Пламя над Англией - Мейсон Альфред (читаем книги txt) 📗

Робин последовал за сэром Френсисом в библиотеку.

– Приступим к делу.

Улыбнувшись, секретарь указал юноше на стул у большого квадратного стола. Пока Робин усаживался, он подошел к бюро в углу комнаты, отпер один из ящиков и вынул несколько документов и маленькую записную книжку. После этого он сел напротив Робина.

– Вот твой заграничный паспорт, – сказал Уолсингем, развернув пергамент с большой печатью и подписью лорда Берли внизу. – Ты можешь путешествовать с пятью лошадьми и двумя слугами. – Он протянул пергамент через стол.

– Зачем мне столько? – спросил Робин.

– Ты молодой состоятельный джентльмен, отправившийся в большое путешествие для расширения своего кругозора.

– Но мое состояние ушло, – печально заметил Робин.

– Оно на пути к восстановлению, – ответил Уолсингем. – А пока что вот кредитное письмо в парижский филиал банкирского дома Фуггера во Франкфурте и еще одно, генуэзскому банкиру Росполи.

Робин взглянул на письма, убедившись, что они в полном порядке.

– А это распоряжение сэру Томасу Гришему в Старой бирже выдать тебе сто фунтов золотом, которые ты получишь, прежде чем оставишь Лондон.

Робин сложил приказ и кредитные письма, поместив их поверх заграничного паспорта.

Сэр Френсис, просматривая документы, ставил на них подпись и протягивал через стол.

– Это письмо настолько важное, что если бы ты потерял его, то на следующий день мог бы возвращаться домой.

Робин прочитал письмо.

– Оно рекомендует меня Джованни Фильяцци из Палаццо Негро во Флоренции.

– Джованни Фильяцци, – объяснил Уолсингем, – посол герцога Тосканского [88] при испанском дворе.

Робин нахмурился.

– Значит, он друг короля Филиппа?

– И в большой милости у него, – невозмутимо отозвался Уолсингем. – Но мне он еще более близкий друг.

Робин кивнул.

– Я доставлю письмо, как можно быстрее.

– Не сомневаюсь, – сказал Уолсингем, протягивая руку. – Во Франции ты будешь говорить, что приехал изучать сокровища французского искусства.

Он взял письмо к Фильяцци, сложил его, зажег свечу и запечатал послание кольцом с печатью. Когда он снова протянул его Робину, тот отпрянул.

– Вы забыли кое-что.

– Я?

– Да.

Уолсингем осмотрел письмо. Адрес был написан правильно.

– Что же я забыл?

– Знак виселицы, – ответил Робин.

Секретарь весело рассмеялся.

– Я приберегаю этот знак для своих друзей в Англии. Этот любезный намек в Италии может быть неверно понят.

Робин уложил рекомендательное письмо вместе с кредитными письмами, приказом сэру Томасу Гришему и заграничным паспортом в сумку, висевшую на поясе.

– Фильяцци тебя ожидает, – сообщил Уолсингем.

– Я постараюсь явиться к нему как можно скорее.

– Чем скорее, тем лучше. Филипп нанял в Генуе пять галеонов. [89] с итальянскими солдатами и матросами. Фильяцци занимается этими кораблями и отплывает на одном из них в Лиссабон [90]

– В Лиссабон? – удивленно переспросил Робин.

– Это твой единственный путь в Мадрид. – В испанские порты прибывает много итальянских галеонов и галеасов. [91] Эти отправляются из вольных городов и Ливорно [92] прямо в Лиссабон. Синьор Фильяцци должен поехать туда и проследить, чтобы все выполнялось должным образом, прежде чем ехать в Мадрид.

– Корабли собираются в Лиссабоне?

– Другие, из принадлежащего Филиппу Неаполитанского королевства и папистских государств встречаются в Кадисе, [93] где, я думаю, еще один сэр Френсис [94] с более крепким телом, нежели у меня, может станцевать неплохую павану. – Он улыбнулся. – И мне кажется, Робин, что быстроходный корабль, недавно построенный в Пуле и именуемый «Экспедиция», сможет принять деятельное участие в этом танце.

На момент в мозгу Робина мелькнула безумная надежда, что он отплывет на «Экспедиции», высадится в Испании вместе с людьми Дрейка и после битвы отправится в Мадрид.

Уолсингем прочитал эту надежду в его глазах и покачал головой.

– Корабль сожжет порт и вернется назад. Кроме того. мне известно, что Лиссабон – центр подготовки к нападению на Англию. В каждой гавани на континенте, где строятся корабли, наняты лучшие рабочие. Везде, где только можно, заказаны орудия. И все отправляют в Лиссабон. Но это все, что я знаю. а мне нужно узнать название каждого корабля – галеона, галеаса или малого фрегата – его тоннаж, количество и калибр орудий, число солдат на его борту, его капитана. Это касается всех кораблей Непобедимой армады, как они именуют свой флот, – в его голосе прозвучала насмешка. – Если у нас будут эти сведения, мы сможем оказать испанцам сердечное гостеприимство.

Бледное лицо секретаря оживилось. Долгие годы сомнений, ожиданий, уверток, топтания на месте подходили к концу. Раскрытие заговора Бейбингтона должно сделать измену столь очевидной, что даже Елизавете не удастся теперь спасти голову Марии Шотландской. С ее устранением Филипп постарается сделать Англию новой провинцией Испании и спасти с помощью ее богатств свою империю от банкротства. Сцена была готова. Ни Уолсингем, ни другие преданные англичане не сомневались, какими будут кульминация и развязка пьесы. Господь им поможет. Но они должны быть во всеоружии, а для этого нужно знать даже каждую полукулеврину врага.

– Сначала в Лиссабон, – продолжал Уолсингем. – Ты отправишься в свите Фильяцци, как молодой итальянский дворянин, говорящий по-испански, разумеется, с итальянским акцентом.

Робин снова поинтересовался, забывает ли хоть что-нибудь этот человек.

– Спустя несколько месяцев Фильяцци отправится из Лиссабона в Мадрид. К тому времени твоя служба королевству должна быть выполнена, и ты снова поедешь в свите Фильяцци, чтобы заняться собственными делами.

– Я сделаю все, что смогу, – сказал Робин.

– Тебе понадобится итальянское имя.

Робин вздрогнул.

– Свое ты оставишь на границе Италии, – продолжал Уолсингем. – А новое имя не должно привлекать внимания.

– У меня оно есть, – усмехнулся Робин.

– Ну, давай послушаем.

– Карло Мануччи!

Это было имя персонажа пьесы, которого Робин когда-то играл.

Теперь ему придется играть другую роль, где также потребуются хитрость и коварство. С этой ролью он должен справиться лучше, так как в случае провала его ожидает костер. Но прежнее имя подойдет.

– Карло Мануччи, – повторил Уолсингем, записав имя в книжечке. – Ну, что же, звучит не хуже других.

Сэр Френсис Уолсингем в течение своей карьеры сделал немало ошибок. Он был не прав, когда хотел передать часть казны Елизаветы делегации Нидерландов, когда убеждал ее расходовать деньги на нищих и алчных шотландских лордов. Но, возможно, он никогда так не ошибался, как теперь, сказав Робину, что имя Карло Мануччи звучит не хуже других.

– Но ты не должен подписывать этим именем свои письма, – предупредил секретарь. – Ты будешь посылать их с посольской печатью во Флоренцию, адресованными мистеру Артуру Грегори в мой лондонский дом.

– Я запомню, – сказал Робин.

– А подписываться будешь «Д. 1».

– «Д. 1», – повторил Робин.

Сэр Френсис сделал паузу.

– Как правило, – снова заговорил он, – я не позволяю одним моим агентам знать других. Ради собственной безопасности они должны действовать абсолютно независимо. – Уолсингем не стал пускаться в объяснения, но все и так было ясно. На допросе арестованный может рассказать только то, что ему известно. – Но в Кадисе у Медины-Сидонии [95] будет еще один мой человек. Фильяцци знает о нем, и, если понадобится, он вас познакомит.