Сёгун - Клавелл Джеймс (читать хорошую книгу полностью TXT) 📗
– Госпожа Ошиба и Киритсубо-сан хотят знать, как вы себя чувствуете.
– Ах! – Блэксорн посмотрел на них. Теперь он заметил, что они одеты по всем правилам: Киритсубо вся в белом, только зеленый шарф на голове. Кимоно Ошибы темно-зеленое без рисунка и украшений, на ней еще большой платок из тонкой белой ткани.
– Лучше, благодарю вас… – На душе у него при виде одежд белого цвета стало тревожно. По освещению снаружи он понял, что время подходит к рассвету, а не к сумеркам. – Доктор-сан, скажите, пожалуйста, я что, спал целый день и целую ночь?
– Да Анджин-сан. День и ночь. Ложитесь, прошу вас, – Доктор взял Блэксорна за кисть своими длинными пальцами и сжал их, щупая пульс, – кончиками пальцев он пробовал девять ударов: три на поверхности, три в середине и три в глубине, как учила с незапамятных времен китайская медицина.
Все в комнате ждали его решения. Доктор удовлетворенно кивнул.
– Кажется, все хорошо, Анджин-сан. Тяжелых повреждений нет, вы меня понимаете? Сильные головные боли, да? – Он подробно объяснил все госпоже Ошибе и Киритсубо.
– Анджин-сан, – обратилась к нему госпожа Ошиба. – Сегодня похороны Марико-сама. Вы поняли – похороны?
– Да, госпожа.
– Хорошо. Сразу после того, как рассветет. Вы имеете право пойти, если хотите. Вы понимаете?
– Да… Думаю, что да… Если можно, я бы пошел.
– Очень хорошо. – Ошиба поговорила с доктором, попросила его еще лучше следить за состоянием больного. Потом, вежливо поклонившись Киритсубо, улыбнулась Блэксорну и вышла.
Киритсубо подождала, пока она уйдет.
– Как вы, Анджин-сан? Как себя чувствуете?
– Голова болит, госпожа… Прошу меня извинить…
– Простите меня, я только хотела поблагодарить вас. Вы меня понимаете?
– Это долг… Я только выполнял свой долг… Не повезло… Марико-сан погибла…
Кири почтительно поклонилась ему.
– Нет, повезло… Ох, нет, не повезло… Благодарю вас, Анджин-сан. За нее… за себя… за всех… Мы еще с вами поговорим. Благодарю вас. – Она вышла.
Блэксорн собрался с силами и встал на ноги. Боль в голове была так чудовищна, что вызвала желание закричать… Он сжал губы в тонкую линию… В груди ломило, желудок бурлил… Но через некоторое время желудок пришел в норму, тошнота прошла… Правда, во рту остался противный привкус… Он направился вперед, подошел к окну, взялся за подоконник, стараясь перебороть тошноту, подождал, прошелся туда-сюда… Головная боль и тошнота не проходили.
– Все нормально, спасибо… – Он с облегчением снова сел.
– Вот выпейте это – вам станет лучше. Установите хара. – У доктора была добрая улыбка. Блэксорн выпил и задержал дыхание, – запах был как у древнего птичьего помета и заплесневелых водорослей, смешанных с гниющими листьями, в жаркий летний день, вкус был еще хуже.
– Пейте. Сразу станет лучше, а пока прошу меня извинить.
Блэксорн снова сжался, но заставил себя сделать глоток.
– Скоро станет лучше, извините.
Пришли женщины-служанки, причесали его, уложили волосы, парикмахер побрил. На руки и лицо положили горячие полотенца. После всего этого он почувствовал себя намного лучше. Другие слуги помогли ему одеться в обычное кимоно и крылатую накидку. Принесли новый короткий меч в ножнах.
– Подарок, господин. Подарок от Киритсубо-сама, – объяснила служанка.
Блэксорн принял меч и засунул за пояс вместе с боевым мечом, тем самым, который подарил ему Торанага, – рукоятка была расщеплена и чуть не сломана – он ведь бил ею о засов. Он вспомнил, как Марико стояла спиной к двери… Потом ничего не мог вспомнить до того момента, как он стоял над ней на коленях и смотрел, как она умирала… И снова провал – вот до этого момента…
– Простите, мы в главной башне? – спросил он капитана серых.
– Да, Анджин-сан. – Капитан с почтением поклонился, короткий и толстый, как обезьяна, и, пожалуй, не менее опасный.
– Почему я здесь?
Капитан улыбнулся и вежливо перевел дыхание.
– Так приказал господин генерал.
– Но почему – здесь?
Самурай повторил, словно попугай:
– Так приказал господин генерал. Извините, вы меня понимаете?
– Да, благодарю вас, – устало ответил Блэксорн. Когда он наконец был готов, то почувствовал себя ужасно. Зеленый чай немного помог ему, потом слабость снова навалилась и его все-таки вырвало в блюдо, которое подставила служанка… Грудь и голова при каждом спазме пронзались горячими красными иголками…
– Извините, – терпеливо предложил доктор, – вот, пожалуйста, выпейте…
Он выпил еще этого варева, но оно не помогло. К этому времени рассвет уже разлился по всему небу. Слуги сделали ему знак и помогли выйти из большой комнаты. Охрана шла впереди, остальные – сзади. Так они спустились по лестнице и вышли во двор, где их ждали носилки с новой охраной. Он с удовольствием вошел в паланкин. По приказу капитана серых носильщики подняли паланкин, и, сопровождаемые охраной, они присоединились к процессии из паланкинов, пеших самураев и дам, тянущейся по лабиринту улиц замка к выходу. Все были одеты в самое лучшее. Некоторые женщины – в кимоно темных цветов, с белыми шарфами на голове, другие – во всем белом, только шарфы цветные.
Блэксорн отдавал себе отчет в том, что за ним наблюдают. Он сделал вид, что не замечает этого, пытался выпрямить спину и придать лицу равнодушное выражение, молясь, чтобы его не настигла снова та же слабость и он не опозорился, но боли все усиливались…
Кортеж петлял между укреплениями крепости, вдоль тысяч самураев, вытянувшихся молчаливыми рядами… Никого не окликали, не требовали документов. Похоронная процессия проходила один пост за другим, не останавливаясь у опускных решеток и рвов с водой. Когда миновали ворота и, оказались за основными укреплениями, Блэксорн вдруг заметил, что серые стали более бдительными, внимательно изучали всех, оказавшихся поблизости, старались держаться к нему вплотную. Он немного успокоился, – вспомнил, что бросается в глаза. Наконец процессия пересекла открытый участок, прошла по мосту и поднялась к назначенному месту – на площадке, недалеко от берега реки. Площадка имела размеры триста на пятьсот шагов. В центре – яма в виде квадрата, со стороной пятнадцать шагов и глубиной пять, заполненная дровами. Над ямой устроена высокая крыша из циновок, покрытых белым шелком, кругом – стены из белых холстов, висящих на бамбуковых шестах; стены указывали точно на восток, север, запад и юг; в середине каждой стены – маленькие деревянные ворота.
– Ворота для того, чтобы душа могла проходить в них при полете на небо, – объяснила ему Марико в Хаконе.
– Давай лучше поплаваем или поговорим о чем-нибудь более веселом.
– Вот и дай мне закончить – это как раз очень весело. Наши похороны очень важны для нас, так что вам следует все знать о них, Анджин-сан.
– Да, Марико. Но почему ворот четыре? Почему не одни?
– У души должен быть выбор. Это мудро. О, мы очень мудры… Я говорила тебе сегодня, что я люблю тебя? – вдруг спросила она. – Мы очень мудрая нация и позволяем душе иметь выбор – Большинство душ выбирают южные ворота, Анджин-сан. Это важные ворота, – там ставят столы со свежими гранатами и другими фруктами, редисом и другими овощами и связками рисовой рассады, если это происходит в соответствующий сезон. И всегда миску свежеприготовленного риса, Анджин-сан, – это самое важное. Видите ли, душа, может быть, захочет поесть, перед тем как отправиться в путь…
– Что касается меня, положите жареного фазана или…
– Извините, ничего мясного, даже ничего рыбного… Мы серьезно относимся к таким вещам, Анджин-сан. На столе также должна быть маленькая жаровня с тлеющими углями из ценных пород деревьев и благовонные снадобья, дающие такой приятный запах…
Блэксорн почувствовал, как глаза его наполняются слезами.
– Я хочу, чтобы мои похороны были на рассвете – искренне призналась она. – Я больше всего люблю рассвет… Ну и если бы это было можно, то осенью…
«Бедняжка, – подумал он. – Ты давно знала, что осени уже никогда не будет».
