Вельяминовы - Дорога на восток. Книга 2 (СИ) - Шульман Нелли (онлайн книга без TXT) 📗
— Семья отлично, — Дэвид подтолкнул Теда. «Твоя сестра преуспевает в занятиях. Мама твоя вся в благотворительности, собирает деньги на больницу для бедных. Полковник Кардозо возвращается с территорий, после Песаха у Шмуэля бар-мицва. Шлите подарки».
— Может, и сами еще приедем, — Тед потянулся и лукаво спросил: «Когда мы на твое венчание приглашение получим, дорогой кузен?»
— Мне двадцать четыре года, — Дэвид поднял бровь, — я, знаете ли, как-то не тороплюсь. В отличие от тебя, — он подмигнул Нату.
— Зря, — добродушно заметил тот. «Готовься, вы сегодня у нас обедаете. Мама и Бланш тоже будут тебя расспрашивать». Он потушил сигару: «К делу».
Тед задернул шторы. Обернувшись, мужчина хмуро заметил: «На всякий случай». Он провел рукой по стене. Нажав на какой-то выступ, Тед отпер маленьким ключом искусно спрятанный шкап. Дэвид передал конверт Нату. Брат, пересчитав деньги, улыбнулся: «На несколько месяцев хватит. Тетя Мирьям все еще ездит на вызовы?»
— Конечно, — со значением ответил Дэвид. «В деревню, в Мэриленд, в Виргинию. И Дебора тоже. Сами понимаете, две женщины, кто их, в чем заподозрит? Квакеров вокруг Вашингтона, конечно, меньше, однако у нас уже пять новых безопасных домов. Давай карту, — велел он Теду.
Тот вынул из шкапа неприметную, в серой, картонной обложке, папку. Нат, раскрыл ее: «Отчеты все готовы, заберешь обратно, для дяди Тедди». Он рассмеялся: «У нас хоть и Подпольная Дорога, но финансы надо держать в полном порядке».
Дэвид подвинул к себе чернильницу. Он, вдруг, мечтательно, сказал: «Знаете, а я верю. Верю в то, что когда-нибудь, — он положил ладонь на карту, — мы свернем Подпольную Дорогу за ненадобностью, дорогие мои. Конгресс отменит рабство…»
Нат молчал. Наконец, посмотрев в голубые глаза Дэвида, он вздохнул: «Посмотрим. Вряд ли мы до этого доживем, милый мой».
В кабинете настала тишина. Дэвид, потянувшись, крепко пожал руку брата.
Вашингтон
Тонкая, сухая, унизанная кольцами рука, стряхнула пепел. Эстер, открыв красивый, испанской кожи блокнот, пробормотала: «С Нью-Йорком мы покончили, теперь займемся югом». Она подняла изящную, увенчанную шелковым беретом голову. Дебора сидела в кресле у камина, читая «Элементы медицинской юриспруденции» Бека.
-Ты, когда с матерью в Чарльстон ездила, — поинтересовалась Эстер, — видела дочку мистера Мордехая, того, что табаком торгует? Вы у них обедали, как я помню. Хорошенькая она?
— Тетя Эстер, — смешливо отозвалась Дебора, — ребенку восемь лет. Они все хорошенькие в этом возрасте. Девочка и девочка. Темноволосая.
— Единственная дочь, — сказала себе под нос Эстер. Дебора, закрыв книгу, потянулась: «Это пока, тетя. Миссис Мордехай тридцать лет всего лишь».
Эстер затянулась сигаркой: «Если она за восемь лет не родила…, Хотя, даже если у них будет еще один ребенок — не страшно, там очень, много денег. Дочери…, - она сверилась с блокнотом, — Рут, дадут отличное приданое. Давай, — предложила она Деборе, — я Шмуэля в книжку занесу.
— Тетя, — с чувством отозвалась женщина, — вы сами по любви замуж вышли, оба раза. И у кузины Батшевы вовсе никакого приданого не было. И мы с Давидом по любви женились, так что…, - она только улыбнулась и вернулась к чтению.
Эстер писала что-то, — своим мелким, четким почерком. Дебора, глядя на ее прямую спину, подумала: «Семьдесят один год ей, а никогда в жизни и не скажешь. Впрочем, у дяди Аарона тоже дитя родилось, на седьмом десятке. Она, конечно, чего хочет, того и добивается, надо отдать ей должное».
Как только из Святой Земли дошла весть о погроме в Цфате, Эстер, резко, сказала: «Государственный Департамент отправит ноту протеста оттоманскому двору. Это ничего, что мы только готовим соглашение с турками. Я поговорю с госсекретарем Адамсом. Он был приятелем Дэниела, они вместе посольство наше в Гааге открывали. Конечно, мертвых уже не вернешь, пусть Господь дарует им покой в присутствии своем. Однако пусть они этого Башира, или как его там, приструнят. Голову отрубят, например».
Ноту послали. Эстер сделала большое пожертвование в память Элишевы и Моше. Она только заметила, наблюдая за тем, как Натан подписывает чек: «Конечно, с одной стороны, на наших братьев в Святой Земле много денег уходит. У твоей сестры старшей, — она взглянула на Батшеву, — одиннадцать детей. У нас о таких семьях и не слышали…»
Батшева покраснела и робко ответила: «Это заповедь, тетя Эстер».
— Заповедь — это двое, как у вас, — отрезала свекровь, — а остальное…, - она повела рукой. Забрав у сына чек, Эстер хмыкнула: «С другой стороны, они действительно за нас молятся, да и евреи должны жить в Святой Земле, конечно. Мы туда никогда не двинемся, — она оглядела роскошную гостиную, затянутую шелковыми обоями, с золоченой мебелью, — хотя, может быть, я и съезжу, посмотрю, как там ешива, как синагога, что в честь моего брата назвали, как миква новая…, Там везде наша фамилия, — с гордостью закончила женщина.
Когда они сидели за обедом, Эстер отпила вина Судаковых: «Хорошо, что они не стали землю продавать. Я соберу кое-каких людей, Натан, подумаем, как им помочь. В конце концов, — она указала на бутылку, — это будет приносить отличный доход, поверьте мне. Те деньги, что мы вложим, к нам вернутся».
— Мама, — Натан развел руками, — я государственный служащий, я не могу…
— Прежде всего, ты еврей, — холодно сказала ему мать. «Твое имя упоминаться не будет, разумеется, так, что все в порядке».
Дебора взяла карандаш и подчеркнула нужные абзацы: «Тетя, можно было бы в память Элишевы женский колледж основать, чтобы девочки учились медицине».
Эстер оторвалась от книжки: «Голова у тебя светлая, конечно. Только вот у нас даже ешивы пока нет, в Америке. Сама знаешь, дети учатся, — Эстер развела руками, — но если кто-то захочет раввином стать, надо в Европу возвращаться.
— Вы Элияху в Европу отпустите? — лукаво поинтересовалась Дебора. «Он как раз говорит, что раввином будет».
— Элияху десять лет, — Эстер вскинула ухоженную бровь, — он может еще передумать. Как и Хаим.
Старший внук рвался в Вест-Пойнт. Эстер, глядя на него, вспоминала Дэниела: «Вот как получилось. И один сын у него армией бредил, и второй тоже». Она усмехалась про себя: «Натаниэль и Дэвид у него мирные получились, а вот наши мальчики — нет».
Эстер отпила несладкого кофе. Она сидела на строгой диете и с гордостью говорила, что ее мерки за пять десятков лет не изменились. «Я с твоей матерью поговорю. У нее много квакеров знакомых, те тоже поддерживают женское образование. Откроем курс для акушерок в какой-нибудь их школе, а там посмотрим. Хорошая книга? — она кивнула на Бека.
— Очень, — страстно ответила Дебора. «Я бы, тетя Эстер, — женщина вздохнула, — с большим удовольствием бы занялась чем-нибудь таким…, Анализы, вскрытие трупов, медицинская экспертиза на суде…, Но, к сожалению, — она пожала плечами, — это пока удел мужчин. Еще спасибо, что вы мне устроили занятия с доктором Макдауэллом. Я и не думала, что есть хирурги, которые соглашаются женщин учить».
— Пока только частным образом, — Эстер посмотрела в окно и усмехнулась: «Дети пришли. Позвони, чтобы на стол накрывали, пожалуйста. А Макдауэлл — лучше его нет специалиста в нашей области. Он уже тринадцать опухолей яичника удалил, такого в Европе еще никто не делал».
Дебора вышла. Эстер, покусала серебряный карандаш: «Вот у кого действительно отменное приданое, так это у Стефании. Теперь, с этим угольными копями, Тедди еще богаче стал. Опять же земли, деньги…, Свою единственную дочь он не обидит, конечно. Не еврейка, — Эстер тонко улыбнулась, — но это дело поправимое. Надо просто, чтобы Хаим, или Элияху правильно себя повели. Я им расскажу, как. Пусть только подрастут немного».
Она спрятала книжку в тайный ящик стола. Подойдя к зеркалу, Эстер полюбовалась собой. Темные глаза смотрели прямо и уверенно, твердая, стройная спина в пурпурном шелке была совсем не старческой.
