Башня преступления - Феваль Поль Анри (онлайн книга без TXT) 📗

– Во всем можно найти положительные стороны, надо только захотеть.

После чего, по привычке, положил в карманы все серебро, но самому себе он больше лгать не мог: сердце у него явно было не на месте.

– Нужно идти до конца, я полагаю, – прошептал он, тяжело вздохнув, – к чему колебания, старик? Закрой глаза, и – вперед!

Решительным шагом он пересек соседнюю комнату и остановился на пороге спальни.

– Черные Мантии дали мне полную свободу действий, – подбодрил он себя. Это был ответ на вопрос: «Что делать с малышкой, если нарвешься на засаду?» Конечно, ему бы ответили по-другому, если бы она была нужна им. Наоборот, для успеха их махинаций она должна умереть. – По мне, лучше убить ее здесь, – решил Лейтенант.

Он почесал в затылке и глазами поискал, куда бы ему присесть. Сегодня вечером почему-то ноги совершенно его не слушались. Он увидел стул и сел.

«Выйти отсюда с таким кульком, – продолжил он свои размышления, – все равно что пойти и сказать жандармам: будьте любезны взглянуть, чем я занимаюсь сегодня ночью. Это бросается в глаза. Другое дело, если я смоюсь тихо, с пустыми карманами и руками. Ну что ж, даже в случае неподходящей встречи можно будет выкрутиться. Договорились! Эскадрон! Нале-во! К бою! Рысью марш!

Он вскочил на ноги и вошел в спальню. Малышка была приговорена.

Комната оставалась такой же, какой мы ее покинули.

Одна лампа стояла на столе, другая на камине.

Суавита лежала на спине. Под легким, обтянутым шелком одеялом угадывался тонкий стан, по подушке волнами рассыпались прекрасные светлые волосы.

Лейтенант скользнул мимо кровати рассеянным взглядом в поисках часов. Глаза его наткнулись на собственное отображение в зеркале.

Каминная лампа хорошо осветила его черты. Он попятился, словно кто-то сзади дернул его за волосы. Никогда он не видел себя таким бледным. Он был бледнее мертвеца.

– Неужели это я? – прошептал Куатье. – Вот дьявол! Я действительно болен. Ну и что, – сказал он, выпрямившись во весь рост, словно уклоняясь от собственного отражения, – двум смертям не бывать. Галопом марш!

Одним прыжком он достиг кровати, его рука судорожно сжималась, взгляд впился в горло ребенка.

Для выполнения этой грязной работы ему не нужно было оружие.

Суавита повернулась во сне. Свет лампы коснулся ее черт, может быть, слишком тонких, но удивительно милых. На бледных губах играла легкая улыбка.

Лейтенант стал хладнокровно рассматривать девочку.

– Она станет женщиной, – проворчал он. – Это будущая женщина!

Слова Куатье прозвучали как смертный приговор. Он сделал еще один шаг к кровати и поднес руки ко лбу, чтобы вытереть струящийся ручьями пот.

– Вот, дьявол! В глазах потемнело! Словно облако проплыло. Мне часто застилало глаза красным, но чтобы такой туман…

И, как бы борясь со странной, неожиданно охватившей его тоской, он добавил:

– Прочь страх, Куатье! Это курица, которой нужно свернуть шею, ну же, смелей!

Его руки медленно приближались к горлу ребенка. Они казались огромными на фоне маленького и хрупкого детского тела. Они дрожали.

Губы Суавиты улыбнулись более явственно, она словно выдохнула:

– Папа!

Лейтенант заколебался, веки его дрогнули, но он сказал:

– Ну, давай, зови папочку, бабский зародыш!

Он бы никогда не поверил, что может довести себя до такого возбуждения.

Все десять пальцев у него дрожали, как у старухи во время нервного припадка. Зубы стучали и скрипели. Он погрозил кулаком кому-то невидимому.

– А! Шельма! Мерзавка! – проговорил он, и в его голосе послышался стон. – Это она убьет этого ангелочка!

Его загорелые шершавые руки тянулись к девочке, пока, наконец, не коснулись белой шеи Суавиты.

Готово. Впервые ужас охватил убийцу в самый последний момент; но он должен убить ее, таков был отданный ему приказ.

Прежде, чем сжать смертельные тиски своих пальцев вокруг хрупкого горла, он машинально поднес правую руку к лицу, чтобы вытереть пот, застилающий глаза.

Его левая рука коснулась шеи Суавиты, сонные веки которой приоткрылись. Инстинктивно правая рука бандита вернулась на прежнее место.

Суавита подняла свои слабые ручки, обвила ими шею изумленного Лейтенанта. Потом, подтянувшись, она приподняла голову и нежно и ласково поцеловала его в лоб.

– Папочка мой! – сказала она. – Я видела тебя во сне, мой любимый папочка!

Убийца замер, пораженный и растроганный неожиданной лаской, пробудившей в его душе давно забытые чувства.

Он не ответил, он боялся пошевелиться, его сердце яростно билось.

– Ты молчишь? – улыбнулась Суавита. – Не поцелуешь меня… Ты сердишься на меня? Я поступила дурно?..

Не сознавая, что он делает, убийца округлил губы и пощекотал нежную щечку ребенка. Она отпустила его и сказала:

– Какая колючая у тебя борода, папа!

Затем все ее чувства стали просыпаться, и появилось сомнение. Ее деликатные ноздри с отвращением уловили ужасные запахи, которыми пахнут тюрьмы и трущобы, нищета и пороки. Так гнусно пахнет преступление.

Она сразу открыла глаза.

Она увидела огромную, отвратительную голову с вьющимися волосами, склонившуюся над ней как в немыслимом кошмаре.

Непреодолимый ужас охватил ее.

Она издала страшный крик, приподнялась в постели, и вдруг, как подкошенная, упала без сознания на кровать.

XV

НОЧНАЯ ОХОТА

Куатье долго не мог прийти в себя. Его первыми словами были:

– Дьявольщина! Страшно глупо вышло, но после того, как я ее поцеловал, я не могу причинить ей зла.

Он взял ее маленькие ручки в свои и подул на них, неловко пытаясь привести девочку в чувство.

– Скажи что-нибудь, цыпленок, – зашептал он, не сознавая, что говорит. – Скажи что-нибудь, мой бедный маленький щеночек. Эй! приходи-ка в себя, не годится так. Вид у меня, действительно, не очень симпатичный, это уж точно. Вот ты и испугалась, было из-за чего, я с тобой согласен. Но вот, дьявол! Дело тянется, как паутина. Вот если бы у меня была хорошая жена, а не та шельма… Ну и дурак же я! Разве есть на свете хорошие женщины?

На мгновение Куатье прервал свой монолог, задумавшись.

– Все равно, – произнес он, когда к нему вернулась прежняя рассудительность, – все равно чертовски глупой ошибкой было поцеловать ее, сам себе помешал… Эй! Голубок, не пора ли открыть, наконец, свои прекрасные глазки? Она словно мертвая! Надо признаться, красивый птенчик, правда хрупкий, еще не оперившийся. Честное слово, мне стало легче, болезнь явно отступает! Как будто я хватил стакан чего-то крепкого!

Он вдруг отпустил руки девочки и подумал, подозрительно щуря глаза:

– Но это еще не все: малышку необходимо похитить – и немедленно! Старик, из-за малышки ты играешь согнем, – предостерег он себя, – не правда ли? Ну хватит, пора действовать. Раз ты такой дурак, Лейтенант, и ты поцеловал ее, и, конечно же, это была твоя ошибка, так теперь тебе нужно ее забрать и все тут. Обморок мне только на руку, завернем ее, как она есть. Она не двигается, не кричит – прекрасно! Ее не видно и не слышно. Интересно: тяжелая она? – приговаривал Куатье, подбадривая себя и наклоняясь над девочкой.

Он слегка приподнял хрупкое тело:

– Честное слово, тут говорить-то не о чем, ведь она как перышко.

С превеликой осторожностью он взял все четыре конца шелкового одеяла и завернул ребенка словно сверток. Но ему это не понравилось: почему-то ему казалось, что девочке должно быть неудобно внутри. Тогда он укутал ее одеялом, оставив щелку возле рта, чтобы она могла свободно дышать.

– Эскадрон! Напра-во! К бою! – приказал он сам себе, взяв девочку на руки. – Галопом марш! – пробормотал Куатье и направился к выходу.

Когда он проходил мимо камина, зеркало вновь послало ему свое изображение. Теперь на него смотрело совсем другое лицо. Он приветственно кивнул зеркалу:

– Лейтенант, старик, когда вы входили сюда, у вас было лицо мертвеца. Теперь лучше. Держитесь, дружище, и удачи вам!