Сальватор - Дюма Александр (читать книги онлайн .TXT) 📗
Поэтому он постарался как можно быстрее пересечь двор, словно опасаясь, что полицейские узнают его и схватят. Еще стремительнее он выскочил за ворота, испытывая опасение, что ворота перед ним захлопнутся и он станет пленником.
За воротами он увидел своего коня, которого оставил под присмотром какого-то служащего. Вручив этому человеку несколько монет, он вскочил в седло с легкостью жокея из Ньюмаркета или Эпсома.
Дорога была продолжительным кошмаром: он гнал коня наметом. Это все походило на фантастическую скачку короля Онов через лес.
От грозы, которая еще совсем недавно с таким грохотом и огнем обрушивалась на землю, остались только черные тучи, которые закрывали собой луну. Время от времени вспыхивали недолговечные молнии, эти последние всполохи отгремевшей грозы. Они не сопровождались уже больше раскатами грома и освещали своим тусклым зловещим светом этого фантастического путешественника, который, вспоминая о своих детских страхах, стал бы, если бы осмелился, креститься после каждой вспышки молнии. Короче говоря, ночь была темна и словно бы специально создана для того, чтобы сеять ужас в самой неповинной душе. А филантроп из Ванвра, будучи реалистом, отнюдь не причислял себя к людям невинным и поэтому чувствовал, как по спине его струился холодный пот, а кровь в жилах становилась все более и более холодной.
Еще бы десять минут этой бешеной скачки – и он был уже в Ванвре. Но его конь, – довольно мощное, впрочем, животное, замученное ударами шпор, которые он получал начиная с самой Иерусалимской улицы, и порядком уставшее во время скачки из Ванвра в Париж, – начал качаться при каждом шаге и был готов рухнуть в любую минуту. Ветер, врываясь в чрезмерно расширенные ноздри коня, казалось, уже не доходил до его легких.
Господин Жерар начал вглядываться в темноту, стараясь прикинуть, через сколько же минут он сможет приехать домой. Натянув уздечку и сжав бока коня коленями, зная, что если конь хотя бы на секунду остановится, то упадет, он безжалостно вонзил в его бока шпоры.
Через пять или шесть минут, показавшихся ему часами, он смог уже различить в темноте силуэт своего замка. Спустя несколько секунд он был уже перед его дверью.
И тут случилось то, что и должно было случиться: остановившись перед дверью, конь завалился на бок.
Господин Жерар ждал этого и принял меры предосторожности. Поэтому, когда конь оказался на земле, господин Жерар уже стоял на ногах.
В любое другое время это происшествие вызвало бы жалость в душе господина Жерара, филантропия которого простиралась не только на людей, но и на животных. Но сейчас гибель лошади произвела на него очень слабое действие. Его единственной целью было опередить на возможно большее время и на максимальное количество прогонов фантазию господина Жакаля. Ибо господин Жерар знал, какой богатой была фантазия его покровителя. Знал он также и то, что господин Жакаль мог передумать и послать за ним в погоню. Теперь он преодолел один этап: прибыл домой. Первая цель была достигнута. И какое ему было дело, умрет или останется в живых благородное животное, спасшее ему жизнь!
Мы знаем, что филантроп из Ванвра не был образцом человеческой благодарности.
Итак, оставив коня лежать на земле и даже не подумав расседлать его, поскольку мало беспокоился о том, что станет с трупом животного, которое опознают только наутро, ибо оно пало не на дороге, а перед самым домом, господин Жерар стремительно открыл дверь, еще более стремительно закрыл ее за собой на два оборота и на все три задвижки, взлетел на третий этаж, вытащил из шкафа для обуви огромный кожаный чемодан, притащил его в свою спальню и зажег свечу.
И только тогда позволил себе передохнуть… Сердце его билось так часто, что ему в какой-то момент показалось, что оно вот-вот разорвется. Он несколько секунд простоял, прижав руку к груди, стараясь наладить дыхание. Затем, избегнув опасности умереть от нехватки воздуха, начал заниматься теми важнейшими операциями по подготовке к отъезду, которые называются укладкой чемоданов.
Любой человек, оказавшийся в этот момент в спальне, даже не очень сообразительный, понял бы, что господин Жерар преступник, только по одному тому, как бессмысленно он выполнял работу, которая обычно требует взвешенного подхода к себе: он бросал в чемодан безо всякого порядка и разбору нательное белье и верхнюю одежду, выхватывая все это из зеркального комода и из ящичков комода, смешивая в одну кучу чулки и ложные воротнички, рубашки и жилеты, запихивая сапоги в карманы одежд, башмаки в рукава рединготов. При малейшем им же производимом шуме он вздрагивал, останавливался, чтобы вытереть бледное лицо, покрытое потом, рубашкой или салфеткой.
Когда пришла пора застегивать чемодан, он оказался настолько набитым, что господину Жерару никак не удавалось закрыть крышку и запереть его на замок. И напрасно он прикладывал все свои силы. Тогда он выхватил из чемодана охапку белья и одежд, швырнул их на пол и только после этого смог закрыть чемодан.
После этого он открыл секретер, вынул из запертого на два оборота ящичка бумажник, в котором было на два или три миллиона ценных бумаг, выпущенных банками Австрии и Англии и которые он держал там на тот случай, если ему все-таки придется бежать из Франции.
Отвязал два двуствольных пистолета, висевших у изголовья его кровати на расстоянии вытянутой руки, быстро сбежал вниз по лестнице, помчался на конюшню, запряг двух лошадей в коляску, на которой собирался добраться до Сен-Клу. А там он рассчитывал взять почтовых лошадей, оставив своих почтовому смотрителю и попросив его позаботиться о них до его возвращения, и направиться по дороге в Бельгию.
За двадцать часов, оплатив ямщикам двойную цену, он смог бы оказаться за границей.
Когда лошади были запряжены, он сунул пистолеты в карманы коляски, открыл ворота, чтобы не вылезать из коляски при выезде из имения, и поднялся наверх за чемоданом.
Чемодан оказался неимоверно тяжелым. Господин Жерар приложил немало сил, чтобы взгромоздить его на плечо, но потом понял, что занимается бесполезной работой.
И поэтому решил волочить чемодан по лестнице.
Но в тот момент, когда он уже нагнулся, чтобы взяться за кожаную ручку, ему послышался слабый шум. Словно шорох платья на лестнице.
Он живо обернулся.
В темном проеме двери показалась какая-то белая фигура.
Дверь походила на нишу, а белая фигура на статую.
Что значило это видение?
Что бы это ни было, но господин Жерар попятился.
Видение словно бы с трудом оторвало ноги от пола и сделало два шага вперед.
Если бы не присутствовала плоская и гнусная рожа убийцы, можно было бы подумать, что это – сцена из спектакля «Дон Жуан». Та самая, когда командор, беззвучно шагая по каменным плитам зала для пиршеств, заставляет отступать своего перепуганного гостя.
– Кто здесь? – спросил наконец господин Жерар, от страха кляцнув зубами.
– Я, – ответил призрак таким глухим голосом, что можно было подумать, что этот голос доносится из глубины склепа.
– Вы? – спросил господин Жерар, вытянув шею и весь обратившись в слух, безуспешно стараясь признать личность незнакомца, поскольку ужас мешал ему видеть. – Но кто вы?
Призрак ничего не ответил, а снова сделал два шага. Войдя в трепетный круг света, который образовывала свеча, он откинул капюшон.
Действительно, это был призрак: никогда еще худоба не властвовала столь деспотично над человеческим созданием. Никогда ни одно человеческое лицо не было столь смертельно-бледным.
– Монах! – воскликнул убийца голосом, которым мог бы вполне произнести: «Я погиб!»
– А! Вы наконец-то меня узнали! – произнес аббат Доминик.
– Да… Да… Да… Я вас узнал!.. – пролепетал господин Жерар.
Затем, подумав о том, что монах с виду явно слаб, вспомнив о набожном и утомительном странствии, которое тот только что совершил, он произнес, немного осмелев:
– Что вам от меня нужно?
– Сейчас скажу, – мягко ответил аббат.
