Предводитель волков - Дюма Александр (читаем книги онлайн без регистрации TXT) 📗

Они быстро приближались.

Какая-то птица божественным пением отозвалась на человеческую музыку.

У подножия дерева, на котором она пела, сияла звезда подснежника.

Небо светилось голубизной, словно это был погожий апрельский день.

Что означал этот весенний праздник среди зимы?

Пение птицы, встретившее этот нежданный свет, сияние цветка, отразившего в своей чашечке солнце, чтобы поблагодарить светило за его приход, звуки праздника — все это доказывало несчастному грешнику: люди объединились с остальной природой, чтобы быть счастливыми под этим лазурным сводом. Все это цветение счастья и радости, вместо того чтобы успокоить Тибо, усилило его мрачное настроение.

Ему хотелось бы сделать весь мир темным и угрюмым под стать его собственной душе.

Сначала он хотел убежать от этого приближавшегося к нему сельского праздника.

Но ему показалось, будто власть более сильная, чем его собственная воля, приковала его ноги к земле.

Он забился поглубже в дупло и стал ждать.

Вместе с мелодиями скрипок и голосом гобоя ясно слышались радостные крики и веселые песни.

Время от времени раздавался ружейный выстрел или взрывалась шутиха.

Тибо догадался, что весь этот веселый шум могла производить деревенская свадьба.

В самом деле, в сотне шагов от него, в конце длинной Амской просеки, показалась процессия нарядно одетых людей: женщины в ярких платьях и мужчины в воскресной одежде; у женщин на поясе, у мужчин на шляпах и в петлицах развевались разноцветные ленты.

Впереди шли скрипачи.

За ними — крестьяне, и среди них несколько человек, в которых Тибо по одежде узнал слуг сеньора Жана.

Следом шел Ангулеван, помощник доезжачего, на руку которого опиралась слепая старуха, украшенная лентами, как и все остальные.

За ними шел дворецкий замка Вез — вероятнее всего посаженый отец маленького псаря; он вел под руку невесту.

Тибо, не веря своим глазам, в ужасе уставился на новобрачную.

Он упрямо не желал узнавать ее.

Наконец, когда между ними осталось всего тридцать или сорок шагов, ему пришлось ее узнать.

Невестой на этой свадьбе была Аньелетта.

Аньелетта!

И что окончательно его унизило, нанесло его гордости последний удар — Аньелетта не была бледна и не дрожала, ее не тащили силой к алтарю, она не озиралась, раскаявшись или вспомнив что-то; нет, она казалась веселой, как эта поющая птица, как этот цветущий подснежник, как этот сияющий солнечный луч; Аньелетта явно гордилась своим флердоранжем, своей кружевной фатой, своим платьем из муслина; наконец, улыбающаяся Аньелетта похожа была на статую Пречистой Девы в церкви Виллер-Котре, когда в Троицын день ее оденут в белое платье.

Несомненно, всей этой роскошью она обязана была владелице замка Вез, жене сеньора Жана, которую называли святой за оказываемые ею благодеяния и раздаваемые ею пожертвования.

Аньелетта сияла и светилась улыбкой не от большой любви к тому, кто должен был стать ей мужем; нет, она нашла то, чего желала так страстно, то, что Тибо так вероломно пообещал ей, но не захотел дать, — опору для своей старой слепой бабушки.

Музыканты, жених с невестой, шафера и подружки на свадьбе прошли по дороге в двадцати шагах от Тибо, не увидев высунувшейся из дупла головы с огненными волосами и метавшими молнии глазами.

Затем они в том же порядке, как появились перед Тибо, скрылись в лесу.

Звуки скрипок и гобоя, раньше постепенно усиливавшиеся, теперь так же стихали. Через четверть часа лес снова был пуст и безлюден…

Тибо остался наедине с поющей птицей, распустившимся цветком, сияющим солнечным лучом.

Но теперь в его душе разгорелось адское пламя, змеи острыми зубами терзали его сердце и вливали в него самый сильный яд.

Адская ревность!

Видя Аньелетту такой свежей, такой милой, простодушно-веселой, а главное — увидев ее в день, когда она стала принадлежать другому, Тибо, уже три месяца не думавший о девушке, Тибо, у которого и в мыслях не было сдержать данное ей слово, — вообразил, будто никогда не переставал любить ее.

Ему казалось, что Аньелетта поклялась быть верной ему, и Ангулеван похитил его собственность.

Еще немного — и он выскочил бы из своего убежища, чтобы обвинить Аньелетту в измене.

Ускользнув от него, Аньелетта в тот же миг обрела в глазах Тибо достоинства и добродетели, которых он и не подозревал в ней в то время, когда довольно было лишь слово сказать — и она принадлежала бы ему.

Казалось, это был последний удар судьбы: после стольких разочарований отнять у него то, что он считал своим достоянием, на которое никто не позарится и которое он всегда успеет взять.

Его немое отчаяние было угрюмым и глубоким. Он грыз кулаки, бился головой о стенки дупла и наконец разрыдался.

Но его слезы и рыдания были не из тех, что смягчают сердце и обращают дурные чувства в добрые; нет, слезы и рыдания, вызванные не раскаянием, а гневом и яростью, не могли изгнать ненависть из души Тибо.

Казалось, половина его слез изливалась наружу, а вторая половина тем временем обращалась внутрь и падала на его сердце каплями желчи.

Он уверял себя, что любит Аньелетту.

Он жаловался, что потерял ее.

Но этот обезумевший от любви человек рад был бы увидеть Аньелетту упавшей замертво вместе с ее женихом у подножия алтаря, где священник должен был соединить их.

К счастью, Господь, сохранивший этих детей для других испытаний, не дал роковому пожеланию сложиться в уме Тибо.

Они, подобно человеку, который во время грозы слышит раскаты грома и видит кругом вспышки молний, не затрагивающие его, счастливо избежали смертельной опасности.

Вскоре башмачник уже краснел за свои слезы и стыдился своих рыданий.

Он подавил на глазах первые, в душе — вторые.

Выскочив из своего убежища, Тибо сломя голову помчался к хижине.

Меньше чем за четверть часа ему удалось пробежать льё.

Бешеная гонка вогнала его в испарину и принесла хоть немного облегчения.

Наконец он увидел, что оказался рядом с хижиной.

Ворвавшись в нее, как тигр в свою пещеру, захлопнув за собой дверь, он забился в самый темный угол бедного жилища.

Там, поставив локти на колени, уткнув подбородок в кулаки, он погрузился в размышления.

О чем думал этот отчаявшийся человек?

Спросите у Мильтона, о чем думал Сатана после своего падения.

Он снова возвращался к мечтам, постоянно будоражившим его ум, ставшим причиной стольких людских разочарований в прошлом, до его рождения, готовым породить столько же разочарований в будущем, после его смерти.

Почему один рождается бессильным, а другой могущественным?

Почему такое неравенство уже на той ступени, где все кажутся равными, — при появлении на свет?

Как вмещаться в эту игру природы, где случай постоянно играет против человека?

Поступить как ловкие игроки и привлекать на свою сторону дьявола?

Плутовать?

Он тоже это делал!

Но что он выиграл?

Каждый раз, как карта шла к нему и он был уверен в своем выигрыше, побеждал дьявол.

Какую выгоду принесла ему эта роковая способность творить зло?

Никакой.

Аньелетта ускользнула от него.

Мельничиха его выгнала.

Жена бальи посмеялась над ним.

Его первое желание стало причиной смерти бедняги Маркотта, а он сам не получил даже оленьего окорока, которого ему хотелось, и с тех пор его ждали сплошные разочарования.

Ему пришлось отдать этого оленя собакам сеньора Жана, чтобы сбить их со следа черного волка.

И потом, дьявольских волос стало чудовищно много!

Все это напоминало историю с тем ученым, что потребовал удвоенного количества пшеничных зерен за каждую следующую из шестидесяти четырех клеток шахматной доски: чтобы заполнить последнюю, понадобилась бы тысяча лет обильных урожаев!

Сколько у него еще осталось желаний? Самое большее — семь или восемь.

Несчастный не решался взглянуть на свое отражение.

Он не осмеливался смотреться ни в ручей, который тек у подножия дерева в лесу, ни в зеркало, которое висело на стене хижины.