Том 1. Шпион, или Повесть о нейтральной территории - Купер Джеймс Фенимор (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений .TXT) 📗
— Генри... сын мой, сын мой! — вскрикнул, протягивая руки, потрясенный отец, не в состоянии подняться с места от волнения.— Что я вижу! Ты снова в плену... твоя жизнь в опасности?
— Мятежникам посчастливилось больше, чем нам,— ответил молодой человек, силясь улыбнуться.— Я храбро бился за свою свободу, но преступный дух мятежа вселился даже в коней: лошадь, на которой я ехал, против моей воли — могу вас в этом заверить — понесла меня в самую гущу солдат Данвуди.
— И тебя опять задержали? — спросил отец, испуганно взглянув на вооруженных спутников сына.
— Именно так. Мистер Лоутон, который так далеко видит, тотчас же задержал меня.
— А почему не вы его, масса Генри? — с досадой вскрикнул Цезарь.
— Это легче сказать, чем сделать,— улыбаясь ответил молодой капитан,— тем более,— добавил он, посмотрев на часовых,— что эти джентльмены постарались лишить меня возможности пользоваться правой рукой.
— Ты ранен! — в один голос воскликнули встревоженные сестры.
— Всего лишь царапина,— успокоительно сказал брат и в доказательство своих слов вытянул раненую руку.— но в самую критическую минуту она подвела меня.
Цезарь бросил негодующий взгляд на солдат, словно именно они были повинны в этом, и вышел из комнаты. Капитан в нескольких словах рассказал все, что знал о событиях злополучного дня. По его мнению, исход дела еще не был решен, ибо, когда его увели с поля боя, виргинцы отступали.
— Они заманивали белку,— неожиданно вмешался один из стражей,— и не забыли оставить славного пса, чтоб он схватил зверька, когда тот спустится с дерева.
— Да,— резко добавил его товарищ,— капитан Лоутон пересчитает носы уцелевшим, прежде чем они доберутся до своих вельботов.
Во время этого разговора Френсис стояла, держась за спинку стула; замирая от страха, она ловила каждое слово и то бледнела, то краснела; ноги у нее подкашивались. Наконец, сделав отчаянное усилие, она спросила:
— Кто-нибудь из офицеров ранен... с той или другой стороны?
— Да,— грубовато ответил часовой.— Молодые южане так горячатся в бою, что редко кого-нибудь из них не сшибают. Один раненый сказал мне, будто капитан Синглтон убит, а майор Данвуди...
Больше Френсис ничего не слышала: потеряв сознание, она упала на стул, стоявший у нее за спиной. Заботы родных помогли ей прийти в себя, а Генри встревоженно спросил:
— Но ведь майор Данвуди не ранен?
— За него можно не беспокоиться,— ответил часовой, не обращая внимания на волнение семейства Уортон.— «Кому суждено быть повешенным, тот не утонет», как говорится; если бы пуля могла попасть в майора Данвуди, его давно бы уже не было в живых. Я хотел сказать, что майора ужасно огорчила смерть капитана Сннглтона. Знай я, что леди так интересуется майором, я говорил бы осторожнее...
Френсис живо вскочила с места; щеки ее пылали от смущения, и, опираясь на руку тетки, она уже собиралась покинуть комнату, как вдруг появился сам Данвуди. В первую минуту взволнованная девушка ощутила безграничную радость, но тут же отступила назад, испуганная незнакомым ей выражением лица майора. Суровость боя оставила тень на его чертах, глаза смотрели сосредоточенно и строго, нежная улыбка, озарявшая при встрече с невестой его смуглое лицо, сменилась мрачной озабоченностью. Казалось, его душой владело одно всепоглощающее чувство. Он сразу же приступил к делу.
— Мистер Уортон,— начал он очень серьезно,— п такое время не к месту излишние церемонии. Боюсь, что один из моих офицеров смертельно ранен, и, рассчитывая на ваше гостеприимство, мы принесли его в ваш дом.
— Я счастлив, сэр, что вы это сделали,— сказал мистер Уортон, сразу уразумев, как для него важно расположить к себе американцев.— Нуждающиеся в моей помощи всегда желанные гости в моем доме, а друг майора Данвуди — вдвойне.
— Благодарю вас, сэр,— ответил Данвуди поспешно,— и за себя и за того, кто не в силах сам поблагодарить вас. С вашего разрешения, мы тотчас же отнесем раненого в комнату, там врач его осмотрит и скажет свое мнение о его состоянии.
Так и было сделано. У Френсис болезненно сжалось сердце, когда ее жених вышел, ни разу не взглянув на нее.
В женской любви есть, преданность, не терпящая соперничества. Вся нежность души и вся сила воображения подчинены этой тиранической страсти; а если отдаешь себя целиком, то ждешь взамен того же. Френсис провела долгие мучительные часы, терзаясь беспокойством за Данвуди, а теперь он встретил ее без улыбки, расстался без слова привета.. Пылкость ее чувств не ослабела, но надежда поколебалась. Когда мимо Френсис пронесли почти бездыханное тело друга Данвуди, девушка бросила взгляд на того, кто, казалось, отнял у нее любовь.
Она увидела мертвенно-бледное лицо, услышала затрудненное дыхание, и образ смерти мелькнул перед нею в самом страшном ее обличье. Данвуди шел подле Синглтона. Держа его за руку, он строго наказывал людям, несшим раненого, двигаться с осторожностью; словом, проявлял заботливость, на какую в таких случаях способна только нежная дружба. Повернув голову в сторону, Френсис неслышно прошла вперед и растворила перед ними дверь. Девушка решилась поднять свой кроткие голубые гХаза на майора лишь тогда, когда, пройдя мимо, он коснулся ее платья; но он не ответил на ее взгляд, и Френсис, невольно вздохнув, ушла к себе в спальню, чтобы побыть одной.
Капитан Уортон дал слово своим караульным не делать больше попыток к бегству; потом, чтобы помочь отцу, он взял на себя обязанности хозяина дома. Выйдя в коридор, он встретил хирурга, так ловко перевязавшего ему руку; тот направлялся в комнату раненого офицера.
— А! — воскликнул ученик Эскулапа.— Я вижу, вы чувствуете себя неплохо... Но погодите, нет ли у вас булавки? Впрочем, не надо, у меня есть своя. Не застудите рану, а не то кому-нибудь из моих юнцов придется возиться с вами.
— Упаси бог! — пробормотал капитан, старательно поправляя свою повязку.
В эту минуту на пороге показался Данвуди и громким голосом нетерпеливо крикнул:
— Скорей, Ситгривс, скорее! Этак Джордж Синглтон истечет кровью.
— Как, Синглтон? Господи помилуй! Так это Джордж... бедный маленький Джордж! — с искренним волнением воскликнул доктор и поспешил к постели больного.— Слава богу, он жив, а если не угасла жизнь, есть и надежда. Это первый пациент с серьезным ранением за нынешний день, которого мне принесли не убитым. Капитан Лоутон учит своих солдат наносить такие бесцеремонные удары... Бедняга Джордж... Черт возьми, это же мушкетная пуля!
Юный страдалец, взглянув на жреца науки со слабой улыбкой, попытался протянуть ему руку. В его взгляде и жесте была мольба, глубоко тронувшая хирурга. Он снял очки, чтобы вытереть навернувшиеся на глаза непривычные слезы, и со всей серьезностью приступил к своим обязанностям врача. Однако, пока делались необходимые приготовления, он дал волю своим чувствам и все время бормотал:
— Если только ранила пуля, я никогда не теряю надежды; можно рассчитывать, что рана не смертельна, но, бог ты мой, солдаты Лоутона рубят почем зря направо и налево... Как часто они рассекают то шейную, то сонную артерию, а то и вовсе бьют по голове и выпускают мозги; а все эти раны так плохо поддаются лечению... Чаще всего пациент умирает прежде, чем успеешь за него взяться. Мне только один раз удалось приладить мозги на место, а сегодня я три раза пытался это сделать, и все без толку. Сразу видно, когда в бою сражались солдаты Лоутона: они рубят почем зря.
Друзья капитана Синглтона, собравшиеся у его постели, так привыкли к повадкам своего хирурга, что не обращали внимания на его монологи и не отвечали на них; они терпеливо ждали минуты, когда он приступит к осмотру больного. Данвуди смотрел в лицо врача так, словно хотел проникнуть ему в душу. Больной содрогнулся, когда ему ввели зонд, а физиономия хирурга расплылась в улыбке.
— На этом участке прежде не было ранения...— пробормотал он.
Сняв очки и отбросив в сторону парик, Ситгрикс весь ушел в работу. Данвуди стоял в напряженном молчании, держа обеими руками руку страдальца и не сводя глаз с доктора. Наконец Синглтон слабо застонал, и хирург, быстро выпрямившись, громко сказал:
