Пламя над Англией - Мейсон Альфред (читаем книги txt) 📗

– Ваша утка, сэр Френсис, мне более по вкусу.

– Рад это слышать. Сам я не употребляю в пищу зайцев. Говорят, что от них развивается меланхолия, а у меня в характере ее, видит Бог, более чем достаточно! Завтра ты поедешь в Лондон, Робин, и возьмешь с собой свой бант, а не то ты рискуешь получить хорошую взбучку.

– Завтра! – воскликнул Робин, думая, что каким-то образом должен устроить встречу с Синтией и объяснить ей внезапное изменение своих планов.

– Завтра, – подтвердил Уолсингем. – У нас еще много дел. Я должен получить от тебя доверенность на улаживание дел с сэром Джоном Хокинсом относительно твоих кораблей, чтобы ты не пострадал, а то старина Джек – хитрая лиса! – И сэр Френсис усмехнулся.

– Неужели это он выдал меня вам? – осведомился Робин.

Но Уолсингем покачал головой.

– Ты заблуждаешься, Робин. От старины Джека я не получил ни намека. Но теперь я понимаю, почему его так мало беспокоила бережливость ее величества. Если мы просили у королевы средств на один новый корабль, она отвечала, что он должен быть маленьким. Два? Ну, после долгих вздохов можно было рассчитывать на согласие. Три? Значит, мы хотим ее разорить? Может, мы считаем, что она, как индийский идол, сделана из золота? И нам предлагают убираться к дьяволу. В результате мы были в отчаянии, а старина Джек сохранял спокойствие, как джентльмен, выкуривавший послеобеденную трубку. Не рассчитывал ли он в любой момент наложить руку на пять отличных кораблей, в том числе на пятисоттонный «Адмирал», строившиеся для мистера Робина Обри? Сомневаюсь, что их удалось бы вернуть, прежде чем они выйдут в море, нравится тебе это или нет.

– Значит, он обманул бы меня?

– Но остался бы верным королевству. Решающий момент близится. Сейчас 1586 год. Предсказывают, что 1588 – й будет годом великого испытания и катастрофы. Три года назад было совпадение Юпитера и Сатурна – только глупец может пренебречь подобным предупреждением. Осталось полтора года, Робин. – Чело секретаря омрачилось, и в его глазах мелькнул страх.

Конечно, можно назвать это случайностью, но по всей Англии распространилась уверенность, что 1588 год решит судьбу королевства. Планеты правили законами и империями. В 1588 году ожидали чего угодно – от конца света и второго пришествия Христа до чумы, голода, нового потопа или разрушительных для Англии заговоров и измен. С тех пор, как в 1583 году начали выходить книги пророчеств, вера в эти события провозглашалась во всеуслышание устами простонародья и нищих и посеяла тайный страх в сердцах знати. Каждый, разумеется, расшифровывал пророчества по-своему. Для сэра Френсиса Уолсингема они означали нападение Филиппа Испанского, убийство Елизаветы, восшествие Марии Стюарт на английский престол и восстановление папизма во всей стране.

– Недавно ты воочию мог наблюдать предупреждение, Робин, – печально продолжал он. – Боллард, Энтони Бейбингтон, Джон Сэведж – три элемента измены! Священник – чтобы благословить ее, философ – чтобы аргументировать ее справедливость, а солдат – чтобы нанести удар. О, эти трое уже не причинят вреда. На этой неделе они будут схвачены и понесут наказание. Но что если за дело возьмутся более крепкие умы? Не столь болтливый священник, не столь неуверенный в своей философии философ и не столь простодушный солдат? Королева ходит без охраны. Ты ведь слышал из окна, что говорил Барнуэлл. «Я безоружна», – храбро сказала она, подойдя к нему.

– Великолепно! – воскликнул Робин.

– Да, и глупо, – ответил сэр Френсис. – Для тебя она великая женщина, и ты хлопаешь в ладоши и бросаешься на колени перед ее отвагой! А для меня она великая королева, от чьей жизни зависят мир и согласие на всей Земле! Ты сам поймешь, чем она рискует. Бэннеты выйдут сухими из воды, чтобы вновь замышлять ее убийство. Ни отца, ни сына не было в часовне, когда вы с Грегори наблюдали за происходящим там. Ни отец, ни сын не встречали Барнуэлла у дверей. Королева сочтет их далекими от политики. Ведь она хочет объединить вокруг себя и протестантов, и католиков и не сомневается, что ей это удается. А тем временем Гиз собирает шестьдесят тысяч человек для вторжения, а Филипп сооружает свою армаду. [83]

Он помолчал.

– Мне нужны сведения об этой армаде, Робин, о количестве кораблей и людей на них. Однажды вечером, похожим на этот, твой отец прибыл в Сидлинг-Корт и отправился отсюда с поручением, за выполнение которого мог получить не награду, а позор и смерть. Именем королевы я требую от тебя такой же службы!

Уолсингем встал, и Робин поднялся вслед за ним. Юношу тревожило полученное задание. Его пять кораблей и аутодафе в океане теперь казались ему порождением тщеславия и фантазией, пригодной для детской сказки. Правда, он никогда не сомневался в способности осуществить это предприятие. Но теперешняя великая миссия… Сможет ли он с ней справиться?

– Я сделаю все, что смогу, сэр, – сказал Робин, – но…

– Что не сможешь ты, сделают другие. – Секретарь похлопал его по плечу. – Положись на мой опыт, Робин! Я умею выбирать нужных людей.

Он позвонил в колокольчик и приказал подать к дверям лошадь Робина.

– Подробности обговорим в Лондоне. У тебя ведь есть дом на Стрэнде.

– Вы и об этом знаете, сэр? – рассмеялся Робин.

– Можешь не сомневаться.

Уолсингем немного подумал.

– Лучше, если ты остановишься там. Если ты поселишься со мной в Барн-Элмс, твой визит будет замечен, а хотя мы ничего не знаем об Испании, Испания знает о нас все, что ей требуется. Ты отправишься в Лондон завтра, а во вторник я пошлю к тебе курьера. – Направляясь в холл, он добавил: – Только ни слова о твоем отъезде и о наших планах никому!

Робин застыл. Сэр Френсис требует слишком многого! Ему придется все рассказать Синтии. Уолсингем бросил взгляд на обеспокоенное лицо юноши.

– Это трудное распоряжение, но разумное. В Лондоне я смогу тебя убедить.

Тогда, подумал Робин, он успеет повидать Синтию перед отъездом из Англии. Так как, по-видимому, ему удастся увидеться с ней только один раз, то лучше подождать, покуда ему станут известны все подробности.

– Я буду ожидать вашего сообщения в Лондоне, – согласился юноша, чувствуя, что возложенное на него поручение потребует подчинить ему все, чем он располагает, – любовь, дружбу, даже жизнь.

Они вышли из дома. Сад дремал в лунном свете. Слева, на дне долины, высокая стена отбрасывала на землю угольно-черную тень, похожую на канаву. На лужайке поблескивали капельки росы, напоминающие огоньки эльфов. Нигде не было слышно ни звука. Уолсингем застыл, словно завороженный красотой знакомого пейзажа.

– Позволить Испании осквернить эту землю? – тихо произнес он. – Ее солдатам вытоптать сады? Отправлять на костер добрых и честных людей? Разжечь пламя над Англией? Ни за что!

Робин оставил Уолсингема стоящим там, его печальное лицо озаряла страстная любовь к своей родине. Юноша ехал домой в не слишком веселом настроении. Хотя он был молод, при мысли о полученном задании он не ощущал радостного ожидания приключений. Во время этой скачки в лунном сиянии он становился мужчиной. Спускаясь с холма, Робин проезжал спокойно спящие деревни, слышал, как коровы щиплют траву в полях. Пламя над Англией? Никогда! Чтобы предотвратить эту катастрофу, он должен сделать все, что позволят ему сила, смелость и ум, чего бы это ни стоило. Но Синтия должна узнать обо всем, прежде чем он покинет Англию.

Твердо решив это, Робин обратился к вопросу, беспокоившему его весь вечер.

Как давно знал Уолсингем о сооружаемых им кораблях? Каким образом он вообще смог об этом узнать? Секретарь умел раскрывать секреты, но этот вроде был надежно скрыт от него. Он интересовался многим, но Робин никогда не слыхал, чтобы его занимало морское дело. Сэр Джон Хокинс ничего ему не говорил. Как же тогда он узнал? Задав себе этот вопрос в двадцатый раз, Робин внезапно натянул поводья и воскликнул!

– Ну, конечно!