Золотое руно - Ашар Амеде (серии книг читать онлайн бесплатно полностью txt) 📗
— Ах, государь, что вы! — прошептала она.
Улыбка осветила её лицо. Сердце короля дрогнуло: этот эгоист почувствовал, что он действительно любим. Он отвел герцогиню к окну и оживленно с ней заговорил. Придворные отошли вглубь зала. Вне себя от гнева баронесса горделиво вышла из зала.
— Ну, — шепнул Шиврю на ухо Олимпии Суассон, — не прав ли был я в своих предположениях?
— Эта Луиза так и лезет в святые… Но король, может быть, потом подойдет к баронессе.
— Разве вы не видели, что она ушла?
— Военная хитрость. Она это сделала, чтобы привлечь внимание короля.
В этот момент оркестр из двадцати четырех скрипок заиграл менуэт. Образовались пары. Все искали глазами фон Штейнфельд: она должна была танцевать с королем. На лице короля, оставившего Лавальер, отразилось неудовольствие. Вдруг открылась дверь и появилась баронесса. Дрожащим от гнева голосом она произнесла:
— Государь, я не войду в зал, пока другая из него не выйдет.
Все замерли и уставились друг на друга в немом изумлении.
— Несчастная, — прошептала Олимпия в отчаянии.
— Я думал до сих пор, — возразил король, — что здесь только я отдаю приказания.
И Людовик XIY холодно отвернулся от баронессы, окаменевшей на месте. Те, кто ещё сейчас спешили ей поклониться и одарить её комплиментами, быстренько убрались подальше. Покраснев от гнева, фон Штейнфельд направилась к лестнице. Протянув руку, она как бы искала опоры, но — увы — никто ей не помог. Впрочем, Олимпия все же быстро подошла к ней и тихо произнесла:
— Смелее. Кто так молод и прекрасен, как вы, никогда не должен отчаиваться. Просите короля об аудиенции.
— Как? После того, что произошло?
— Вы одержите верх, уверяю вас. Корона стоит небольшого усилия.
— Что же я ему смогу сказать?
— Не знаю… Все, что подскажет ваше отчаяние. Скажите, что любите, что умрете, если он не простит вас… Плачьте, и побольше. Прекрасные слезы, горячая речь… Это все так действует! Боритесь, прошу вас, и вы победите.
— Попробую, — прошептала баронесса.
— Приезжайте ко мне завтра. Король будет у меня. Я подам знак, и вы войдете, упадите к его ногам и не вставайте, пока не простит.
На другой день по Парижу разнеслась весть: ночью баронесса фон Штейнфельд получила приказ выехать из Франции. Шиврю примчался к Суассон.
— Слышали, — говорил он возбужденно, — прекрасную иностранку прогнали, а несокрушимого Монтестрюка почти освободили. Бог знает откуда взявшийся капитан, а ему помогают самые знатные дамы в королевстве.
— Я ещё не отказалась от борьбы… Эта несчастная Луиза все равно погибнет. Но вы-то, надеюсь, твердо решились вести дело до конца?
— Как вам будет угодно.
— Хорошо. Бегите в Лувр и постарайтесь добраться до короля. Дальше посмотрим, что делать.
В Лувре все были поражены вестью о высылке баронессы. Говорили, что у её дома уже стоит посланная специально карета с полицейским офицером. А тут ещё поступок д'Авранш! Все знали, что король не любил подобных вещей, а поэтому ждали очередного грома с неба.
И король действительно был разгневан, узнав, что проделала Орфиза. В присутствии Лавальер он высказал желание запереть строптивую навечно в крепость. Но…
— Как, государь, — удивленно спросила Лавальер, — такая строгость всего лишь за любовь?
— Но она ослушалась меня.
— Согласна, но ведь она повиновалась голосу любви, которому уступают иногда даже сами государи.
И — взгляд. Такой милый и такой кроткий! Король не выдержал и уступил. Его лицо просветлело. Но тут к нему подошел флигель-адъютант и доложил, что граф Шиврю просит принять его. Король дал разрешение.
Поцеловав руку Лавальер, король произнес:
— Он имеет право быть выслушанным в этой истории. Пусть он и решает.
И обратился к вошедшему и склонившемуся перед ним Шиврю:
— Вы уже все слышали?
— Я только что приехал в Лувр, ваше величество.
— Я хотел показать на примере, что от всех требую повиновения, — обратился он к подошедшему к ним Шиврю, — но герцогиня де Лавальер склоняется к милосердию. Как воспитанный дворянин, я не могу не принять во внимание её мнение. А вы как считаете, граф?
— Пари держу, — произнесла герцогиня, пристально глядя в глаза Шиврю, — великодушие графа де Шиврю склонит его на мою сторону.
Быть между королем и фавориткой! Шиврю чуть было не запнулся, но…
— Сердце герцогини всегда внушало его хозяйке все достойное и благородное, — ответил он, кланяясь как можно любезнее.
— Я вижу, граф, ваше великодушие не подвело вас и сейчас, и вы одобряете решение, которое я осмелилась представить его величеству?
— Одобряю, ещё не зная его, но зато уверенный, что оно примирит должное уважение к воле его величества с позволительным состраданием к пылкому порыву молодости.
— Вы отгадали: мое решение примиряет все.
— Говорите же, герцогиня, — обратился к ней король.
— По-моему, следует герцогиню де Монлюсон сослать в её замок.
— Сослать?
— Это дает также возможность пересмотреть процесс, в котором много неясного. Кстати, как мне рассказывали, в нем много и несправедливого.
— Вы доводите снисходительность до самых последних границ, герцогиня, — заметил с раздражением Шиврю, — и тем самым распространяете её даже на врагов его величества.
— Царствование его величества должно быть царствованием правды и справедливости. А мое женское чутье подсказывает, что человек, способный вызвать такой смелый поступок, какой совершила графиня де Монлюсон, не может быть презренным преступником.
— Сдаюсь, — ответил Сезар, — но позволю себе лишь спросить: неужели, уступая духу милосердия и кротости, вы и для графа Монтестрюка тоже готовы предложить ссылку?
По мрачному взгляду короля герцогиня поняла, какую ловушку готовит ей Шиврю. Она защищает Монтестрюка; это уже много. Глядя прямо в глаза Шиврю, она ответила:
— Нельзя сослать неосужденного человека, но можно держать в крепости, пока его дело расследуется. Например, есть тюрьма в Амбуазе…
Сезару оставалось лишь поклониться в знак — ну, скажем, неотрицания — такого решения. Все же и здесь он попытался выиграть.
— В таком случае прошу у вашего величества двойной милости: дозволить мне проводить графиню де Монлюсон в её замок в надежде пробудить в ней, наконец, другие чувства, а моему другу шевалье де Лудеаку — проводить в тюрьму моего соперника, графа де Монтестрюка, что послужит твердой гарантией надежного исполнения этого поручения.
Король удовлетворил эту просьбу с удовольствием: ему хотелось пойти как-нибудь навстречу Шиврю, раз уж Лавальер встала на пути графа.
— Впрочем, — добавил он, — у удовлетворяю вашу просьбу и о графе де Монтестрюке. По-прежнему желаю вам успеха в отношениях с графиней де Монлюсон. Даю вам разрешение объявить ей, что в таком случае она получит мое прощение. Что же касается графа де Монтестрюка, то если он не докажет своей невиновности самым убедительным образом, он получит заслуженное наказание, как должен быть наказан всякий дворянин, нарушающий закон чести.
Шиврю был доволен хотя бы таким частичным успехом. Рассчитывать на большее в борьбе с фавориткой не приходилось, он это понимал.
Хитрая и мстительная обергофмейстерша оценила поведение Шиврю по достоинству, получив от него отчет о встрече с королем и Лавальер. Оценила она и взгляд, который Шиврю бросил на нее, сообщив о предстоящих путешествиях в Амбуаз и Блуа.
— Дорога в Блуа и Амбуаз должна возместить вам неудачу по дороге в Вену, — добавила она при этом.
Тем временем Брискетта, выждав время, решила, что Орфиза уже смогла все, что надо сделать. Однажды утром она попросила игуменью прийти к ней.
— Имею честь представить вам мадам де Майль, актрису Бургонского отеля, которая просит у вашего преподобия прощения за свою смелость и разрешения на уход отсюда.
Мать игуменья чуть не упала от ужаса. Актриса в монастыре! Дочь сатаны в стаде благочестивых овечек!
