Одиссея капитана Блада(изд.1960) - Sabatini Rafael (электронную книгу бесплатно без регистрации txt) 📗
Вот какие славные обычаи в Кастилии!
— После сегодняшних событий этому можно поверить. Обычаи хоть куда!— заметил Блад и тихо скомандовал: — Вперёд, за мной!
Неслышно, как тени, повстанцы, пригибаясь, пробрались вдоль поручней кормовой части палубы на шкафут?.Кое-кто из повстанцев был вооружён мушкетами.Их добыли в доме надсмотрщика и вытащили из тайника,где хранилось оружие,с большим трудом собранное Бладом на случай бегства.У остальных были ножи и абордажные сабли.
[?Шкафут— средняя часть палубы судна.]
Со шкафута можно было видеть всю палубу от кормы до носа, где, на свою беду, торчал часовой. Бладу пришлось тут же им заняться. Вместе с двумя товарищами он пополз к часовому,оставив других под командой того самого Натаниэля Хагторпа, который когда-то был офицером королевского военно-морского флота.
Блад задержался ненадолго. Когда он вернулся к своим товарищам, ни одного часового на палубе испанского корабля уже не было.
Испанцы продолжали беззаботно веселиться внизу, считая себя в полной безопасности. Да и чего им было бояться? Гарнизон Барбадоса разгромлен и разоружён,товарищи на берегу,став полными хозяевами города, жадно упивались успехами лёгкой победы. Испанцы не поверили своим глазам, когда их внезапно окружили ворвавшиеся к ним полуобнажённые,обросшие волосами люди,казавшиеся ордой дикарей, хотя в недавнем прошлом они, видимо, были европейцами.
Песня и смех сразу же оборвались, и подвыпившие испанцы в ужасе и замешательстве вытаращили глаза на дула мушкетов,направленные в упор на них.
Из толпы дикарей вышел стройный, высокий человек со смуглым лицом и светло-синими глазами, в которых блестел огонёк зловещей иронии, и сказал по-испански:
— Вы избавитесь от многих неприятностей, если тут же признаете себя моими пленниками и позволите без сопротивления удалить вас в безопасное место.
— Боже мой!— прошептал канонир, хотя это восклицание лишь в малой степени отражало то изумление, которое он сейчас испытывал.
— Прошу вас, — сказал Блад.
После чего испанцы без всяких увещеваний, если не считать лёгких подталкиваний мушкетами, были загнаны через люк в трюм.
Затем повстанцы угостились хорошими блюдами,оставшимися от испанцев.После солёной рыбы и маисовых лепёшек, которыми питались рабы Бишопа в течение долгих месяцев, жареное мясо, свежие овощи и хлеб показались им райской пищей. Но Блад не допустил никаких излишеств, для чего ему потребовалось применить всю твёрдость, на которую он был только способен.
В конце концов повстанцы выиграли лишь предварительную схватку.
Предстояло ещё удержать в руках ключ к свободе и закрепить победу. Нужно было приготовиться к дальнейшим событиям, и приготовления эти заняли значительную часть ночи. Однако всё было закончено до того, как над горой Хиллбай взошло солнце,которому предстояло освещать день, богатый неожиданностями.
Едва лишь солнце поднялось над горизонтом,как один из ссыльных повстанцев,расхаживавший по палубе в кирасе и шлеме, с испанским мушкетом в руках, объявил о приближении лодки.
Дон Диего де Эспиноса-и-Вальдес возвращался на борт своего корабля с четырьмя огромными ящиками. В каждом из них находилось по двадцать пять тысяч песо выкупа,доставленного ему на рассвете губернатором Стидом. Дона Диего сопровождали его сын дон Эстебан и шесть гребцов. На борту фрегата царил обычный порядок. Корабль, левым бортом обращённый к берегу, спокойно покачивался на якоре.Лодка с доном Диего и его богатством подошла к правому борту, где висела верёвочная лестница. Питер Блад очень хорошо подготовился к встрече, так как не зря служил под начальством де Ритера: с борта свисали тали,у лебёдки стояли люди,а внизу в готовности ждали канониры под командой решительного Огла. Уже одним своим видом он внушал доверие.
Дон Диего, ничего не подозревая, в превосходном настроении поднялся на палубу. Да и почему он мог что-либо подозревать?
Удар палкой по голове, умело нанесённый Хагторпом, сразу же погрузил дона Диего в глубокий сон.Бедняга не успел даже взглянуть на караул, выстроенный для его встречи.
Испанского гранда немедленно унесли в капитанскую каюту,а ящики с богатством подняли на палубу. Закончив погрузку сокровищ на корабль, дон Эстебан и гребцы по одному поднялись по верёвочной лестнице на палубу, где с ними разделались так же неторопливо и умело, как и с командиром корабля. Питер Блад проводил подобного рода операции с удивительным блеском и, как я подозреваю,не без некоторой театральности.Несомненно,драматическое зрелище, разыгравшееся сейчас на борту испанского корабля, могло бы украсить собой сцену любого театра.
К сожалению, описанная драматическая сцена из-за дальности расстояния была недоступна многочисленным зрителям, находившимся на берегу. Жители Бриджтауна во главе с полковником Бишопом и страдающим от подагры губернатором Стидом, уныло сидевшими на развалинах форта, глядели не на корабль, а на восьмёрку лодок, в которые усаживались испанские головорезы, утомлённые насилиями и пресыщенные убийствами.
Барбадосцы следили за отплытием лодок со смешанным чувством радости и отчаяния. Они радовались уходу беспощадных врагов и приходили в отчаяние от тех ужасных опустошений, какие, по крайней мере на время, нарушили счастье и процветание маленькой колонии.
Наконец лодки отчалили от берега. Гогочущие испанцы откровенно глумились над своими несчастными жертвами. Лодки были уже на полпути между пристанью и кораблём, когда воздух внезапно сотрясся от гула выстрела. Пушечное ядро упало в воду за кормой передней лодки, обдав брызгами находившихся в ней гребцов. На минуту они перестали грести,застыв от изумления, а затем заговорили все разом, проклиная опасную неосторожность их канонира, которому вздумалось салютовать им из пушки, заряженной ядром. Они всё ещё проклинали его,когда второе ядро, более метко направленное, разнесло одну из лодок в щепки. Все, кто был в лодке— живые и мёртвые, оказались в воде.
Однако если холодная ванна заставила этих головорезов умолкнуть, то ругательства и проклятия с остальных семи лодок только усилились. Подняв вёсла над водой и вскочив на ноги, испанцы посылали непристойные проклятия, умоляя небо и всех чертей сообщить им, какой пьяный идиот добрался до корабельных пушек.
Но тут третье ядро превратило в обломки ещё одну лодку, пустив на дно всё её содержимое. За минутой зловещего молчания последовал новый взрыв брани и невнятных криков, сопровождаемых всплесками вёсел. Испанские пираты растерялись: одни из них спешили вернуться на берег, другие хотели направиться прямо к кораблю и выяснить, что за чертовщина там творится. В том, что на корабле происходит что-то очень серьёзное, никаких сомнений уже не оставалось. Это было тем более очевидно, что, пока они спорили, ругались и посылали проклятия в голубое небо, два новых ядра потопили третью лодку.
Решительный Огл получил прекрасную возможность попрактиковаться и полностью доказал правильность своих утверждений, что он кое-что понимает в пушкарском деле. Замешательство же испанцев облегчило ему его задачу, так как все их лодки сгрудились вместе.
Новый выстрел положил предел разногласиям пиратов. Словно сговорившись, они развернулись или, вернее, попытались развернуться, но, прежде чем им удалось это сделать, ещё две лодки отправились на дно.
Три оставшиеся лодки, не утруждая себя оказанием помощи утопающим, поспешили обратно к пристани.
Если испанцы не могли сообразить, что же именно происходит на корабле, то ещё непонятнее всё это было для несчастных островитян, пока они не увидели, как с грот-мачты «Синко Льягас» соскользнул флаг Испании и вместо него взвился английский флаг. Но и после этого они оставались в замешательстве и со страхом наблюдали за возвращением на берег своих врагов, несомненно готовых выместить на барбадосцах свою злобу, вызванную столь неприятными событиями. Однако Огл продолжал доказывать, что его знакомство с пушками не устарело, и вдогонку спасавшимся испанцам прогремело несколько выстрелов. Последняя лодка разлетелась в щепки, едва причалив к пристани.
