Курумилла - Эмар Густав (лучшие книги .txt) 📗
— Да, оно рискованно, но у меня нет другого выхода, только смелость может меня спасти.
— Не стану возражать. Теперь пойдемте туда, где уже собрались все наши колонисты. Я уверен, что они легко согласятся на мою просьбу, настроение среди них самое приподнятое.
Они вышли наружу.
Согласно распоряжению капитана, все колонисты собрались во дворе, они толпились, горячо обсуждая между собой предполагаемые причины, вызвавшие столь экстренное собрание.
При появлении капитана и его гостей немедленно воцарилось полное молчание, любопытство заткнуло рот самым ретивым болтунам.
Граф Пребуа-Крансе знал в лицо большую часть колонистов, его дружески приветствовали, все сохранили благодарную память о помощи, оказанной Луи колонии во время неожиданного нападения на нее апачей.
Капитан ловко воспользовался этим обстоятельством и откровенно объяснил товарищам, что заставило графа явиться в Гетцали и обратиться к ним за помощью.
Колонисты не могли бы назвать себя настоящими искателями приключений, если бы холодно отнеслись к подобному сообщению. Увлеченные безрассудным предприятием графа, они приветствовали его восторженными криками и немедленно решили поступить под команду дона Луи. Они предали забвению свою прежнюю затею и сосредоточили все помыслы на освобождении Соноры.
Если бы граф Пребуа-Крансе потребовал себе отряд в двести человек, то без сомнения, и в этом случае он не встретил бы отказа.
Капитан де Лавиль, счастливый достижением подобного успеха, от души благодарил товарищей за себя и за графа. Тотчас начали готовиться к выступлению в поход.
Все фургоны подверглись тщательному осмотру и оказались в отличном виде, в них нагрузили все, что только могло понадобиться во время экспедиции.
За час до захода солнца все приготовления были закончены, отборные мулы вверены заботам надежных погонщиков.
Луи и Валентин вскочили на коней.
Капитан вызвался проводить их на расстояние одной мили от колонии. Здесь они простились, условившись встретиться через три дня в Магдалене.
Мулы и повозки продвигаются в Мексике чрезвычайно медленно, там и понятия не имеют о благоустроенных дорогах, и часто путешественникам приходится прокладывать себе путь в зарослях при помощи топоров и мачете.
Эта неспешность приводила в полное отчаяние дона Луи и его молочного брата, спешивших в миссию, где их присутствие было крайне необходимо. Граф решил отделиться от каравана, чтобы поскорее добраться до миссии.
Отдав необходимые приказания погонщикам, друзья расстались с ними и, вонзив шпоры в бока своих лошадей, быстро поскакали вперед.
Американские лошади ведут происхождение от древних арабских скакунов, носивших на себе завоевателей Новой Испании, и сохраняют все отличительные качества своих предков. Они очень нетребовательны, небольшого количества альфальфы им достаточно для того, чтобы скакать целый день без питья и без отдыха. Эти лошади совсем не знают утомления, из всех аллюров им известен только галоп, проскакав в течение дня около двадцати пяти миль, они достигают ночлега, не проявляя признаков усталости.
Наши друзья ехали на отборных скакунах, поэтому неудивительно, что уже скоро они достигли миссии.
У первых баррикад их поджидал какой-то человек.
Это был Курумилла.
— Вас ждут, — сказал он, выходя им навстречу. — Поезжайте скорее.
Те последовали за ним, не понимая, как решился Курумилла выговорить такую длинную фразу.
ГЛАВА XII. Отец и дочь
Лагерь авантюристов сделался неузнаваем, он совершенно утратил свой мирный характер и принял воинственный вид, который вполне соответствовал настоящему положению дел. У каждого входа в миссию поставили по пушке под охраной отдельного отряда, орудия были наведены на окрестные поля. Вдоль длинной линии ружей, составленных в козлы, прохаживался часовой.
Вне укрепления также стояли караульные, расставленные на некотором расстоянии один от другого, вместе с тем все ненадежные позиции перед крепостью были заняты аванпостами для наблюдения за окрестностями и предупреждения всякого неожиданного нападения.
Внутри лагеря кипела спешная работа: из кузницы поднимался дым и раздавались частые удары по наковальням, немного поодаль плотники распиливали стволы деревьев, оружейники осматривали и приводили в порядок оружие, словом, все трудились с большим жаром, торопясь окончить работу в самый короткий срок.
Граф, Курумилла и Валентин быстро проскакали через поле. Навстречу им неслись восторженные приветствия авантюристов, обрадованных их возвращением.
Неподалеку от штаб-квартиры до слуха всадников долетели крикливые звуки хараны, к которым примешивалось меланхолическое пение романсеро del rey Rodrigo.
— Не лучше ли нам прежде всего расспросить кое о чем дона Корнелио? — сказал граф.
— Разумеется, ведь от Курумиллы очень трудно или почти невозможно получить какие-либо сведения.
— Я сам направляюсь к дону Корнелио, — ответил индеец, слышавший разговор двух друзей.
— Что ж, тем лучше, — с улыбкой заметил Валентин. Курумилла свернул налево и направился к шалашу из
листьев, в котором обыкновенно жил испанец. Благородный идальго сидел на табурете перед своим жилищем и яростно терзал струны хараны, напевая свой неизменный романсеро и дико вращая глазами.
Увидев наших друзей, он радостно вскрикнул, живо вскочил с места и, отбросив в сторону харану, кинулся навстречу прибывшим.
— Сара de dios! — восклицал он, пожимая им руки. — Добро пожаловать, senores caballeros, я ждал вас с таким нетерпением!
— Что у вас новенького? — с беспокойством спросил его дон Луи.
— Гм! Новостей довольно, но я думаю, что вы не намерены слушать меня, сидя в седле.
Всадники соскочили на землю. Пока граф разговаривал с испанцем, Валентин наклонился к Курумилле и что-то прошептал ему на ухо. Индеец ответил утвердительным кивком головы.
Французы вместе с доном Корнелио вошли в шалаш, а араукан удалился, захватив с собой лошадей.
— Садитесь, господа, — пригласил своих гостей испанец, указывая им на табуреты.
— Вы возбудили во мне сильное любопытство, дон Корнелио, — обратился к нему граф, — что такое случилось у вас в мое отсутствие?
— Не случилось ничего важного с военной точки зрения, наши лазутчики вернулись с самыми успокаивающими известиями о действиях неприятеля — впрочем, об этом вам доложит временный командир лагеря, а я хочу поговорить о другом.
— Значит, у вас есть сведения, касающиеся меня одного?
— Вы помните, что при своем отъезде возложили на меня трудную обязанность оберегать донью Анжелу?
— Неужели это могло вас затруднить?
— Смею вас уверить. Но я могу заявить, что справился с этим поручением так, как только можно требовать от истинного кабальеро.
— Я очень вам благодарен.
— Вчера в миссию прискакал индеец с письмом к командиру крепости.
— А! Содержание письма вам известно?
— В письме заключалась просьба о свободном пропуске в лагерь на несколько дней.
— А кем оно было подписано?
— Отцом Серафимом.
— Как! Отцом Серафимом? — с живостью вскричал Валентин. — Тем самым отцом Серафимом, который за свою миссионерскую деятельность стяжал репутацию святого, так что сами индейцы зовут его Апостолом Прерий?
— Вот именно.
— Странно, — пробормотал охотник.
— Не правда ли?
— Но отец Серафим вовсе не нуждается в пропуске, чтобы прожить у нас столько времени, сколько ему заблагорассудится, — заметил граф.
— Вне всякого сомнения, — добавил Валентин. — Мы были бы счастливы, а я в особенности, если бы он вздумал нас навестить.
— Святой отец просил пропуск не для себя, он отлично знает, что его посещение будет нам приятно.
— Кому же понадобился этот пропуск?
— Одному человеку, за которого проситель ручался как за самого себя, не называя, однако, его имени.
— Гм! Это не совсем понятно.
