Трафальгарский ветер - Форестер Сесил Скотт (книги читать бесплатно без регистрации .txt) 📗

— Нет уж, продолжайте, раз начали, — твердо сказал Барроу, — прошу вас.

Путей к отступлению больше не оставалось. Капитан отбросил всю свою осторожность и заговорил:

— Почему бы не отправить Вильневу подложный приказ Бони с требованием незамедлительно покинуть Ферроль и выйти в море. Конечно, нужен убедительный предлог… Что если написать, к примеру, будто Декре удалось вырваться из Бреста, и он будет ожидать Вильнева с его флотом где-нибудь в районе мыса Клер. Вильневу придется выполнить приказ и вывести свои корабли из Ферроля. А именно это нам и нужно. Разбив Вильнева, мы спасем Англию.

Ну вот, теперь он все сказал. Две пары глаз уставились на него со странным выражением.

— Да, такое решение проблемы было бы просто идеальным, капитан, — сказал, наконец, Марсден. — Вот только как все это осуществить на деле? Как, например, вы собираетесь доставить Вильневу ваш подложный приказ?

Судя по тону, Секретарь Адмиралтейства каждый день сталкивался с безумными планами уничтожения французского флота, уж во всяком случае, не реже раза в неделю. Но капитан не собирался отступать.

— Бони наверняка имеет регулярное сообщение с Вильневым, сэр. Как часто, к примеру, вы связываетесь с командующими флотами? С адмиралом Корнуоллисом? Раз в неделю?

— Допустим, — неопределенно ответил Марсден.

— Вот видите! А Бони, я уверен, будет писать еще чаще.

— Согласен, — кивнул Барроу.

— Свои послания Бони может отправлять только по суше. Вряд ли он доверит их испанской почте, так что единственный вариант — это курьер. Курьер этот обязательно должен быть проверенным французским офицером, возможно, даже одним из адъютантов самого императора. Чтобы доставить послание, такому курьеру придется пересечь верхом почти всю Испанию, от французской границы до Ферроля.

— Ну и что же из этого следует? — голос Марсдена по-прежнему звучал равнодушно, но чуткое ухо не могло не уловить проскользнувшую нотку заинтересованности.

— Капитан Хорнблоуэр последние два года занимался сбором информации о системе обороны французского побережья, — вмешался Барроу, — его имя постоянно упоминается в рапортах адмирала Корнуоллиса, сэр.

— Мне все это известно, м-р Барроу, — сказал Марсден сухим тоном, свидетельствующим о его недовольстве таким вмешательством.

— Итак, подложное письмо изготовлено, — продолжал излагать последние детали Хорнблоуэр. — Небольшая группа высаживается где-нибудь в пустынном месте на бискайском побережье Испании и движется по почтовому тракту в сторону французской границы под видом французских или испанских чиновников. Им навстречу скачут регулярные курьеры с настоящими посланиями Вильневу. Можно перехватить одного из них… убить, если это необходимо, подменить его пакет подложным. Если не получится, тогда кому-то придется самому доставить письмо Вильневу под маской французского офицера.

— Вы говорите, что знакомы с испанскими дорогами, капитан? — спросил Барроу.

— Немного, сэр.

Ответив на вопрос Барроу, капитан вновь встретил пристальный взгляд Марсдена.

— Вам больше нечего добавить, капитан? Мне почему-то кажется, что есть.

Что это? Насмешка? Может быть, Марсден пытается подстроить ему ловушку и выставить дураком? Но ведь в его замысле вполне достаточно веских доводов, а преимущества очевидны любому, кто сочтет за труд хоть немного задуматься. Как он ни устал, а голова все еще соображает нормально, чтобы избежать подводных камней и выстроить стройную цепочку аргументов.

— Мы имеем уникальную возможность, джентльмены. Победа, громкая победа на море — это как раз то, в чем сегодня Англия нуждается больше всего. Можем ли мы измерить цену такой победы? Подумайте, ведь угроза высадки отпадет сама собой! Сколько Англия может заплатить за это?

— Много… очень много, — прошептал Барроу.

— А чем мы рискуем? Двумя или тремя агентами. Если они провалятся, мы теряем только их. Зато если повезет…

— Вы чертовски убедительны, капитан, — заметил Марсден все тем же бесстрастным тоном.

— У меня вовсе не было такого намерения, сэр, — смущенно пробормотал Хорнблоуэр, в глубине души сознавая, что Марсден прав.

Внезапно он страшно разозлился на себя и на своих собеседников. И как это он позволил вовлечь себя в такую авантюру! Марсден наверняка считает его одним из тех безголовых прожектеров, к которым он сам всегда относился с презрением. Хорнблоуэр даже привстал с кресла, но вовремя опомнился. Показать свое раздражение — значило выставить себя еще большим дураком, чем ему уже удалось. Лучше всего будет надеть маску холодного безразличия и постараться дать понять, что все его предыдущие высказывания — всего лишь дань вежливости и стремление поддержать беседу. Если же он не хочет потерять остатки самоуважения, лучше откланяться самому, чем ждать, пока его выставят за дверь.

— Боюсь, я уже отнял слишком много вашего драгоценного времени, джентльмены…

Несмотря на усталость, произнесенная фраза доставила ему неожиданно острое удовольствие. Как бы то ни было, он первым сделал свой шаг, предложив добровольно покинуть общество обоих секретарей Адмиралтейства, то есть лиц, для встречи с которыми сотни офицеров готовы были дни и ночи высиживать в приемной. К удивлению Хорнблоуэра, Марсден не обратил на его слова ни малейшего внимания и повернулся к Барроу.

— Вы не помните, м-р Барроу, как зовут того типа из Южной Америки, что осаждает последнее время все лондонские приемные? Его можно встретить повсюду, даже в Уайтхолле. На прошлой неделе он, помнится, обедал у Кембервелла.

— А, это тот, что мечтает устроить революцию? Как же, помню, я с ним встречался пару раз. Его имя Миранда или Мирандела [4], что-то в этом роде, сэр.

— Миранда! Теперь я вспомнил. Я полагаю, нам удастся заполучить его, если понадобится?

— И довольно легко, сэр.

— Отлично. Перейдем к господину Клавдию, обитающему в настоящий момент в Ньюгейтской тюрьме. Насколько я помню, он принадлежал к числу ваших друзей, не так ли, м-р Барроу?

— Друзей? Клавдий? Ну что вы, сэр, я просто знаком с ним, как и все остальные.

— Если не ошибаюсь, суд над ним состоится на этой неделе?

— Да, сэр, а уже в следующий понедельник он будет болтаться на виселице. Но почему вы спрашиваете о нем, м-р Марсден?

Барроу был всего лишь Вторым Секретарем, но Хорнблоуэру было отчего-то приятно видеть написанное на его физиономии совершеннейшее недоумение, которое Марсден вовсе не собирался развеять.

— Ну тогда мы не можем терять времени, — Марсден повернулся к Хорнблоуэру, начавшему уже ощущать неудобство от пропавшего впустую предложения откланяться, и озабоченно спросил: — Ваш адрес есть у привратника, капитан?

— Да.

— В скором времени вы понадобитесь.

— Так точно, сэр.

Лишь закрывая за собой дверь кабинета, Хорнблоуэр сообразил, что употребил в разговоре со штатским чисто военный ответ. Но эта мысль оказалась мимолетной, и он тут же о ней забыл. Голова у него уже не работала от усталости, он еле держался на ногах и смертельно хотел есть и спать. Его мало волновали неизвестный ему Миранда и таинственный Клавдий из Ньюгейтской тюрьмы. Сейчас, прежде всего, необходимо было восстановить жизненный запас сил — поесть и поспать. Спать, спать, спать… Нет, еще надо было написать и отправить письмо Марии.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Хорнблоуэра разбудила невыносимая жара. Яркое солнце било прямо в окно, и его комнатушка напоминала раскаленную печь. Капитан откинул одеяло, что сразу же принесло невыразимое облегчение, и начал потихоньку разминать члены. Сон сморил его в весьма неудобной позе, и он несколько часов пролежал скорченным. Тело все еще побаливало, и эта боль помогла Хорнблоуэру вспомнить, где и почему он находится. Судя по положению солнца, рассвет наступил уже давно, значит, он проспал часов десять или двенадцать.

А какой сегодня день недели? Чтобы ответить на этот вопрос, пришлось кое-что вспомнить. Воскресенье он провел в почтовой карете — в памяти всплыли перезвон церковных колоколов и толпа прихожан в Солсбери, окружившая его карету после воскресной службы. Таким образом, в Лондон он прибыл в понедельник утром — вчера, как ни трудно было в это поверить, — следовательно, сегодня был вторник. Плимут… и Марию он покинул в субботу — после полудня.