Карнавал обреченных - Бирюк Людмила Д. (книги полностью TXT) 📗
– Что же ты, Полина? – сказал он дрогнувшим голосом. – За подарок нужно поблагодарить!
Прижимая куклу к груди, Сероглазка дружески поцеловала Володю в щеку.
– Прошу к столу, господа, – гостеприимно предложил князь. Володя поклонился Полине, которая, церемонно присев в реверансе, подала ему изящную ручку. Оживленно переговариваясь, гости отправились в столовую.
– Что с Кириллом? – вполголоса спросил Криницкий у Шевалдина. – Он чем-то взволнован.
– Не знаю, Саша…
После ужина Сероглазка позвала всех в гостиную. Две недели с помощью мадемуазель Корваль она мастерила костюмы для домашнего спектакля, сценарий которого сочинила сама.
Название пьесы заставляло содрогнуться: «Кровавая любовь». Сюжет был прост. Юная атаманша-разбойница и три головореза нападают на карету старой герцогини. Благородный офицер, случайно оказавшийся рядом, бросается на помощь несчастной даме. Но силы не равны, и он вместе с герцогиней попадает в плен. Молодая разбойница предлагает офицеру вступить в ее банду, но получает решительный отказ. Восхищенная его мужеством, разбойница велит отпустить его вместе с герцогиней. Банда протестует и поднимает бунт. Разбойницу запирают в одном сарае с пленниками, но под покровом ночи всем троим удается бежать. Захватив сокровища, беглецы благополучно попадают в замок герцогини. Неожиданно к ним врывается разъяренная банда. Атаманша и благородный офицер сражаются плечом к плечу и побеждают разбойников. Раненный в бою офицер признается юной разбойнице в любви и просит ее руки.
Тексты ролей были разосланы заранее и добросовестно выучены «актерами». Роль разбойницы, как нетрудно догадаться, исполняла сама Сероглазка. Бесстрашным офицером суждено было стать Володе, старую герцогиню играла мадемуазель Корваль, а банду разбойников изображали Якушев, Криницкий и Ломтев. Зрителями спектакля были Репнин, Шевалдин и управляющий герр Гауз. Количество актеров вдвое превосходило количество зрителей, но это никого не смущало.
Спектакль удался на славу. Атаманша лихо командовала своей бандой, разбойники устрашающе рычали, размахивая саблями перед носом герцогини, которая закатывала глаза от неподдельного ужаса. Благородный офицер храбро защищал ее жизнь.
Зрители не жалели ладоней, аплодируя артистам. Все было прекрасно, пока действие не подошло к заключительной сцене, в которой офицер признается в любви юной атаманше. После ее реплики: «Что с вами, рыцарь дорогой?» Володя вдруг запнулся, позабыв текст. Управляющий герр Гауз, который, по поручению Сероглазки, был не только зрителем, но и суфлером, заглянув в тетрадку, тихо подсказал:
– «Я сам не знаю, что со мной…»
Но Володя молчал, будто не слыша.
– «Я сам не знаю, что со мной…» – повысив голос, повторил герр Гауз.
Володя продолжал молчать, глядя на Сероглазку. Тогда встревоженные зрители принялись наперебой подсказывать ему слова текста. Не обращая на них внимания, Володя, словно сомнамбул, взял маленькую руку «разбойницы» и поднес ее к губам.
– Полина… я давно люблю тебя. Но раньше мне и в голову не приходило сказать тебе об этом. Ты была девочкой, моей маленькой подругой. А теперь тебе исполнилось шестнадцать. И я… хочу сказать при всех, что ты самая красивая, добрая и удивительная девушка на свете. Я люблю тебя, Полина, и… прошу твоей руки.
Печерский замолчал, испуганный собственной выходкой. Звенящая тишина стояла и в зрительном зале, и на сцене, среди артистов. Притихли свирепые разбойники. «Герцогиня» ахнула, поднеся руку ко рту. Репнин, как всегда, поспешил на помощь:
– Браво, браво! Очень убедительно, хоть и не совсем по тексту. Господа, ваши аплодисменты!
Все, словно опомнившись, дружно захлопали. Обстановка разрядилась, но Сероглазка вдруг со слезами на глазах убежала со сцены. Володя вздохнул и нервно провел рукой по лицу.
– Простите, ради бога! Не знаю, что на меня вдруг нашло…
– «Я сам не знаю, что со мной», – передразнил его Репнин. – Ладно, успокойся, Володя. Всё образуется.
Гости отправились в столовую, где их ждал десерт, но «разбойница» так и не появилась. Улучив момент, Репнин увел в свой кабинет немца-управляющего.
– Герр Гауз, – сказал он, – у меня к вам поручение.
– Слушаю, князь.
Репнин достал из письменного стола маленький ларец из слоновой кости.
– Мне придется покинуть Петербург. Эту шкатулку нужно увезти в Захарово и спрятать хорошенько. Есть одно надежное место… Вы, наверное, помните портрет моей матери в библиотеке?
– Я часто любуюсь им, ваше сиятельство.
– За портретом в стене есть маленькая ниша.
– Вы никогда не говорили мне о ней, князь!
– Да просто не было надобности… Но теперь, думаю, тайник пригодится. Постарайтесь сберечь эту вещицу, дорогой герр Гауз!
Немец осторожно взял из рук князя шкатулку.
– Будьте спокойны, ваше сиятельство, я жизнь отдам за нее!
Репнин улыбнулся.
– Надеюсь, что такую цену платить не придется.
Выйдя из кабинета, герр Гауз тотчас стал прощаться с гостями и вскоре уехал в Захарово. На уход скромного немца никто не обратил внимания, кроме одного человека – Дмитрия Ломтева, который заметил шкатулку в его руках.
Когда гости разошлись по домам, Репнин отправился к дочери. Сероглазка задумчиво сидела за столом, разглядывая красивую белокурую куклу, подаренную Печерским.
– Не сердись на Володю, – мягко сказал Репнин. – У него еще нет никакого опыта по части любовных признаний.
– У меня тоже нет опыта, но даже я знаю, что такие слова нельзя говорить при всех. Выставил меня на посмешище!
– Он признался в любви. Пусть неумело, зато искренне.
– Испортил такой спектакль! – всхлипнула Полина.
Репнин вытер ей лицо своим платком.
– То, что он решил не делать тайны из своей любви, доказывает серьезность его намерений.
– Если он пришел просить моей руки, то зачем подарил куклу, будто я маленькая девочка? Он думает, что я до сих пор играю в куклы? Вот выброшу ее в чулан!
Репнин молча взял игрушку и долго, внимательно ее рассматривал.
– В чем же провинилась кукла? Если не хочешь с ней играть, лучше отдай ее мне.
– Тебе? – удивилась Полина. – Зачем?
– А разве ты не заметила, что она похожа на Натали?
Полина посмотрела на куклу, замерла на мгновение, а потом кинулась к отцу.
– Прости меня, папа! Я не хотела причинить тебе боль.
Репнин погладил ее по русой голове.
– Ну, полно, полно… Какая ты у меня еще глупенькая, Сероглазка!
Утром, пройдя по набережной Невы и полюбовавшись роскошной решеткой Летнего сада, Полина и мадемуазель Корваль не торопясь направились по аллее к домику Петра Великого. Погода не располагала к прогулке: небо было обложено серыми тучами, моросил мелкий нудный дождь. Летний сад не произвел на Полину большого впечатления. Она очень хотела поглядеть на прекрасные мраморные скульптуры, о которых много слышала и читала, но оказалось, что они были укрыты от непогоды деревянными футлярами.
– Как тихо и пусто, – разочарованно промолвила Сероглазка. – Нет, Луиза, право, мне не нравится Петербург. Скука смертная! На Кавказе было куда интереснее… Там мне разрешали стрелять по мишени, скакать на лошади, фехтовать…
Она озорно взмахнула зонтиком, сделав выпад.
– Полина! – в ужасе вскрикнула мадемуазель Корваль, осенив себя крестом. – Здесь вам не Кавказ! Можно ли так себя вести дочери князя Репнина? А если кто-нибудь увидит?
Полина, подмигнув ей, весело рассмеялась. В этот момент из-за поворота аллеи прямо на них вихрем вынеслись два всадника. Мадемуазель Корваль отчаянно вскрикнула. Столкновение, казалось, было неминуемо… В последний момент Полина успела оттолкнуть гувернантку с дороги на палисадник, где та упала в мокрую траву. Лошади чуть не опрокинули Полину, но она отскочила, еле удержавшись на ногах, и кинулась к гувернантке. Всадники соскочили с коней. Офицер с черным плюмажем на треуголке, подняв на руки старую француженку, отнес ее к ближайшей садовой скамье.
