаясь понять, откуда появился и куда удрал Ерошка. В конце концов они пришли к выводу: приходил ради раненой женщины. То ли ему нужно было, чтобы уцелела, то ли, чтобы померла, – понять они пока не могли.
– Если еще появится, ты его удерживай, а сама к нам своего старшего присылай, – велел граф. – Заранее его научи – коли матушка с Ерошкой говорит, чтобы тут же ко мне бежал. Сколько ему?
– Ванюшке-то? Одиннадцатый… Да он же, батюшка-барин, с отцом на конюшнях пропадает!
– Для такого случая заберешь его домой. Пошла вон. Ну?!
Испуганная баба убралась – да и кто бы не испугался, когда суровое лицо, попорченное шрамом, вдруг делается совсем зверским.
– И ты, Федоровна, ступай, – велел граф. – Втолкуй ей, как себя с Ерошкой вести.
– Если только он опять появится, – заметил старший братец. – Гляди, опять к нам посетители! Ну и денек! Ох, а вдруг – она?..
Старший вскочил, запахнул шлафрок, туго захлестнул его поясом. Он в сорок два года сохранил еще в меру плотный и тонкий в перехвате стан, а вот младший чувствовал – становится более грузен, чем нужно для счастья.
Прибежали двое парнишек – один был так тонок и хорош собой, что издали мог быть принят за переодетую девочку. Оказалось – парень и девка, которым позволили совершить побег, ушли недалеко, сделали петлю и вернулись ко дворцу. Им позволили войти – а тут и навалились на них всем миром. И ведут к их сиятельству, барину доброму, чтобы приказал, как с ними поступить.
Докладывавший парнишка несколько смахивал на умалишенного – так от восторга таращил глаза и частил, спотыкаясь и путая слова. Не каждый день доводится говорить с его сиятельством!
– У тебя после той ночи вся дворня сбесилась, – сказал Григорий. – Жили, видать, слишком мирно, а тут такие страсти… Ты гляди, гляди!
Загадочных парня с девкой вела толпа человек в двадцать, и все очень старались показать барину свою бдительность и радение о хозяйском имуществе.
– Ну, голубчики, теперь-то скажете, чего вам в моем жилье потребно? – спросил граф. – Коли воровать пришли – так я добрый, я и сам вам денег дам. Сколько желаете? Десять рублей, двадцать?
Незваные гости смутились безмерно, однако молчали.
– Ну, не желаете говорить, и не надо. Мне нужно троих парней в рекруты сдавать, а у меня в Острове каждый – при деле. А ты, погляжу, детинка плечистый, вот и послужишь царице-матушке. Вяжи его, ребята! А ты, девка, беги отсюда – и чтоб я тебя в Острове больше не видел!
