Короли Вероны - Бликст Дэвид (полные книги txt) 📗
– Боже Всемогущий, – пробормотал Пьетро. – Да ведь он настоящий Борзой Пес.
Всадники ускакали. Под аркой моста Сан-Пьетро шевелилась груда обезображенных тел. Мертвы были не все. Некоторые доживали последние минуты. Под грудой расплывалась лужа крови. Среди живых и мертвых притаился Асденте. Он притворялся раненым, а на самом деле выжидал. Его солдат изрубили преследователи, он же спрятался среди тел. Теперь Асденте, лежа среди покойников, смотрел в спины виченцианцам, настигающим падуанцев. Его покрытое шрамами, изуродованное лицо вполне сошло бы за лицо мертвеца, если бы не глаза, отражавшие напряженную работу мысли. Этой бестии Кангранде удалось перехитрить падуанцев и миновать засаду у северных ворот. Но теперь ему не уйти.
Асденте нужна была лошадь. Здесь и сейчас. Вокруг него лежали мертвые фламандцы, которым больше не понадобится ни плата, ни оружие. Свой меч Асденте потерял. Вдруг в руке ближайшего покойника он заметил боевую палицу. Асденте осторожно потянул за прочную цепь, соединявшую деревянную рукоять с шипованным металлическим шаром.
Асденте знал: главное – рассчитать время. Знал он также, что от алкоголя реакция у него не такая, какая требуется в критических ситуациях. Он решил пойти на хитрость. Осторожно выпростав левую руку, Беззубый нащупал скатерть тонкого полотна, которая так недавно приглянулась ему в одном из домов Сан-Пьетро. Теперь скатерть была заляпана кровью и грязью.
Выждав, когда всадник окажется под аркой, Асденте вскочил и бросил скатерть ему на голову. Ткань зацепилась за шлем, закрыла воину лицо. И тут Асденте ударил его палицей в грудь. Всадник рухнул на землю. Под ним растекалась кровь. Асденте продолжал орудовать палицей, направляя шипованный шар в лицо воину. Скатерть пропиталась кровью, прилипла, прикрыла, как саван, и одновременно обозначила, как посмертный слепок, контуры провала, недавно бывшего лицом.
Беззубый ухмыльнулся.
– Готов, голубчик.
Он вскочил на лошадь убитого, подхватил его квадратный щит. Щит послужит пропуском – вряд ли кто станет присматриваться к воину, несущему на щите герб Виченцы.
Теперь Асденте ничего не стоило скрыться. Однако бегство не входило в его планы. Он поскакал по мосту, беря с наскока тела убитых, словно барьеры. Палица была при нем; за Асденте тянулся кровавый след, оставляемый каплями, падавшими с шипованного шара. Асденте намеревался пустить палицу в ход при виде Кангранде – о, тогда она опишет в воздухе такую дугу, что Псу мало не покажется!
Численное превосходство уже не имело значения. Восемьдесят всадников рассыпались по склонам холмов, преследуя падуанцев. Виченцианцы испытывали эйфорию. Открытая местность, враг в панике бежит – разве не это видит в самых сладких снах настоящий воин?
Мари и Антонио скакали рядом, следом за Антонио да Ногарола, преследуя не меньше сотни падуанцев. Падуанцы стремились к дороге на Квартесоло. Некоторые пытались защищаться, но основная масса просто спасалась бегством. Марьотто решил, что разить побежденных в спину неблагородно. Он бил падуанцев плоской стороной меча, валил их с ног. Антонио прохаживался трофейной булавой по головам и плечам. Сами по себе удары не были смертельными, а вопрос, срастутся ли кости или поверженные падуанцы, прежде чем умереть, промучаются день-другой, Антонио не волновал.
Впереди двое падуанцев вынуждали своих тяжеловооруженных всадников принять бой. На обоих под кольчугами, украшенными фамильными гербами, были красные фарсетто. Падуанцы кружили вокруг латников; те артачились, не желая второй раз связываться с людьми Ногаролы. Несмотря на то что двое честолюбцев сами по себе были не опасны, их отвага могла вдохновить отступавших, и тогда удача вновь оказалась бы на стороне падуанцев. Ведь если один отважный человек обратил в бегство целую армию, почему бы двоим не менее отважным не развернуть эту армию и не качнуть маятник фортуны?
Ногарола вычислил исходящую от этих двоих опасность и с криком «Вперед, к победе!» так пришпорил коня, что из боков у того брызнула кровь. Однако один из знатных падуанцев, помоложе, вскинул арбалет, прицелился и выстрелил. Крик застрял у Ногаролы в горле. Согнувшись пополам в седле, в следующую секунду он рухнул на землю.
Падение Ногаролы заметили также несколько виченцианцев. Хотя некоторых из них возмущало поведение Кангранде, к семейству Ногарола они испытывали искреннее уважение. Поверженного Ногаролу окружили не менее четырнадцати человек, в том числе молодой Монтекки. Шлем лишил Марьотто бокового зрения, поэтому он не видел, как Марцилио да Каррара вкладывает в арбалет вторую стрелу.
Напротив, бармица, прикрепленная к шлему капуанца, не закрывала последнему обзора. Антонио краем глаза заметил манипуляции младшего Каррары. В миг, когда стрела была пущена в цель, Антонио с криком «Мари!» метнулся и буквально выпрыгнул из седла. Ударившись ребрами о бок лошади Монтекки, Антонио тяжко свалился наземь. Левой рукой он потащил Марьотто из седла, и как раз вовремя – стрела рассекла воздух у них над головами. Лошадь Марьотто встала на дыбы.
Юноши упали и покатились по земле, изо всех сил стараясь не попасть под кованные островерхими гвоздями копыта. Несколько секунд они ничего не видели, кроме развороченной земли, и ничего не слышали, кроме конского топота в непосредственной близости от собственных ушей. Внезапный удар прекратил бешеное верчение, и Мари обнаружил себя лежащим под грузным телом Антонио, однако же почему-то невредимым.
– Ты что, рехнулся? – заорал Монтекки, стараясь перекричать конский топот и громыхание доспехов. Он барахтался под капуанцем, пытался стащить шлем, высвободиться, но каждый раз бессильно падал. – Идиот! Нас же затоптать могли!
Капеселатро молчал. Марьотто понял, что друг его без сознания – видно, получил-таки копытом по голове. Монтекки тщился найти точку опоры. Пожалуй, левое плечо Антонио вполне подойдет.
«Что я делаю? Я не могу его здесь бросить!»
Размышления Марьотто прервало внезапное появление темной тени, закрывшей солнце. Через несколько секунд Марьотто распознал в тени конного падуанца. Тот стоял спиной к закату и намеревался насадить их с Антонио на одно копье.
Собрав все силы, Марьотто отбросил Антонио вправо, а сам откатился влево. Копье вонзилось в землю, в то место, где они только что лежали. Не получив обещанной крови, оно приготовилось к следующему удару.
Марьотто отчаянно боролся за жизнь. Под стеганой рубахой у него была только тонкая камича, причем лучшая в его гардеробе. Хотел щегольнуть на свадьбе. Марьотто понял, что умрет при полном параде, и мысль эта его не обрадовала.
– Давай, бей! – кричал Марьотто, отступая от бесчувственного Антонио. Он хотел переключить внимание падуанца на себя.
Падуанец не заставил повторять дважды: он занес копье и угодил бы Марьотто в грудь, если бы тот вовремя не нагнулся. Марьотто попытался ухватить древко, но оно оказалось зазубренным, и юноша отскочил. С пальцев закапала кровь.
Пока падуанец готовился к третьему удару, Марьотто искал оружие. Увы, при нем не оказалось ничего, кроме миниатюрных кожаных ремешков, привязанных к поясу…
Старые опутенки! Пока безликий в шлеме падуанец заносил копье для смертоносного удара, Марьотто успел отвязать опутенки. Юноше снова пришлось отскочить, согнувшись в три погибели. Копье порвало его рубаху и оставило на груди глубокую царапину. Крича от боли, Марьотто накинул опутенок на одну из зазубрин древка. Зажав в кровоточащих пальцах ремешок, он потащил копье из рук врага.
Обезоруженному падуанцу ничего не оставалось делать, кроме как повернуть к мосту, где его настиг всадник и, к полному удовольствию Марьотто, обезглавил.
Марьотто приблизился к лежащему на земле Антонио и встал с копьем наперевес, приготовившись защищать друга от любого, кто вздумает покуситься на его жизнь.
Асденте ехал в задних рядах веронцев и виченцианцев, высоко держа краденый щит и надеясь, что никто не заинтересуется цветом его плаща. Однако он не забывал оглядываться по сторонам.
