Королевский фаворит - Феваль Поль Анри (мир бесплатных книг .TXT) 📗
— Какое мне дело до твоего имени! — отрывисто сказал Конти.
— Я благородный кавалер из Падуи, с которым фортуна обошлась немилостиво…
— Этот человек с ума сошел! — вскричал Конти.
Между тем вся кавалькада уже опередила их на несколько шагов. Тогда итальянец взял лошадь Конти под уздцы.
— Ваше превосходительство очень спешит, — сказал он, — а я думал, что вы желали бы знать имя этого молодого безумца…
— Ты его знаешь? — перебил Конти. — Я дам пятьдесят дукатов за это имя!
— Фи!.. Деньги, мне!
— Пятьдесят пистолей!..
— Ваше превосходительство, оскорбляете меня. Благородному кавалеру города Падуи… Пятьдесят пистолей…
— Ну хорошо. Ты говоришь, ты дворянин… Сто дублинов!
— Это не так легко… Но вот что: удвойте сумму и мы сойдемся.
— Хорошо! — сказал Конти. — Но только поторопись. Мне нужно это имя!
— Ну, ваше превосходительство…
— Что, ну?
— Я не знаю его.
— Негодяй! — вскричал фаворит. — Как ты смеешь со мной шутить!
— Сохрани меня Бог, шутить с вами! Я хотел только уговориться и устроить все основательно. В Падуе дела всегда так делаются, и это совершенно разумно, это уничтожает всякие недоразумения. Теперь я целую руки вашего превосходительства и имею честь быть вашим покорнейшим слугою. Завтра я буду знать имя, готовьте деньги.
Сказав это, итальянец нырнул в одну из боковых улиц, пройдя по которой, он снова оказался на площади.
Конти догнал кавалькаду и по возвращении во дворец очень смешил его величество дона Альфонса, рассказывая об обнародовании эдикта и об удивлении народа; само собою разумеется, что о суконщике не было речи.
Между тем на площади после отъезда Конти толпа еще некоторое время стояла молчаливая и неподвижная. Затем каждый осторожно начал рассматривать своего соседа, так как все боялись присутствия тайных агентов Конти. Однако вскоре то там, то тут стали слышаться поспешно произносимые слова, и речь везде шла об одном и том же:
— Сегодня вечером, в таверне Алькантара. Не забудьте пароль!
Наш юный суконщик, затерявшийся в толпе, но и не думавший бежать, услышал, как повсюду вокруг него повторялся этот призыв. Он стал прислушиваться, надеясь, что какой-нибудь горожанин поболтливее произнесет пароль.
Но напрасно: все советовали друг другу не забыть пароля — но и только.
Между тем толпа начала медленно расходиться. На площади осталось всего трое. Один старик, по имени Гаспар Орта-Ваз, старшина цеха лиссабонских бочаров, наш знакомый Асканио Макароне дель Аквамонда, кавалер из Падуи, и молодой подмастерье-суконщик.
— Сын мой, — таинственно сказал последнему старик, — сегодня вечером в таверне Алькантара. Не забудь пароль!
— Я забыл его, — отвечал молодой человек, думая взять смелостью.
— Мы забыли его, — прибавил и Макароне, подходя к ним.
Старик бросил на него недоверчивый взгляд.
— Такой молодой!.. — прошептал он.
— Ну что же, старина, — сказал Макароне, — этот проклятый пароль вертится у меня на языке.
— Я видел время, — прошептал старик, указывая пальцем на длинную рапиру падуанца, — я видел времена, когда в Лиссабоне шпионов и мошенников вешали. Да хранит вас Бог от этого. Что же касается тебя, юноша, — обратился он к суконщику, — то я советую тебе заняться более благородным ремеслом.
Старик ушел. Суконщик скрестил руки на груди и глубоко задумался. Итальянец наблюдал за ним, он думал о том, как бы заработать обещанные четыреста пистолей.
— Молодой человек, — сказал он наконец, — мне кажется, что мы где-то с вами встречались.
— Нет!
— Черт возьми, он не болтлив, — пробормотал падуанец. «Все равно они все зовутся Эрнани, Рюи или Васко, мне остается только выбрать из этих трех…» — Как нет, сеньор Эрнани? — проговорил он громче.
Суконщик пошел прочь, не оборачиваясь.
«Не то имя выбрал, — подумал Макароне, — надо было сказать: Рюи».
— Эй, дон Рюи!..
Снова нет ответа.
— Ну, дон Васко!.. — «Когда же наконец, он обернется?»
Молодой человек действительно обернулся; он смерил шпиона спокойным и гордым взглядом.
— Тебе очень хочется узнать мое имя? — спросил он.
— Ужасно, мой молодой друг.
— Тебе обещали за него заплатить, не так ли?
— Фи! Асканио Макароне дель Аквамонда, это мое имя, молодой человек, кавалер из Падуи, это моя родина, слава Богу слишком благороден и слишком богат, чтобы…
— Замолчи! Меня зовут Симон.
— Хорошенькое имя. Симон. А дальше?
— Молчи, говорю я тебе. Передай это имя Конти, скажи ему, что он повстречает меня не разыскивая и что тогда он узнает, что стоит рука… лиссабонского гражданина. До свидания!
Итальянец проследил глазами, как молодой человек поворачивал за угол улицы Голгофы, которая вела к дворянскому кварталу.
«Симон!.. — думал он, — Симон! Да, не Васко, не Эрнани, не Рюи. А я готов бы был держать пари, что Эрнани. Но что сказать этому плебею, выскочке Конти? Симон! Хотя это только половина имени, по-настоящему мне следовало бы получить и за него двести пистолей, но Конти не согласится на это… Хорошо, сегодня вечером я отправлюсь к дверям таверны Алькантара. Там будет на что посмотреть, и держу пари, что мой юный Симон также окажется там.
Глава II. АНТУАН КОНТИ-ВИНТИМИЛЬ
Дона Луиза Гусман, вдова Иоанна IV Браганского, короля португальского, в силу законов королевства и завещания своего мужа была регентшей. История португальской реставрации слишком известна, чтобы надо было напоминать, как эта мужественная и благородная женщина ободряла и поддерживала своего супруга во время войны против Испании. Ее старшему сыну, дону Альфонсу было восемнадцать лет. Это был один из тех правителей, которых небо посылает в наказание народам: он был злобным идиотом. Воспитывали его очень сурово, может быть, слишком сурово для такого слабого ума. Его воспитатель Ацеведо, как и его гувернер Одамира, люди суровые и непоколебимые, еще долго после выхода Альфонса из детства держали его в излишней строгости, но он обманывал их, подкупая лакеев, отвратительную породу людей, изобилующих вокруг принцев. Благодаря им, он выходил на тайные прогулки ночью; днем к нему приводили детей простолюдинов, низкие наклонности и грубый язык которых чрезвычайно нравились ему.
Таким образом во дворец попали двое детей из самого низшего класса, Антуан и Жуан Винтимильи. Отец их, мясник, происходил из Винтимильи (около Генуи) и жил в Кампо Лидо. Хорошо сложенные и сильные, они устраивали меж собой драки перед Альфонсом, доставляя ему этим большое удовольствие.
Альфонс был без ума от них. Бедный ребенок тем более восхищался подвигами силы и ловкости, что сам, по причине увечья, полученного когда ему было всего три года, был так же несовершенен телом, как и духом. Тем не менее время шло, и когда он достиг возраста мужчины, его развлечения изменились и приняли характер более предосудительный. Но вместо того, чтобы забыть детей мясника, он, напротив, все более и более приближал к себе Антуана, сделав его всеми признанным фаворитом. Что касается Жуана, то он назначил его архидиаконом в Собределла.
Прежде ни один фаворит не внушал такого всеобщего страха, как Антуан Конти. Каждый должен был вслух называть его благородным дворянином, хотя отлично знал его плебейское происхождение, каждый трепетал при одном только его имени. Если ему чего-нибудь и недоставало, то разве только поддержки какого-нибудь действительно знатного дворянина, потому что, несмотря на все его усилия, он смог сблизиться только с мелкими дворянами-выскочками. Тем не менее он был всемогущ, и его окружало больше льстецов, чем инфанта дона Педро, брата Альфонса, и донну Луизу Гусман, королеву-регентшу.
Инфант был красивый юноша, подававший большие надежды, он во всех отношениях представлял контраст с братом, и в народе говорили, что досадно видеть на троне сумасшедшего, тогда как так близко к этому трону стоит настоящий герой королевской крови. Но все знали, что регентша была сурова. Она любила своего второго сына, но еще больше любила Альфонса, и сделалась бы врагом дона Педро, если бы мысль об измене брату пришла ему в голову. Однако сам инфант был также всем сердцем предан старшему брату.
