«Глухой» фармацевт - Спектор М. Б. (книги хорошего качества txt) 📗
— А ты — парень-жох! Знаешь, где раки зимуют, — весело рассмеялся, довольный собой и Матвеем, Буров. — Нам такие нужны. Как ты считаешь? А? — повернулся он к Горожанину. Можем мы его пока подключить к работе?
Тот кивнул, и обратился к Матвею:
— Вы комсомолец?
— Член партии.
— Нам нужны люди, товарищ Буров. Может быть, попросим Матвея Бойченко повнимательнее присмотреться к своим друзьям по подполью. Наверняка есть среди них отличные ребята.,. Не торопитесь. Мы даем вам неделю. Согласны? — обратился он уже к Бурову.
— Конечно. Но лучше бы побыстрее. — И спросил Матвея: — Сможешь?
— Смогу. — твердо сказал Матвей.
— Но имей в виду, — Буров предостерегающе поднял палец. — Отвечать за них будешь как за самого себя. Нам надо двух парней. И машинистку — дозарезу! Понимаешь, грамотную комсомолку, которая умела бы печатать на машинке.
— Трудно, — признался Матвей. — Но попробую..,
— Не «попробую», а найди,— твердо сказал Буров.
— Постараюсь, товарищ Буров.
— Значит, договорились, — рассмеялся Буров. — Оставь адрес у дежурного. Может, понадобишься.
— Мое имя и отчество — Валерий Михайлович, — сказал Горожанин и поднялся со стула. — Очень трудно было?
Бойченко кивнул:
— Как и всем, Валерий Михайлович.
— Вы, наверно, голодны? Пойдите в столовку и пообедайте.
В столовой Матвею выдали четвертушку хлеба и пшенный суп из селедки, а на второе — пшенную кашу-размазню. Обед был царский. Суп и кашу он съел, а хлеб сунул за пазуху — младшим сестренкам. На углу Сенной и Глазенаповской, неподалеку от вокзала, Бойченко заглянул во двор дома и увидел своих сестричек. Они очень обрадовались ему и тут же с превеликим аппетитом съели гостинец. Отец был дома. В подвал, где обитала его семья, Бойченко не пошел. Вот уже три года как они поссорились с отцом, требовавшим от сына слепой покорности: бросить заниматься политикой и рисованием. И то и другое, считал отец, не дело рабочего человека, ученика разметчика на заводе. Что делать, если Матвей думал иначе? Пришлось перебраться к двоюродному брату. Владимир был старше Матвея, но на жизнь оба смотрели одинаково. Это еще больше сближало их.
Поиграв во дворе с сестренками, Матвей около шести вечера отправился по Глазенаповской улице к зданию Страхового общества, где собирался комсомольский актив. Пришло человек тридцать и говорили недолго. Секретарь горкома Федя Гроза объявил, что есть директива ревкома — без его ведома никому и никуда из города не отлучаться. Всех комсомольцев и сочувствующих следовало оповестить, что с завтрашнего дня они должны начать занятия по военной подготовке. Руководить ими будет он, Гроза, и Хусид. Собираться всем в здании Страхового общества в шесть утра.
— Кто из комсомольцев где будет работать, кто пойдет на фронт — объявим дополнительно.
Ребята зашумели.
— Поймите, товарищи! Комсомольцы нужны всюду! И на фронте, и здесь, в городе, на заводах! — закончил Гроза.
После собрания Бойченко подошел к Феде и рассказал о своем посещении губчека.
— Нелегкую задачу тебе дали, — покачал головой Гроза. — Как следует подумай. Через несколько дней на собрании обсудим твои кандидатуры.
По натиском Красной Армии 12 декабря 1919 года белые вынуждены были поспешно оставить Харьков. Через три дня из Москвы в тогдашнюю столицу Украины прибыла группа чекистов. Они были назначены на руководящую работу в украинские губернии, которые еще предстояло освободить от деникинцев.
Несколько раз подряд Валерий Михайлович Горожанин, будущий заместитель председателя ЧК Николаевщины, под разными предлогами навещал начальника Донецкой дороги. Но, судя по настроению Горожанина, безуспешно. Человек, которого он надеялся там увидеть, не появлялся.
Лишь недели через полторы Горожанин случайно встретил на перроне начальника дороги.
— Простите, ради бога, Валерий Михайлович, — всплеснул начальник руками, — но я должен удалиться по неотложному делу. Зайдите пока ко мне в кабинет. Познакомитесь с интересным человеком — инспектором железных дорог юга Украины. То, что он расскажет, — кошмар.
Так, четыре месяца спустя, после отступления Красной Армии с Украины, Горожанин наконец смог лично встретиться со своим человеком, инженером-путейцем, долгие годы работавшим инспектором железной дороги. Отлично зная Левобережье, инженер, через специального сотрудника ЧК Клаусена передавал ценные сведения о перебросках деникинских войск, оружия и снаряжения. Но не это было главным. Через этого человека Горожанин поддерживал связь с бывшим преподавателем Академии Генерального штаба. Этот генерал по роду своей службы в штабе Главкома в должности заместителя начальника транспортного управления почти полностью знал разработку планов оперативного отдела. В коллегии Чрезвычайной комиссии генерала звали «Виктория», что, как известно, означает «Победа».
Многие генералы были слушателями Академии Генштаба и с особым уважением относились к этому старому, заслуженному преподавателю. Пошел он работать к белым после долгих уговоров самого Деникина.
Горожанин познакомился с генералом случайно. В 1919 году, к концу германской оккупации, решением зафронтового бюро ЦК КП(6) Украины Валерий Михайлович был направлен в Одессу со специальным заданием.
Горожанин навестил своего давнишнего приятеля по университету, с которым они вместе в 1911 году окончили юридический факультет. Приятель стал довольно известным присяжным поверенным и при любой власти спокойно работал в своей конторе.
— Поехали, Валерий, на дачу в Люстдорф, — предложил он. — У тестя сейчас живет кузина с мужем. Он старенький генерал, замечательный собеседник, энциклопедист, ума палата. Не пожалеешь.
Старый генерал оказался довольно крепким мужчиной и, действительно, интересным человеком.
— Не понимаю, — обратился он к Горожанину. — Кто же так делает, Валерий Михайлович? Прожить столько лет в Париже и в самую смуту плюхнуться в Россию, где каждый день меняется власть. Вот сейчас мы, батюшка, уже под германцем ходим. А то ли еще предстоит!
— Думаю, это ненадолго, — сказал Горожанин. — И не по всей России каждый день так меняется... власть. Возьмем, к примеру, Питер, Москву... Да и вы от этой смуты не уезжаете за границу... Как некоторые...
— За границу?! Мне? Никогда! — воскликнул генерал. — Россия — моя Отчизна.
— Почему же вы, русский генерал, не защищаете Отчизну?
— А как же ее защитить? Идет братоубийственная война. Большевики — ироды. Я еле удрал от них. Все уговаривали меня пойти на службу в Красную Армию. Куда же я пойду? Я их совершенно не понимаю. И потом... я — военный преподаватель.
— Однако, я слышал... — начал было Горожанин, но старый генерал покосился на него довольно многозначительно, и Валерий Михайлович счел за лучшее промолчать о том, что еще в марте 1918 года В. И. Ленин внес предложение о реорганизации бывшей царской военной академии. И вот уже год как основана Академия Генштаба РККА.
— В белую армию я тоже не могу идти, — продолжал генерал.— С ними — значит помогать иноземцам. И вообще, батюшка, я стар и болен. Я свое отслужил. Да-с.
Прощаясь, генерал просил Горожанина заглядывать в Люстдорф. Вскоре Валерий Михайлович убедил генерала, что стоять в стороне от борьбы человеку военному нельзя. Вот тогда бывший преподаватель академии и дал согласие Деникину пойти на службу в его штаб.
...Валерий Михайлович и инженер-путеец тепло поздоровались.
Инженер, казалось, был несколько смущен встречей. Он то бледнел, то вдруг краснел до ушей, и глаза его, не мигая, сосредоточенно всматривались в лицо Горожанина.
— Как видно, новостей у вас целый ворох, — выждав, произнес Горожанин, — начинайте с более важного, по вашему мнению. Долго, как видно, нам не удастся беседовать, начальник дороги обещал скоро вернуться.
— Валерий Михайлович, — начал инженер. — Вам докладывал Юрий Карлович о моих неприятностях? Я сейчас, как говорят, слуга двух господ. На два фронта. Иного выхода у меня не было. И «Виктория» советовал дать согласие.
